Читать книгу "Звёздочка моя новогодняя - Маргарита Южина"

В это время Чеботарев уже стучался в комнату к Криворукову.

– Анастас Борисович, здрасте, – смело вошел он.

Криворуков пытался в маленьком зеркальце разглядеть большого себя. Ну, пусть не всего, но хотя бы бант – какой ему больше идет. Он всегда выходил на сцену только с бантом на шее. На гастроли он взял целых пять, и вот теперь мучился. Хорошо бы вот этот надеть, яркий, пестренький такой, расцветочка в цвет елочки… но он так царапает шею. А вот этот к телу приятный, но уж больно блеклый какой-то…

– Анастас Борисыч, у нас беда, – отвлек его от важного занятия Чеботарев.

– Вася, то, что ты у нас работаешь, это уже беда. Что у тебя опять?

– Не у меня, Анастас Борисович, не у меня, слава богу, а у вас.

Криворуков отложил банты и встревоженно посмотрел на Чеботарева.

– Ну и чего молчишь? Говори!

– Дело в том, что какими-то неведомыми путями в эту деревню забрел известный продюсер. Свердыщев его фамилия, знаете?

Криворуков задумался на секундочку.

– Это тот, чей фильм на Каннском фестивале пальмовую ветвь урвал? – со знанием дела уточнил он. – Конечно, кто ж его не знает?! Погоди-ка, в эту деревню?

Чеботарев кивнул с видом победоносца.

– Ну так и что? – заволновался Криворуков. – Пусть посмотрит, оценит. Слава богу, у нас есть что показать. Сначала прогоним номера, а потом и «Гамлета» добавим. Народ будет пьяным, им все равно на что смотреть, а режиссеру будет приятно. И пусть у него создастся ощущение, что мы не какая-то там шарашкина контора «Рога и копыта», мы «Гамлета» даем.

– Только никто не берет, – швыркнул носом Чеботарев, а потом вернулся к разговору. – Так я о чем, наши-то дивы, как об этом узнали, так сразу и решили показать себя во всей красе. Ему, видишь ли, актриса в кино нужна. Что-то он снимать собирается. Вот наши сейчас и будут из кожи вон лезть, чтоб ему понравиться. И ведь понравятся! И хорошо, если одна, Анжела, к примеру. Она, если из нашего театра уйдет, никто и не заметит, а вот если…

– Что значит «не заметит»? Это моя жена, между прочим! – обиделся главреж. – Как это от меня уйдет жена, а я не замечу?!

– Вот-вот, – кивнул Чеботарев. – А если еще и Женька уйдет, Крутикова? Кто у нас мальчиков играть будет? У нас же все спектакли полетят? А если Банченки уйдут?

– Погоди-погоди, – замахал руками Криворуков. – Так они все решили уйти?

Чеботарев потер нос.

– Нет, не все, – к чести своей, не стал врать он. – Татьяна не клюнула на эту приманку, вроде Веткин тоже… Но Игорь собрался в другое место. И я! Прошу сакцентировать свое внимание. Я тоже остаюсь. Кстати, Анастас Борисыч, у нас там полставки дворника залежалось, вы бы не поговорили с начальством, а?

– Чего ты хамишь, Чеботарев? – повысил голос главреж. – У нас же есть дворник. Работает.

– Я ж не работу прошу, а полставки. Пусть он работает, – вытаращил глаза Чеботарев и наседал дальше: – И ведь решили, окаянные, ничего вам не говорить, держать в секрете. Но я… вы ж меня знаете, я за родной театр! Так что… я бы на вашем месте поговорил с начальством-то.

Криворуков выскочил из комнаты, точно пробка из бутылки. Хотелось рвать и метать! Всех и вся! Где благодарность? Где элементарная благодарность?! Ведь он же! Каждого! Ну, хорошо, Дина пришла из института, она уже умненькая была, а… Ладно, и Банченко тоже пришли из театра, с опытом, а… И Женька была пристроена, но Анжела-то! Ведь у нее и образования нет! И туда же! Он им устроит. Он им такой показ устроит!

– Настена! – подлетела к нему супруга. – Настен, я чего хочу тебе доложить. Мне нужен дым.

– Дым?

– Да, сценический, – топала ножкой Анжела Кузьминична. – Чтобы Дина так поет, а я такая в дыму извиваюсь вся, а потом – эть! Ну, это тебе не надо… Мне нужен дым.

– У нас нет дыма, – пыхтел Криворуков. Вообще-то он надеялся, что жена поделится новостью, но та не собиралась. И, кажется, Чеботарев был прав – главрежа никто не собирался ставить в известность о своих планах. – А шашка дымовая от крыс не подойдет? Я у деда Плутона видел.

– Чтобы я крысой скончалась, да? – настаивала на своем Анжела.

– Хорошо. Я достану тебе этот чертов дым. Ступай, готовься.

Не успела отойти супруга, как к Анастасу уже спешила Татьяна:

– Анастас Борисыч, вы себе где-нибудь запишите… Значит, сначала выходите вы, поздравляете всех, потом выходит Дина, поет «Пять минут»…

– Погоди, я записываю, – достал из кармана листок Криворуков. – Так, дальше кто?

– Дальше я! – вклинился в их разговор какой-то товарищ. – Мне Анжела Кузьминична сказала, что надо. Я буду фокусы показывать. Карточные.

– Таня, а это что за обезьян? Что-то лицо знакомое вроде, но не наш.

– Не волнуйтесь, Анастас Борисыч, это же муж Крутиковой. Ничего страшного, пусть показывает, но после всех. После Дины идет Женька, у нее акробатический этюд, а потом Эдмунд. У него басня «Скотный двор». Как раз актуально.

– Все записал, – кивнул Криворуков, но уйти не успел. Подбежала Женька и запыхтела:

– А чего это мне муж только что сказал, что я опять акробатический этюд готовлю?

– А ты ему не верь. Подойди ко мне, спроси, а я тебе отвечу. Да, Женя, акробатический. Потому что ты в этом году просила какие-то небывалые костюмы для акробатов, и их надо отрабатывать!

– А я хочу танец! Живота! – настаивала Женька.

– Сейчас это не модно. Животы уже никто не носит, и танец с ними… Будешь танцевать прямо в этюде. С лентами.

– Тогда мне нужен второй номер! На ком я пирамиду-то буду делать?

– Чеботарева на карачки поставим, – успокоил Криворуков.

Женька надула губы, но побежала готовиться.

Дина смотрела на елочные игрушки, когда к ней подошла Валюшка – девушка, которая бросила ради Дмитрия своего парня.

– Здрасте, – поздоровалась она. – А вы не знаете, к кому мне надо пойти? Мне в артистки срочно надо устроиться.

Дина чуть не рассмеялась, но взяла себя в руки.

– Так быстро? Прямо срочно? Вообще-то для этого учиться надо.

– О-ой, вот уж не говорите, – махнула рукой Валюшка. – Пуговкин вон какой знаменитый артист был, а вовсе и не учился. А любого ученого артиста за пояс заткнет.

– Чего ты сравниваешь! У Пуговкина талантище!

– У меня тоже. Так к кому? – нетерпеливо переступала с ноги на ногу Валюшка. – Кто у вас главный?

– Ну, пойдем, – усмехнулась Дина и повела ее по коридору. – А чего тебе так прямо срочно приспичило?

– Понимаешь, я полюбила одного человека. А он… Он меня спросил, у тебя еще какие-нибудь желания есть, кроме замужества?