Читать книгу "Путешествие на Тандадрику - Витауте-Геновайте Жилинскайте"

— Помоги! — крикнул ей Кадрилис. Но две кастрюльные крышки мигом исчезли — как в воду канули.

Поток воздуха неумолимо тащил Кадрилиса к роботу. Заяц попытался противостоять напору всеми четырьмя лапами, но это не помогло. Размахивая лапами, он задел потайной кармашек и нечаянно дотронулся до булавки. «Нужно проткнуть», — вспомнил он слова сторожа. Заяц лихорадочно стал расстёгивать булавку и, когда перед самым носом возникла зияющая пасть робота, ткнул остриём в мягкую плоть щупальца…

Гул тут же стих, воздушная струя иссякла, щупальце-насос обмякло, глаза-лампочки погасли, и робот-чудовище завалился набок.

— Вот тебе! Вот тебе! Вот, вот и вот! — одноухий храбрец, шлёпнувшись рядом на землю, ещё несколько раз ткнул остриём булавки в обмякшее щупальце робота.

«Контакт… Я же прервал контакты!» — мелькнула у Кадрилиса мысль.

И только заячьи пятки засверкали: он помчался вдоль чёрной полосы, стиснув в лапе булавку и повторяя на бегу:

— Я контакты… Я контакты… Сам… Сам… Сам… Оборвал я все контакты… Сам!

Хитроумная затея Кутаса

Возле «Серебряной птицы» вышагивал пилот Менес, напрасно стараясь без трапа добраться до дверей, возле которых лежала в обмороке Эйнора. Сам пилот тоже пострадал: после падения у него помялся шлем, треснуло второе стекло очков. Сжав руку в перчатке в кулак, Менес постучал по обшивке корабля, покричал, посвистел — но ничто не вывело Эйнору из обморока.

Больше ничего не придумав, — а может, в присутствии Кутаса никакие мысли не хотели посещать голову Менеса, — пилот опустился на траву. Время тянулось невероятно медленно. Кутаса, встревоженного состоянием Эйноры, ничуть не меньше волновала и судьба Кадрилиса. Он всё время поглядывал вдаль, к горизонту, откуда должен был появиться кончик заячьего уха.

А с другой стороны к ним приближался Твинас. Он прихрамывал сильнее обычного, разевал клюв, будто разговаривал с самим собой, и волочил длинную белую перчатку — точно такую, что была на Эйнориной руке! Этот неуклюжий толстяк напоминал сейчас кого угодно, только не хитроумного сыщика, который видел всех буквально насквозь и ни разу не потерял голову.

Кутас при виде такого Твинаса даже привстал на ноющие лапы.

— Твинас, что случилось?

— А? Что? Случилось? — невпопад пробормотал сыщик. — Ах да, да… случилось… Не суть важно.

— Откуда у вас эта вещица? — поинтересовался пилот.

Твинас поднял крыло с болтающейся перчаткой и так поразился увиденному, что чуть не сел на месте.

— Эта вещица? — переспросил он. — Ах да, да… Эта… Ну ладно…

— Я спрашиваю, где вы её взяли? — повторил вопрос пилот.

— Взял… хм… ах, взял… — при этих словах сыщик вытащил трубку, пососал её и спохватился, что наговорил глупостей. — Я побывал в одном местечке, где у любого голова пойдёт кругом, — стал оправдываться он. — А что это с нашей Эйнорой?

— Разве не видите? — удивился щенок. — Она лежит без сознания. Она ударилась и никак не очнётся, а мы не можем попасть на корабль! Вот!

На горизонте показалась чёрточка — ухо Кадрилиса. Заяц нёсся во весь опор, будто за ним гнались гончие. Ещё на бегу он собирался выпалить всё о встрече с роботом, но его опередил крик Кутаса:

— Кадрилис, дружище… нужно спасать Эйнору! Она потеряла сознание, нам до неё не добраться… Скорее!

— Зато со мной та-а-кое случилось! — начал было заяц.

— Со всеми такое случилось, — отрезал Твинас, — давайте-ка лучше поспешим на помощь Эйноре.

— Вперёд! — высоко подскочил на месте разгорячённый от бега заяц. — У кого есть длинный шест? Я бы тогда одним махом туда взлетел.

Шеста, разумеется, ни у кого не было.

— Что, если нам принести большую лампу, залезть по ней, — снова сгоряча предложил Кадрилис, но тут же, поёжившись, осёкся, видимо вспомнив что-то неприятное. — Нет, нет, оно может снова наброситься. Если бы вы знали, чего я натерпелся…

— Приключения оставим на потом, — снова перебил его Твинас. — Давайте лучше решим эту головоломку: как нам попасть на корабль?

Все четверо задрали головы — заветный порожек был высоко. Твинас обречённо посасывал трубку, Кадрилис застёгивал потайной кармашек — по дороге он напрочь забыл о нём; пилот потирал перчаткой погнутый шлем — вероятно, у него болела после падения голова, а Кутас поворачивался пластырем на мордочке то к одному, то к другому, порываясь и в то же время не решаясь что-то сказать.

— А вот на одной картинке… — начал он и осёкся, по-видимому опасаясь, что его засмеют.

— Тебе, что ли, опять пришла в голову мысль? — спросил Кадрилис.

— На одной картинке, — повторил щенок, — я видел осла, собаку, кошку и петуха.

— Бременских музыкантов? — иронично спросил Твинас, прищурив глазки.

— Да, — кивнул Кутас. — И вот мне пришло…

— Понятно, — сказал сыщик. — Забираемся друг на дружку.

— Вот тебе раз! — всплеснул лапами Кадрилис. — Да наш Кутас — настоящий изобретатель!

Щенок покраснел от похвалы и благодарно взглянул на друга. Но почему у Кадрилиса шкурка так растрепалась, почему кармашек застёгнут криво и почему он так странно вращает глазами? Уж не попал ли он в беду там, за горизонтом, встревожился щенок, но тут все начали карабкаться друг на друга.

— Поскольку я тут самый тяжёлый и неуклюжий, — начал Твинас…

— Полноватый и слегка неуклюжий, — поправил Кутас.

— …то я встану внизу, на место осла, — закончил Твинас.

— А я, поскольку высоко мне не взобраться, побуду псом, — приковылял к нему Кутас.

— Кошка, — коротко бросил пилот.

— Ку-ка-ре-ку! — пропел Кадрилис.

Самая тяжёлая работа, естественно, выпала на долю Твинаса, но сыщик так волновался за Эйнору, что был готов взвалить на себя целый космический корабль. Нелёгкая работа предстояла и Кутасу. Он должен был упереться забинтованными лапами в покатый загривок пингвина. На Кутаса должен был влезть пилот, а Кадрилис решил просто запрыгнуть на плечи пилота, так как карабкаться было слишком высоко. Прямо настоящий цирковой номер получался, и, если бы не тяжёлое состояние Эйноры, они посмеялись бы.

Игрушки сгрудились в кучку и, подсаживая-поддерживая друг дружку, стали карабкаться вверх. Осталось только ждать решающего прыжка Кадрилиса.

— Вперёд! — громко подбодрил он себя, разбежался и взлетел вверх. Но попал не на плечи пилота, а на его шлем и, поскользнувшись, бухнулся на землю, развалив попутно всю пирамиду.

Надо было начинать всё сначала. Кое-как снова соорудили пирамиду, и Кадрилис, на этот раз точнее рассчитав прыжок, не промахнулся и опустился прямо на плечи пилота. Придерживаясь передними лапами за шлем, он выпрямился и уже почти зацепился за порог… Но тут снова что-то внизу пошло не так, и все попадали на землю. Виновником оказался Твинас.