Читать книгу "Волчица советника - Елена Литвиненко"

— Ты плачешь?

— Нет.

— Я же слышу, что да. Что случилось?

— Ничего, — тихо сказала Лира. — Просто я устала. Сегодня похороны были, я помогала Тимару. А потом мы главного лекаря искали… И колокол этот еще… Он меня с ума сводит. Звонит, звонит, звонит с самого утра! — Последние слова она практически выкрикнула.

— Так. — Раду отложил отчеты о допросах пленных, решительно поднялся. — Где ты сейчас?

— В роще. А что?

— Оставайся на месте, — велел граф и сжал амулет телепортации.

Над замком висела низкая медно-красная луна. Круглая, пятнистая, она напоролась на шпиль сторожевой вышки, как всадник на пику, и теперь заливала окрестности тягучими, как густеющая кровь, лучами. Забавно, но над разоренной Альери она была совсем другой — бледной и прячущейся за тучами.

Раду поморщился — кровавая луна вызывала у него не самые приятные воспоминания.

Тяжелое, надсадное дыхание палача, крутящего ворот, скрип деревянных валиков и жесткая веревка, все сильнее впивающаяся в запястья и лодыжки. Боль в растягиваемых, разрываемых суставах и связках — она все не заканчивается, и медно-красная луна, заглядывающая в зарешеченное окно, слушает его крики.

— … Он так и не сказал, где Син? Тогда страппадо.

Раду встряхнулся, как промокший волк, и зашагал с плаца за стены замка. Пересек ручей, дал отмашку солдатам, сопровождающим Лиру.

Девушка сидела на выступающих из земли корнях ясеня. Ее плечи дрожали — не то от холода, не то от истерики. Услышав шаги, она подняла голову, глядя на него темными провалами глаз, и неловко поднялась. Пошатнулась, потеряв опору, — Раду едва успел ее подхватить.

— З-здравствуйте, — выдавила Лира, уткнувшись лбом ему в плечо.

— Здравствуй, — тихо сказал граф.

Расстегнул камзол, прижал девушку к груди и запахнул полы, согревая ее теплом своего тела.

— Бом-м… Бом-м… Бом-м…

Лира застонала, зажимая уши.

— Тш-ш-ш… Хочешь, я велю снять колокол?

— Нельзя… Он же… Помина-альный… — всхлипнула она. — Богохульство же…

— Глупости. Корису начхать на ритуалы, они нужны людям, а не Темным богам. — Ресницы Лиры слиплись, и Раду осторожно провел по ее векам большими пальцами, снимая слезинки. — Ты из-за солдат так расстроилась?.. Идет война, люди умирают, и от этого никуда не деться. Успокойся.

Он прислонился к стволу ясеня, увлек Лиру за собой, закрывая ее плечом от лика кровавой луны. Девушка, все еще вздрагивая, тихо сопела ему в подмышку.

— Я скажу Тимару, чтобы он не донимал тебя. Или сама ему вели. Ты же леди этого замка, в конце концов, и имеешь полное право приказать сенешалю идти Лесом, — хмыкнул граф.

— Ну да, а потом он по праву старшего мужчины в роду надает мне по шее, — грустно улыбнулась Лира.

— Воспользуйся правом просить защиты у сюзерена, — посоветовал Раду.

— Сюзерен далеко, а глава семьи рядом…

— Сюзерен всегда готов прийти на помощь.

Лира тихо засмеялась, обняла его за талию и затихла. Раду тоже не шевелился, опасаясь спугнуть ее — дикого лесного котенка, наконец-то решившегося выбраться из мешка и попить молока, предложенного похитителем.

Кровавая луна насмешливо смотрела на девушку, прячущуюся в объятиях любимчика Кориса. Она-то знала, что ждет светловолосую подружку Брыга дальше…

И предвкушала.

Ей тоже было скучно.

Лира вернулась под утро — сонная, усталая, в мужском камзоле, наброшенном на плечи. С припухшими от поцелуев губами и растрепанными волосами, в которых явно побывала рука Йарры.

Тимар скрипнул зубами, заглушая неуместную ревность, зажег свечу:

— Нагулялась?

— Я думала, ты спишь…

— А я думал поиски организовывать. Мало мне Майура, еще и ты туда же!

Лира аккуратно повесила камзол на спинку стула, подошла к кровати Тимара и опустилась на колени, по-кошачьи подставив затылок и ухо.

— Не ругайся на меня…

— Ты где бродила? — Одежда девушки была в порядке, и раздражение стихло, но Тимар, решивший до конца отыграть роль дознавателя, недовольно скрестил руки на груди.

— В роще была Тим, прости меня. Я не хотела, я не собиралась никого убивать! Я клянусь! Я не думала…

— Лира, ты заметила, что ты сначала делаешь что-то, а потом думаешь? — жестко спросил Тимар.

— Тим…

— Молчи! Ты могла подменить настойки, ты могла попросить меня о помощи — я бы придумал, как смазать рожу твоему Алану незаметно для остальных! Я хоть раз, хоть в чем-нибудь тебе отказывал?.. Но ты решила, что уже достаточно взрослая и можешь все сделать сама. И убила восьмерых невинных людей. Теперь живи с этим.

— Тим…

— Спокойной ночи.

Тимар задул свечу и отвернулся. Лира по-прежнему сидела у его кровати, уткнувшись лицом в простыни.

— Не гони меня… Пожалуйста, Тим… Тимар… Тими… — Девушка положила ладонь ему на плечо, осторожно потянула за кончик косы. — Прости… Накричи на меня, ударь, если хочешь! Только не разговаривай со мной, будто я чужая! У меня же никого, кроме тебя, нет…

Стряхнув ее руку, Тимар отодвинулся.

Тикали часы на каминной полке, потрескивал догорающий огонь, вздыхала пантера, не рискующая влезать в ссору между братом и сестрой. Со двора доносился лязг металла, перекличка часовых и визг точильного камня.

Лира все так же сидела у его постели.

— Брыг с тобой, ложись, — не выдержал Тим.

Девушка с готовностью забралась под одеяло, прижалась к нему нашкодившей кошкой, обняла, покрывая поцелуями щеку.

— Прости-прости-прости… Я дура, идиотка… Хочешь, я брошу алхимию? Сделаю все, что скажешь, только прости, не злись на меня…

Тим сжал ее плечи, останавливая.

— Не нужно ничего бросать. — Уложил рядом, укрыл, завернул в кокон одеял и только тогда позволил себе обнять ее. — Научись просчитывать последствия своих поступков, Лира. Или хотя бы просить о помощи. Я понимаю, что ты у меня гордая, самостоятельная и независимая, но все же… Обещай мне, что больше никогда не сотворишь ничего подобного.

— Обещаю. Я люблю тебя, Тим…

Сон так и не пришел. Вздохнув, Тимар осторожно переложил девушку с плеча на подушку, погладил ее по щеке, легко коснулся губами лба. Воротник рубашки съехал, и Тим поморщился, увидев на плече Лиры темное пятно.

…хоть на шее метить перестал.

Желание уничтожить, продать графа князю порой становилось неодолимым — сначала за синяки и слезы Лиры, потом за тихие стоны в библиотеке и пуговицы ее рубашки на полу, за собственные вывернутые руки.