Читать книгу "Отель «Толедо» - Анна Малышева"

– А не слышали ли вы когда-нибудь об отеле «Толедо»? – теряя последнюю надежду, осведомилась художница.

Лиз де Бак смотрела на нее несколько секунд, сведя брови на переносице, и, видимо, честно пыталась вспомнить. Наконец женщина покачала головой:

– Когда вы только сказали название, мне показалось, я видела однажды такую вывеску… Но сейчас не могу понять, где. Может быть, не в Амстердаме… Ведь мне пришлось жить в разных городах, даже в Америке, с мужем…

Ее речь прервал грохот – рыжий молодой человек, уже несколько минут так и сяк пытавшийся вытащить из узкого подвального люка тяжелый ковер, все-таки уронил свою ношу. Рулон обрушился обратно в подвал, где от удара что-то покатилось и зазвенело. Молодой человек, выпрямившись, растирал ладони, невозмутимо, с улыбкой выслушивая гневные возгласы испуганной Лиз. Александра воспользовалась этим маленьким происшествием, чтобы уйти.

Эльк стоял в нескольких метрах от крыльца, сунув руки в карманы пальто, чуть нахохлившись от резкой свежести. Улица купалась в оранжевом утреннем свете, изумительно насыщенном, празднично преображающем и кирпичные стены особняков, и подстриженные кусты букса, и поникшие ирисы в деревянной клумбе, вокруг которой, как лошади у колоды для водопоя, теснились прикованные велосипеды…

Завидев Александру, мужчина вынул руки из карманов и раскрыл объятия ей навстречу:

– Не передумала ехать? Я боялся…

Александра приблизилась, Эльк сердечно ее обнял и поцеловал в щеку. Затем, отстранившись, внимательно взглянул ей в лицо. Она отметила, что вид у антиквара был уставший, словно он плохо спал ночью. Возле рта резче обозначились глубокие морщины, разом добавив ему лет десять, под глазами синели круги. Пораненная щека заметно припухла. Он сменил очки на другие, в тяжелой, роговой оправе, отчего весь его облик стал непривычно новым.

– Почему я должна была передумать?

– Так! – бросил мужчина. – Мне показалось, ты рассердилась вчера.

Александра улыбнулась несколько принужденно. После вчерашнего вечера она не чувствовала себя с Эльком так свободно и легко, как прежде. В нем появилась некая тайна, и эта тайна тревожила.

– Как себя чувствует Анна? – спросила она, когда повисшая пауза показалась ей тягостной.

– С ней все хорошо, вчера поздно вечером была дома, – спокойно ответил Эльк.

– А что это было? Известно?

– Ничего особенного, перебрала с коктейлями, – слегка пожал плечами мужчина. – Собственно, на фоне лекарств, которые она вынуждена принимать, после того эпизода в октябре ей вообще нельзя пить. Даже пиво.

– Она меня вчера очень напугала! – заметила Александра. – Ведь ее дедушка, по которому она носит траур, вот так же вдруг крепко уснул… И не проснулся. Вдруг это у них наследственное заболевание?

– Что-что? – переспросил Эльк, высоко поднимая светлые брови. – Откуда ты знаешь такие подробности?

– Варвара… Барбара рассказала на аукционе.

Антиквар сдержанно хохотнул, чуть запрокинув голову:

– Ах да, я забыл о ней! Конечно, тебе все рассказала Барбара. Это человек из той породы людей, о которых хочется пореже вспоминать.

Он взял Александру под локоть:

– Ну, едем! Надо пораньше выбраться из города, чтобы захватить хорошую погоду… В дождь на Маркене… неуютно, скажем так. А наследственное заболевание у Моолов только одно – алкоголизм.

Александра взглянула на своего спутника – он был совершенно серьезен. Неприметный, серо-стальной седан стоял неподалеку от входа в парк. Подойдя к машине, Эльк галантно открыл перед своей спутницей переднюю дверь. Усевшись, Александра оглянулась и обнаружила на заднем сиденье две плетеные корзины внушительных размеров. Корзины были заботливо прикрыты чистыми, выглаженными кухонными полотенцами в крупную клетку. Художница, слегка смущенная, взглянула на садившегося за руль приятеля:

– Слушай, это, наверное, глупый вопрос и неуместный… Мы вот с тобой едем на пикник, в твой родовой дом, вдвоем… Ведь вдвоем?

– Как видишь! – Эльк с улыбкой обвел взглядом салон.

– Но… – Александра колебалась, не решаясь произнести то, что ее волновало. На сомнения художницу натолкнул вид заботливо упакованных корзин. Тут чувствовалась женская рука. – Может быть, твои жена и дочка тоже захотели бы съездить на Маркен?

Она ожидала любого ответа, от уклончивого до раздраженного, но реакция Элька ее поразила. Откинувшись на спинку сиденья, мужчина от души расхохотался.

– Прости. – С трудом успокоившись, он промокнул выступившие слезы тыльной стороной ладони и весело взглянул на Александру. – Это, правда, невежливо, но я не мог удержаться. Как ты думаешь, неужели за пять лет брака я бы не свозил свою семью на Маркен, если бы они этого хотели? Да я даже предлагать не стал.

Мужчина повернул ключ в замке зажигания, развернулся, и машина тронулась прочь от центра. Слева мелькнула Эммаплейн, освещенная утренним солнцем. Сегодня у площади было добродушное, бесхитростное выражение, словно у юной девушки, только что умывшей холодной водой заспанное румяное лицо.

– То есть они не хотят туда ехать? – озадаченно переспросила Александра. – Можно спросить, почему?! Хотя, это тоже невежливо…

Эльк, внимательно следивший за дорогой, покачал головой:

– Никаких тайн у меня нет, Саша. От тебя, во всяком случае. Им просто не интересен этот гнилой деревянный сарай, как Мелина выразилась однажды. Единственное, что ее интересовало – за сколько его можно продать. Я навсегда закрыл эту тему.

Некоторое время они молчали. Александра смотрела, как меняются виды за окном. Уютный, чопорный Ауд Зяуд остался позади, исчезли и окраинные северные районы, застроенные многоквартирными домами новейшей конструкции. Серебристый седан ехал теперь среди пригородов, пересекая канал за каналом, пролетая над светлой водой, в которой трепетало полуденное ясное солнце.

– Нам повезло с погодой, – сказал антиквар, когда они пересекли большую реку. – Я боялся, что мы измокнем. Это уже Эй, красавица Эй, как ее называла бабушка. Осталось недолго.

– Скажи… – проговорила Александра, когда машина ехала уже среди полей. Тут и там под солнцем сверкали лужи и крошечные озерца, словно капли воды на ворсе зеленого бархата. – Ты действительно мне одной рассказал историю про то, как той ночью, на Маркене…

– Как умерла бабушка? – отозвался Эльк. – Да, тебе одной. Знаешь, больше некому было ее рассказать. Матери или отцу незачем, они эту историю знают не хуже меня. Друзья… Особенно близких друзей, перед которыми можно вывернуть душу, у меня нет. Никогда в них и не нуждался! – заметил мужчина с высокомерной нотой в голосе. – С деловыми партнерами на такие темы говорить не будешь… Дочке четыре года, она только испугается и ничего не поймет. А что касается Мелины…

Несколько секунд он молчал, затем с усмешкой проговорил: