Читать книгу "Гримпоу и перстень тамплиера - Рафаэль Абалос"

Усевшись рядом, Гримпоу начал рассматривать его правую руку, точнее, обрубок, заканчивавшийся чуть выше запястья.

— Как вы потеряли руку? — спросил Гримпоу.

— Мне ее отрубили, чтобы я не мог больше держать меч, — ответил старик.

Сальетти подошел к ним и встал так, чтобы заслонить солнце, уже начавшее клониться к западу. Гримпоу взглядом велел ему не вмешиваться.

— Кто? — уточнил Гримпоу.

— Палачи короля Франции, — ответил старик.

— Вас пытали?

Старик утвердительно кивнул.

— У нас не было возможности защищаться. Они ворвались в Тампль на рассвете, как лисы в курятник, всех похватали, отобрали наши бумаги и сокровища. Не осталось ничего, кроме сотен сожженных трупов тех, кто мечтал упокоиться в Святой Земле. — Отшельник предавался воспоминаниям, а Гримпоу молча слушал. — Меня отделили от остальных, кинули в темницу, кишевшую крысами, где я просидел в заключении долгие годы, не видя света, подвергаемый самым страшным пыткам. Они твердили, будто мне известно то, что они хотят знать, и собирались вырвать из меня признание клещами инквизиции.

— Как же вам удалось сбежать?

— Они посчитали, что я настолько спятил, что никто мне не поверит. Инквизитор Бульвар Гостель (я считался его сенешалем, пока был членом ордена Храма) решил проявить снисходительность и позволил мне уйти после того, как я во всем сознался. Я долго бродил по стране, пока не нашел пристанище в этом заброшенном скиту, и здесь я дожидаюсь конца своих дней, зову смерть, ее прихода я жажду так же, как пустыня ждет дождя. Нас оклеветали, наших братьев убили, и все ради того, чтобы вызнать наш секрет.

Сальетти подскочил, будто его ущипнули.

— О каком секрете вы говорите? — спросил он.

— О том, который, по легенде, узнали девять рыцарей в Иерусалиме более двухсот лет назад, еще до того, как был сформирован орден Храма.

Сальетти подмигнул Гримпоу.

— Я так понимаю, вы знали этот секрет, — проговорил Гримпоу.

— Нет, — отрезал старец и замолчал, будто не желая продолжать разговор, причинявший ему видимую боль.

— Вы хотите сказать, не было никакого секрета? — встрял Сальетти.

— Я хочу сказать, что девять рыцарей Храма не открывали никаких секретов, они всего лишь перевезли что-то из Иерусалима в Париж по просьбе тайного общества мудрецов взамен на внушительное количество золота. Их миссия заключалась в том, чтобы уберечь содержимое загадочной кареты от мусульман и доставить во Францию. Они даже не знали, что везут. Никто и никогда не знал.

Сальетти, похоже, разочаровал ответ старика, но все, что тот говорил, подтверждало подозрения Гримпоу по поводу того, что погибший рыцарь был не тамплиером, а преследуемым мудрецом.

— Откуда вы это узнали?

— В парижском Темпле хранились старинные пергаменты, которые это подтверждали: письма, соглашения, чеки. Мне было поручено спрятать их, что я и сделал. А потом меня начали пытать и я рассказал, где укрыл бумаги.

— А в этих пергаментах называлось имя тайного общества мудрецов? — спросил Сальетти.

— Уроборос, — ответил старик, словно перекатывая это слово во рту, как лакомство.

«Да!» — мысленно воскликнул Гримпоу.

Сальетти вытаращил глаза, будто тоже догадавшись, о чем говорит отшельник.

— Вы разумеете змею, кусающую себя за хвост? — спросил Гримпоу.

Старик кивнул.

— А вы знали кого-нибудь из этого общества?

— Их никто не знает, они незримы, как привидения. Они могут быть где угодно, проходить незамеченными перед самым пристальным взглядом. Это не люди, а тени.

— В бумагах, которые вам достались, говорилось что-нибудь о месте, где спрятан секрет мудрецов? — спросил Сальетти.

— Нет, эти пергаменты повествуют лить об обычном коммерческом соглашении между девятью рыцарями и загадочным обществом Уроборос. Об этом секрете много говорят; но никому еще не удалось разгадать его.

— А зачем он королю Франции? — спросил Гримпоу.

— Филипп верит, что, найдя секрет, обретет великую власть, с какой не сравнится никакая другая, а также бессмертие. И тогда не сбудется проклятие великого магистра Жака Молэ, брошенное перед смертью на костре. Я знаю, вы тоже ищете этот секрет, я читаю это в ваших мыслях. Уже несколько столетий многие его ищут, и многие потеряли жизнь, пытаясь узнать тайну. Все позабыли о древнем проклятии, но оно подстерегает, как хищник, готовое безжалостно истребить любопытных, осмелившихся потревожить его вечный сон.

— Проклятие? Вы имеете в виду проклятие магистра Храма? — спросил Сальетти.

Старый отшельник закатил глаза.

— Нет, проклятие, о котором я говорю, старо, как мир. Прокляты те, кто норовит проникнуть в тайну, и двери для тех, кому удастся открыть их, закроются за ними навеки!

Сальетти и Гримпоу озадаченно переглянулись, а отшельник, похоже, понял их без слов.

— Если вы хотите найти то, что ищете, вы должны научиться понимать язык камня, — сказал старик, даже не посмотрев на них.

— Философского камня, вы говорите о lapis philosophorum? — спросил Гримпоу.

Но отшельник отвернулся и вновь забормотал что-то неразборчивое, будто постепенно возвращаясь в прежнее полупомраченное состояние сознания.

Затем он поднялся, опираясь на посох, и направился к часовне.

— Бегите, бегите прочь, покуда еще возможно спастись от гнева Господня, несчастные дети дьявола, или войдите в святой скит и преклоните колени перед крестом мученика и просите милости Господа и прощения грехов ваших!

Гримпоу и Сальетти видели, как он ступил в сумрак часовни, и голос его стих, задохнулся, как день — во тьме ночи.

Лютый бандит

Ближе к ночи они разбили лагерь на обширном плоскогорье, лишенном всякой растительности. Повсюду, куда ни посмотри, не было ничего, кроме нескончаемой прямой линии, соединявшей черноту неба с земными пределами. Небесный свод на всем своем протяжении казался прозрачной полусферой, раскинувшейся над плоскогорьем и растворяющейся в бесконечности звезд. Ночь выдалась безлунной, и все вокруг окутала тьма. Не разводя огня, они перекусили полузасохшими свиными колбасками, хлебом, сыром и гроздьями винограда, которые нарвали утром в обширных угодьях по пути.

Над их головами сверкали созвездия, подобно рою светлячков, внезапно застывших в своем неутомимом ночном полете. Сальетти подложил дорожную сумку под голову Гримпоу и укрыл юношу одеялом. Легкий северный ветерок разносил над равниной смутный шепот, смешивавшийся с треском цикад и кваканьем лягушек.

— Брат Уберто сказал мне, что ответ на вопрос о секрете мудрецов дальше звезд, — произнес Гримпоу, не сводя глаз с беспредельного ночного небосвода.