Читать книгу "Я сам судья. Я сам палач - Александр Тамоников"

— Стой смирно, — сказал Илья. — Любая попытка к сопротивлению станет последней.

— Падла! — прохрипел Лысый. — Ты что творишь, гнида? Да ты знаешь, кто я такой?

— Серьезно? — удивился Илья. — Я чего-то не знаю про тебя, Лысый? Ты мастер спорта по убеганию. Сявка, дешевка беспонтовая. Интеллекта с эрудицией ноль. Живешь за счет родителей, которые где-то наворовали бабок.

— Да кто ты такой? — завопил Лысый. — Чего тебе надо? Я тебя трогал?

— Служитель культа, — популярно объяснил Илья. — Есть такая религия — исправлять и наказывать, когда другие не могут. Прибыл в ваш славный город в целях организации досуга местной молодежи, так сказать.

— Ты чего несешь? — Лысый дернулся.

Илье вновь пришлось использовать кулак по прямому назначению.

— Продолжим в том же духе? Или предпочтем беседу без рукоприкладства? — ехидно осведомился он. — Стоять смирно! С тобой, идиота кусок, беседует офицер федеральной антитеррористической службы, на которого ты набросился с ножом!

Лысый сдулся как воздушный шарик, обмяк, чуть не расплакался, когда увидел себя в документальном кино про аварию со смертельным исходом. Главное, грамотно провести беседу.

Мальчонка растекался как пластилин, когда узнал, что совершил ужасное преступление — не сообщил куда следует о том, что произошло на проспекте Энтузиастов. Он ни в чем не виноват, его запугали, ему угрожали смертью!

Илья давил, наезжал, включил видеокамеру в телефоне. Лысый начал сбивчиво давать признательные показания, удивительным образом совпадающие с тем, что говорил Денис Чернов. Капитан задавал наводящие вопросы, парень отвечал, закатывая глаза. Показания были исчерпывающие, большего и не надо.

— Что вам, гражданин Лысый, известно о некоем Матвееве Э. Г.?

— А что Матвеев? Это батя Никиты, очень хороший, неравнодушный к чужой беде человек, всегда готовый помочь людям, попавшим в беду. Впрочем, он человек порывистый, расчетливый и хитрый, сколотил состояние еще в конце девяностых, когда возглавлял одну из сомнительных компаний, сросшихся с криминалом. Нынче весь из себя респектабельный, легальный, собирается в большую политику. Его боятся все, кто у кормушки, в этом вонючем городе! Во-первых, Эдуард Геннадьевич их кормит. Во-вторых, у него собран очень серьезный компромат на здешних чиновников. В-третьих, у Матвеева под ружьем целая армия, обученная охрана. Большинство — бывшие сотрудники органов, хотя попадаются и люди бывалые, топтавшие зону. Да, я готов дать официальные показания, если будет гарантия, что Матвеев меня не тронет.

Но кто же даст ему, дураку, такую гарантию?

Илья встряхнул его напоследок и заявил:

— Будем считать, что наша беседа удалась, гражданин Исаев. Надеюсь, у тебя хватит ума не бросаться к Матвееву и обо всем ему докладывать. Впрочем, дело твое, как и жизнь.

Лысого рвало, когда капитан уходил от гаражей. Можно представить состояние парня. И почему, интересно, его ни разу не жалко?

Когда Илья сворачивал на улицу, за спиной вспыхнул галдеж. Девица отыскала своего кавалера и учинила разборку. Пусть он врет ей, что хочет.

Небо снова затягивали тучи. На севере опять буйствовала майская гроза.

Илья машинально двинулся на ближайшую парковку, вдруг встал как вкопанный и хлопнул себя по лбу. Он же без машины! Вот уж действительно караул, полиция!

Капитан припустил на остановку общественного транспорта, к которой как раз подходила маршрутка, идущая в центр. Илья протиснулся в салон, оплатил проезд, промчался три остановки. Водитель, выходец из братской среднеазиатской республики несся как угорелый.

Он вышел на проспекте Энтузиастов, забрался в парк и погрузился в раздумья. В принципе Илья сделал все, что хотел, можно возвращаться. Электричкой доехать обратно, пробраться в дом огородами, а потом выпасть на крыльцо так, словно только встал и весь из себя с бодуна. Но его донимало неясное беспокойство.

«Нужно поговорить с Носовым, — сообразил Илья. — Согласится ли тот дать официальные показания, подтвердить авторство видео? Если да, то можно снова связываться с куратором Козыревым. Пусть тот подключает свои связи, хотя и не хочет этого делать».

До дома Александра Сергеевича было шесть минут ходьбы. А расписание электричек, идущих через Быстровку, можно глянуть в Интернете.

Он вздрогнул, когда вдруг ожил телефон.

— У тебя все хорошо, Илюша? — Голос Кати подрагивал от волнения.

— Да, все по плану, скоро буду двигаться обратно. У тебя что-то случилось?

— Да, Илюша, есть пара не самых приятных известий. Ты только не переживай. Все живы, здоровы, даже на свободе.

— Катюша, не томи, — взмолился он. — Что случилось?

— Мне кажется, эти люди догадались, что тебя нет дома. Я занималась хозяйством, постирала, развешивала белье во дворе. Постучался мужик. Голос неприятный, взгляд такой слащавый, скользкий. Поздоровался, попросил позвать тебя. Так и сказал: «Могу я пообщаться с Ильей Морозом?» Старый, мол, знакомый, проездом в Быстровке. Я точно не уверена, что он из той машины, но лицо незнакомое. Я сказала, что ты напился и спишь. Он посмотрел с усмешкой, стал настаивать. Нельзя ли разбудить? Я ответила, что уже пыталась. Больше не буду. В пьяном виде ты сущий монстр, а мне в глаз получить как-то не хочется. Он рассмеялся. Мне показалось, сейчас толкнет меня, войдет в дом. Но за оградой были соседи, не стал, ушел. Больше не приходил.

— Не открывай, — предупредил Илья. — Не пойман — не вор. Излагай вторую неприятную новость.

— Меня на работу вызывают, Илюша.

— Не вздумай ходить.

— Нет, там все в порядке. — Катя старательно демонстрировала спокойствие. — Позвонил Наум Григорьевич, управляющий поместьем, неплохой, но иногда вспыльчивый человек, попросил явиться на работу к четырем — нужно все прибрать и вычистить после отъезда гостей. Вчера у хозяина кто-то был. А сменщица Алевтина заболела.

— Катюша, это не ловушка? — Илья занервничал.

— Нет, Илья, не думаю. У меня тоже разыгралась паранойя, я позвонила Алевтине. Она лежит с температурой, голос пропал, хрипит — кваса холодного выпила. Это не ловушка, Илья. Работать и в самом деле некому. Я не могу отказаться. Это чревато. Будут штрафные санкции, потеряю деньги, могут уволить.

«Давно пора», — подумал Илья.

— Хорошо, Катюша, беги на работу. Покричи что-нибудь, чтобы я просыпался. Ты ведь помнишь, что я там пьяный валяюсь? Постоянно держи меня в курсе, но при людях не звони. Любая опасность — сообщай. В девять вечера я буду ждать тебя на тропке. И не забудь перед уходом открыть окно, выходящее в огород.

Он почти бежал к дому Александра Сергеевича. Пора заканчивать дела и возвращаться, быть поближе к Кате и родителям. Илья энергичным шагом пересек знакомую подворотню, вошел во двор. Детская площадка, гаражи, в глубине — распахнутый погреб. Мужики в кепках вытаскивали оттуда недоеденную прошлогоднюю картошку. В песочнице возились дети.