Читать книгу "Быть киллером - Артемий Люгер"

В ресторанчике кормили вкусно, девочки были, но уж больно, как мне показалось, страшные. К тому же я держал в голове опасность СПИДа, или по-здешнему ЭЙДСа. Презервативы, конечно… а всё-таки. Тем более что в России меня ждали уже не две, а три женщины — третьей была Лера, которая уже успела побывать в моём кабинете, точнее, в комнате за ним. Через три дня Виктор, как и обещал, заехал за мной, и ещё через несколько часов в таком же, в каком прилетели сюда, Боинге, мы летели в Питер.

— Молодец, Андрей! — сказал мне шеф. Когда мы появились в офисе, — сделал всё по высшему разряду. Это, кстати, отражено и в твоём счёте, полюбопытствуй. А теперь иди отдыхай. В салоне можешь не показываться неделю.

Анна Михайловна встретила меня так, как будто я уезжал на год или вообще мог не вернуться.

— Ну, приехал, — сказала она и облегчённо вздохнула. — Господи, как я рада!

— А что могло быть страшного? — спросил я, — ну, схватили бы, думаю, что наши адвокаты объяснили бы, что у меня было тяжёлое детство, или что я грохнул его из ревности. Я читал, что ревность там уважают. Получил бы года четыре и вышел через полтора за примерное поведение. Ты бы меня ждала?

— Андрюша, — сказала Анна Михайловна, — не путай. Америка не Россия, и копы там не наши менты. За убийство, да с политическим мотивом — верный электрический стул, в лучшем случае пожизненное.

— Нет, — упорствовал я, — всё-таки, ты бы меня ждала?

— Если представить себе фантастический вариант — десять лет — тебя бы встречала здесь уже не пожилая, а просто старая блядь. Тебе это было бы нужно? Но это вариант фантастический ещё и потому, что в руки американской полиции ты попал бы только в виде трупа. Приятель твой Виктор не тебя подстраховывал, а систему — от провала. В случае неудачи ты получил бы маленький случайный укол, ну, скажем, запонкой или ещё чем-нибудь. И всё, мой милый, адью. Между прочим, страховать тебя хотели послать меня, но я решительно отказалась.

— Почему? — спросил я, — потому что тебе пришлось бы меня… ликвидировать? Ты бы смогла?

— Не смогла бы, и пытаться бы не стала. Но это означало бы только одно: нас бы ликвидировали обоих. Безоговорочно! Это очень жёсткая система, Андрюша.

Она провела рукой по лицу, как бы что-то отгоняя и сказала:

— Ну и чёрт с ними! Думать ещё о них… Давай-ка лучше в постель, я так по тебе соскучилась! — и стала расстёгивать на мне джинсы.

Иногда в моём кабинете появлялась Лера, правда, всегда предупредив. Тот факт, что она была замужем, несколько ограничивал её свободу, чем я, пожалуй, был даже доволен: иметь трёх активных любовниц даже для меня было уже тяжеловато. Ещё один плюс Леры заключался в том, что она не любила тратить время на разговоры. Влетала, хватала меня за руку и, выстрелив фразой: «Ну-ка посмотрим, что у тебя там…» — тащила в комнату отдыха. Там моментально скидывала с себя всё, и если я, с её точки зрения, медлил, помогала мне сделать то же самое. После чего, толкнув меня на диван, садилась на мои чресла и начинала бешеную скачку.

На третий раз я ей сказал:

— Ты случайно не занимаешься конным спортом? Седлаешь меня, как жеребца.

— Люблю быть сверху, чтобы самой определять ритм и скорость, — сказала она. — В сексе, как и во всём, люблю активность. А эта позиция называется «позой Андромахи».

— Андро… кого?

— И этого человека я сравнивала с античным героем! Ты хоть слышал что-нибудь о Троянской войне?

— Конечно, — сказал я, — там ещё был этот… Ахилл, у него, кажется, были проблемы с пятками.

— С пяткой, серость! Главным его соперником был Гектор. А Андромаха — жена Гектора. Тебе не нравится эта поза?

— Ещё как нравится, — заверил я её, — вообще, активность в постели у тебя получается лучше, чем за рулём.

— Дурачок! — сказала она, натягивая трусики, после чего чмокнула меня в щёку и значительно ниже, — если бы не моя активность тогда в машине, кто бы сейчас рассказывал тебе про Андромаху?

Следующие три месяца я слышал шефа только по телефону. Выслушивал приказы и передавал их Игорьку. Отчёты Игорька и бухгалтера передавал в главный офис. Потихоньку у меня создавалось впечатление, что жизнь в городе входит в нормальное русло. В новостях всё меньше говорили о заказных убийствах и криминальных разборках. На экране телевизора «чернуха» постепенно уступала место всевозможным показам мод, конкурсам «мисс» и «мисок», богемным тусовкам, семейным и альковным тайнам эстрадных звёзд и финансовых воротил. Ещё не совсем уверенно я начинал подумывать о том, что снайперская винтовка как инструмент решения конфликтов уходит в прошлое, как, например, пишущие машинки, повсеместно заменяемые персональными компьютерами. Несколько телефонных звонков, пара разговоров с особо придирчивыми клиентами и то не каждый день, комната отдыха, в которой я нередко ласкал Анну Михайловну, по-прежнему волнующую меня, как в первый раз, и где иногда подвергался не менее приятной Лериной атаке, почти подобострастное внимание охраны и уважительное отношение клиентов — всё это, можно сказать, «держало» меня на моей работе, не говоря уже о том, что я получал за неё более чем солидную зарплату. Как мне хотелось, чтобы такое положение длилось вечно, не прерываясь никакими спецзаданиями, хотя я и отдавал себе отчёт, что именно им я обязан своим нынешним положением. Положением, но не благополучием. Сколько раз, сидя в своём кабинете за рюмкой дорогого коньяка, я проклинал тот день и час, когда встретил на рынке Лёху, и трижды — тот, когда пришёл к нему домой во второй раз. Как же получилось, думал я, что я стал киллером, профессиональным убийцей? Ведь никогда же, даже в детстве, не любил драться. Не могу вспомнить случаев, когда бы я проявил вообще-то свойственную детям жестокость. Когда в нашей старой коммунальной квартире соседка топила новорождённых котят, я, помню, горько плакал, хотя был уже второклассником. Проклятый Афган! Это там я впервые взял на мушку человека. Не мишень, как раньше, а человека. А вот уже после этого — выстрелить в человека перестало быть для меня чем-то невозможным. Да, конечно, во время Отечественной войны вся страна стреляла, но всё равно, мало кто после этого пошёл в убийцы, запрет на невинную кровь всё равно действовал. А почему? А потому, что тогда стреляли во врага, который пришёл на твою землю, убивал твоих товарищей и родных. А кого я защищал в Афгане, где ни моего дома, ни моих родных?

Я гнал эти мысли, но они, хоть и не каждый день, настигали меня и лишали спокойствия. Рецепт успокоения в нашей стране один — и я начал потихоньку попивать. На работе — рюмочку-две, благо, что коньяк в сейфе не переводился, а дома уже себя не ограничивал, даже когда приходила Анна Михайловна. Не знаю, понимала она моё состояние или нет, но пить не препятствовала, тем более что алкоголь делал меня в постели ещё раскрепощеннее и предприимчивее.

ГЛАВА 27

Так, собственно, и проходили мои дни, пока однажды она не позвонила мне днём.