Читать книгу "Страсти по рыжей фурии - Татьяна Тронина"

– Да не важно все это! Татка, я тебя страшно люблю и прошу прощения за ту дикую сцену ревности, которую тебе устроил. Татка, я приеду послезавтра. Я тебе сувенир купил!

– Жду! – машинально ответила я и положила трубку. В голове у меня произошло нечто вроде короткого замыкания.

В темноте продолжала гореть аквариумная подсветка – медленно проплывали сонные рыбешки, переливались зеленоватые, коричневые, багровые краски, словно передо мной вертелся хрустальный шар гадалки, в котором смутными образами отражались картины будущего, а я вглядывалась и ничего не понимала...

Я проснулась непривычно рано для себя – в восьмом часу – и обнаружила, что за окном медленно, напряженно наступает августовский рассвет. Пронзительные малиновые краски, напоминающие бутафорскую кровь, заливали всю восточную часть небосклона. День, судя по вчерашнему прогнозу погоды, обещал быть по-прежнему теплым, но сейчас мне показалось, что лету все труднее удерживать свои права, так тяжело, страстно, из последних сил закипал этот восход.

Я открыла банку кошачьих консервов – Луи немедленно подбежал ко мне с таким видом, словно его неделю морили голодом, бросила сушеных дафний в свой роскошный аквариум, а себе сварила кофе. Голова не болела после вчерашнего, но в ней было как-то странно пусто – ни желаний, ни мыслей.

Передо мной стояло зеркало. Прихлебывая горячий кофе, я рассматривала отражение хмурой молодой женщины с невероятно всклокоченными волосами (подобного типа волосы умеют за ночь растрепаться так, словно никогда не знали расчески), с круглым, густо усыпанным веснушками личиком и светло-карими, почти желтыми глазами, которые смотрели на меня холодно и жестко, почти жестоко.

– Я тебя люблю, – сказало мое отражение кому-то невидимому там, в зеркальной глубине. – Я тебя люблю. Нет, не так, надо больше экспрессии – я люблю тебя! Опять мимо, слишком театрально, напыщенно. Я тебя люблю...

На разные лады, как будто на репетиции, повторяла я три слова, но глаза у женщины в зеркале были по-прежнему жестоки и холодны. Тогда я нарисовала себе ядовито-алые, вампирские губы, а веки густо покрыла темно-синими тенями. Любовница Дракулы!

– Ты будешь моим! – хриплым угрожающим голосом прокаркала я, перебирая перед собой пальцами, словно выпуская когти. Кот очумело вздрогнул, оторвавшись от миски, коротко мяукнул и умчался под диван. Вероятно, бедному животному показалось, что его хозяйка сошла с ума. – Мы созданы друг для друга!

Я просидела перед зеркалом битый час, занимаясь этой ерундой, пока телефонный звонок не прервал мое творчество.

– Любимая! – прошептал голос в телефонной трубке. – Ты обещала мне сегодняшний день...

Серж.

– Я просила посылать сообщения через Шурочку, – несколько сварливым тоном заметила я. – Впрочем, уже не важно. Ты помнишь мой точный адрес? Сгораю от нетерпения увидеть тебя...

Я, конечно, опять немного актерствовала, но настроение после утреннего гримасничанья у меня значительно улучшилось. Мы договорились о встрече в полдень, и я, стерев вампирскую маску с лица, принялась тщательно приводить себя в порядок, словно от этого свидания зависела вся моя жизнь.

Так оно и было – завтра приезжал Митя, и надо было окончательно решить что-то.

Внутри у меня все дрожало, потому что я точно знала, что будет, когда сюда придет Серж. Предстоящее свидание и манило, и пугало. Я очень много ждала от него: ждала, что я наконец пойму, что я есть за женщина, ждала, что вечная мерзлота в моей душе растает и мое имя не будет казаться белой холодной снежинкой – я стану самой собой, наступит полная гармония, и моя внешность станет соответствовать моему внутреннему содержанию.

До прихода Сержа я медленно ходила по квартире, сжимая руки на груди, пытаясь унять дрожь в сердце. В зеркалах, в полировке мебели, в аквариумном стекле отражалась хорошенькая кудрявая девушка в простеньком ситцевом платье. Сейчас, в ознобной горячке, я выглядела чрезвычайно юной, словно вновь вернулись мои семнадцать лет. Единственное отличие от прошлого – я была очень хороша. Я ощущала это остро и отчетливо: я была прекрасна в предчувствии любви. Помнится, когда-то я завидовала Шурочке, что та умеет преображаться при виде своего героя. Теперь и ко мне пришло это умение. «Нет, не умение! – мысленно возразила я самой себе. – Такому никогда не научишься, это дар божий! Кажется, я полюбила, в первый раз в жизни полюбила...»

Я старательно, изо всех сил заставляла себя не думать сейчас о Мите. Как молитву, твердила я Шурочкины слова о том, что только Серж моя судьба, я – для него, он – для меня, тугева-форева.

Когда коротко тренькнул звонок в прихожей, я была, как выразились бы в старинном романе, на грани обморока. «Это не Митя, Мити до завтра здесь не будет!» – строго сказала я себе и пошла открывать дверь.

Первое, что я увидела, был огромный букет лилий – матовые, прекрасные, чистые лепестки издавали необыкновенный, сладкий аромат.

– Милый! – только и сумела я воскликнуть, оглушенная этим сумасшедшим запахом.

Когда за вошедшим Сержем захлопнулась дверь, я наконец смогла разглядеть как следует и его самого.

Песочного цвета брюки, светлая рубашка, блестящие русые волосы, бледное, взволнованное лицо... От его облика веяло торжеством, праздником – с таким выражением обычно венчаются. Он упал на колени и обнял меня за ноги. В самых необузданных своих юношеских мечтах я не могла себе представить подобной сцены!

Я протянула к нему руку, заставила встать.

– Милый, это какое-то безумие...

– Все в порядке, – тихо возразил он. – Просто я люблю тебя.

– Скажи, я тебя вчера не обидела?

– Нет, нет, стоило подождать еще один день, чтобы вновь увидеть тебя. Знаешь, я за этот день понял – я не могу без тебя жить.

– Серж, голубчик, ты меня пугаешь, я так боюсь всяких высоких слов...

– Ладно, молчу... Силенциум. Иначе взорвутся волшебные ключи, вода замутится.

– О чем ты говоришь?

– Ни о чем.

Он обнял меня и поцеловал. У меня закружилась голова от этого долгого поцелуя, тем более что перед ним я не успела набрать в легкие побольше воздуха.

– Я... я хочу поставить цветы, – задыхаясь, едва смогла произнести я потом. – Проходи в комнату, я сейчас.

Когда я снова появилась – с букетом в красивой хрустальной вазе, – он с изумлением стоял перед моим аквариумом.

– Что это? – спросил он, на какое-то время возвышенная любовь на его лице сменилась обычным любопытством.

– Ты же видишь! – засмеялась я.

– Да это целый водоем, можно рыбалкой заниматься...

– Ты хочешь сказать, что я страдаю гигантоманией? – Я поставила цветы на стол.

– Нет, что ты... Шурочка рассказывала мне об аквариуме. Он ведь – чей-то подарок, да?