Читать книгу "Фронтовик не промахнется! Жаркое лето пятьдесят третьего - Юрий Корчевский"

Оперативники разом поднялись, направились к дверям. Вдогонку генерал бросил:

– А на хуторе действовали правильно. Был бы я на вашем месте, так же поступил.

Вот и пойми начальство. То выговор объявят, то действия одобрят.

Из приёмной в коридор вышли, перевели дух. Фролов засмеялся:

– Николай Иванович, с тебя выговор снимут, а ты говорил – шею намылят!

– Заявление грамотно написано. По-хорошему полагается сразу пересчитать при понятых, но обошлось. Тебя домой подбросить?

– Желательно. А то я жену только ночью и вижу.

– Операм, Андрей жениться не надо. Жёны нас по праздникам видят и то не всегда.

Через неделю вышел приказ по Управлению.

«…за проявленные грамотные действия с начальника уголовного розыска Феклистова Н. И. ранее наложенное взыскание в виде строго выговора снять, оперативного уполномоченного Фролова А. М. премировать половиной месячного денежного довольствия».

Феклистов, получив приказ, показал его Андрею.

– Читай.

Андрей приказ прочёл, вернул.

– Щедро.

– Не ёрничай, могли благодарность дать. Иди к финансисту, распишись. И помалкивай. Дойдут твои слова до замполита, сразу прилепят «шкурничество». Ты же за свою службу денежное довольствие получаешь.

– Верно всё, но могли бы и оклад дать. У меня вон костюм совсем поизносился, Марии обновки купить надо.

Формой государство обеспечивало, но оперативникам в ней ходить несподручно, если только по торжественным праздникам на собрания. Всё больше в гражданской одежде, а её покупать за свои кровные приходилось.

Андрей спустился на первый этаж, расписался в получении. Будет чем Марию обрадовать.

Ещё в сентябре 1953 года состоялся Пленум ЦК КПСС, на котором Н. С. Хрущёв был избран Первым секретарём ЦК. В первые годы правления Никита Сергеевич занялся реформаторством. Перемен требовала сама жизнь.

К концу 1954 года численность населения в СССР достигла предвоенного уровня. Острой становилась жилищная проблема. Вместе с ней обострилась продовольственная. Её решили, начав осваивать целину руками молодых, по большей части комсомольцев.

С жильём было сложнее, семьи ютились в подвалах, коммуналках, бараках. Немецкие военнопленные, трудом которых были восстановлены многие производства и предприятия, вернулись в Германию. Спешно принимались планы по строительству. Но принять на бумаге – мало, нужны кирпичные и цементные заводы, каменщики и бетонщики, самосвалы и строительные краны. Многим столичным, да и не только, жителям Хрущёв запомнился массовым строительством. Возникали целые районы новостроек. Да, с целью экономии возводились простенькие пятиэтажки, позднее прозванные «хрущёвками», но они позволили переехать обитателям коммуналок и бараков в отдельные квартиры.

Наряду с жилищным строительством начала развиваться лёгкая промышленность, в магазинах появлялись новые фасоны, модели, правда, унылых расцветок – серые, чёрные, коричневые.

Андрей с Марией в первый же выходной отправились в магазин. Премия, да кое-какие деньжата успели скопить. Сначала купили Марии платье, а потом Андрею костюм. Недорогой, тёмно-серый, но он и этой обновке был рад.

А через полгода их коммуналку стали расселять. В один прекрасный день пришли серьёзные дядьки из исполкома, походили с важным видом по квартире, собрали всех ответственных квартиросъёмщиков на кухне, вручили смотровые ордера. Что это такое и с чем их едят, не знал никто. Одна из жиличек спросила:

– Так что, переезжать уже можно?

– Дом недостроен, пока посмотреть.

Андрей с Марией не верили своему счастью. Коммуналка у них малюсенькая, только и стоит что шифоньер, кровать, стол и два стула. Все «удобства» общие, в коридоре. Кухня одна на всех, и вечером, когда включены все примусы и керогазы, буквально нечем дышать. Да ещё на верёвках висит сушащееся бельё. По утрам к «удобствам» очередь.

Долго не могли уснуть. Утром, после планёрки, Андрей отпросился у Феклистова.

– Заболел, что ли?

– Нет. Дело важное, вчера смотровой ордер дали.

– Поясни.

Феклистов тоже был не в курсе.

– Квартиру в строящемся доме смотреть.

– Зачем?

– Нашу коммуналку и, похоже, весь дом расселять будут.

– О! Тогда отпускаю. До обеда управишься?

– Постараюсь.

Дом оказался в Люблино, не очень далеко от автозавода, где выпускали «Москвичи». Станции метро и близко нет, зато остановка электрички на другой стороне улицы. Но молодые надеялись, что приспособятся, район перспективный, глядишь – и метро построят, транспорт по тем временам быстрый и удобный.

Вокруг дома, как всегда у строителей, настоящий бедлам из строительного мусора, пакетов кирпича, мешков с цементом и ещё бог знает чего. Прораб, после предъявленного смотрового ордера, сам провёл.

– Вот эта квартира.

Однокомнатная, с маленьким балконом, на стенах пока штукатурка, а полы и вовсе не сделаны. Но – отдельная, хоть и мизерная кухня и совмещённый санузел. Мечта! Мария от восторга едва не всплакнула.

– Вот повезло-то, что коммуналку расселяют! В очереди на жильё ещё бы лет десять-пятнадцать стоял!

Это верно. Некоторые опера в отделе жили не лучше Андрея, в одной комнате коммуналки вшестером, а Чухно, водитель «Победы», вообще в пригороде, в бараке. Все надеялись – временно, настанут лучшие времена. Тем более успехи социалистического строя налицо – строительство жилья началось, а не только заводов.

Мария после осмотра домой поехала, Андрей к себе на службу, настроение приподнятое. А Феклистов крылья за спиной сразу обломал.

– Бери машину и на Кутузовский. У дипломата часы сняли и портфель отобрали. Можно сказать – скандал международного масштаба.

– Если международного, может, КГБ займётся?

– Сам знаешь, как к спецслужбам на Западе относятся. Скажут – КГБ грабёж подстроило. И пошевеливайся, ты сейчас государство представляешь.

Хорошо хоть Андрей в новом костюме был. На «Победе» домчались быстро. В доме на Кутузовском проживали сотрудники посольств. Двор закрытый, у входа милиционер. Андрей удостоверение предъявил.

– Кого ограбили, где потерпевший?

– В семьдесят шестой квартире.

– Он хоть по-русски говорит? А то как с ним общаться?

– Лучше нас с тобой.

Андрей уже от будки стеклянной отходил, как милиционер бросил вдогонку:

– Противный, держись осторожнее, товарищ Фролов.

– Учту.

Андрей поднялся по лестнице, хотя лифт был. Позвонил в дверь, которую открыли не скоро. Мадам, похоже – жена дипломата, укорила: