Читать книгу "Я был в расстрельном списке - Петр Филиппов"

— выделить из общей массы те неплатежи, в которых повинно само государство, и в кратчайшие сроки погасить его задолженность, установив последовательность погашения долгов;

— Центральному банку кредитовать прежде всего конечных потребителей, что должно оживить всю цепочку производства и реализации продукции;

— продавать часть долгов с дисконтом на специальных аукционах, учредить по примеру Чехии специальный Консолидационный банк для выкупа долгов неплатежеспособных предприятий;

— во взаиморасчетах между предприятиями использовать широко распространенные в мире безотзывные аккредитивы. Суть этого способа в том, что банк замораживает на счете потребителя сумму платежа, предусмотренного договором с поставщиком. Когда поставщик предъявляет документы, подтверждающие прием — передачу продукции, средства размораживаются и переводятся на счет поставщика. Банк в такой сделке играет роль ячейки, подобной той, что используется при покупке квартир на вторичном рынке.

Наши предложения правительство Черномырдина признало дельными, но не стало реализовывать. Почему? Они шли вразрез с интересами директоров предприятий и хозяев банков.

По морям, по волнам

Партия «Демократический выбор России»

Ошибок не делают только спящие.

Ингвар Кампрад

Егор Гайдар считал, что либеральные партии «Демократический выбор России» и СПС загнулись не без «помощи» КГБ. И был прав. Чиновники с Лубянки — «новое дворянство»[8]при любом повороте истории защищают «естественное государство» — общественный строй, основанный на монопольной власти бюрократии, на взимании дани-ренты с податного населения. Воззрения сторонников народовластия, свобод и неотъемлемых прав человека противоречат их представлениям о «правильном» устройстве мира, более того — угрожают их материальному благополучию. Поэтому они пускаются во все тяжкие, а опыта спецопераций у них достаточно. Характерный пример — рейдерский захват в 2011 году партии «Правое дело».

Но и ранее в деятельности демократических организаций чувствовалась влияние спецслужб. Я участвовал в разработке устава движения «Демократическая Россия», а когда структуры Ленинградского народного фронта стали растекаться, организовывал отделение «ДемРоссии» в Петербурге, которое заняло политическую нишу ЛНФ. Движение было построено на принципах представительства, слагалось из небольших движений и партий. От каждой организации (даже самой малочисленной) один представитель входил в Совет представителей. Достаточно было уговорить трех соседей объявить себя обществом защиты граждан, обиженных советской властью, чтобы войти в центральный орган «ДемРоссии». При такой конструкции «засланные казачки» были неизбежны.

В Центральный совет представителей «ДемРоссии» по уставу входили народные депутаты России из демократических фракций Верховного Совета, поэтому на его заседаниях присутствовал и я. Собиралось человек 30, из них 6–7 провокаторов. Когда требовалось принять важное политическое решение, эти ребята всегда приводили абсурдные доводы, почему этого не стоит делать. Обсуждение отнимало много время, нормальные люди задавались вопрос: «Куда мы попали?». В «ДемРоссии» это безобразие повторялось настолько часто, что я не выдержал и сказал Гайдару, что дальше так продолжаться не может, предложил создавать нормальную партию.

Егор согласился, мы с ним составили список тех, кто мог бы войти в инициативную группу либеральной партии, выступающей за европейский путь развития страны. Гайдар предложил провести первые организационные собрания вместе с Сергеем Ковалевым. На меня легли приглашения, переговоры и организация трех встреч в Центре либерально-консервативной политики на Большой Никитской. Инициативу поддержали многие известные люди, но каждый хотел высказаться. Пришлось проводить три встречи по 30–40 участников каждая. Трижды мы озвучивали принципы организации полноценной политической партии, трижды вокруг этого разгоралась дискуссия. Постепенно сформировался костяк партии «Демократический выбор России», был образован ее оргкомитет. Большой удачей стал переход в ДВР всего аппарата движения «ДемРоссия», возглавляемого замечательной женщиной — Элеонорой Юрьевной Лукиной. Тот, кто когда-нибудь соприкасался с партийной работой, знает, что такое опытный аппарат. Самоотверженные женщины изо дня в день сидели на телефонах, работали с регионами, занимались корреспонденцией и организацией партийных мероприятий. Честь им и хвала!

На Учредительном съезде партии меня включили в федеральный избирательный список партии. Но в него не попали мои коллеги-депутаты, с которыми мы разрабатывали и проводили через Верховный Совет рыночные законопроекты. Их место заняли люди, пусть и известные, но еще не доказавшие свою способность работать законодателями. Для меня это было принципиально: работая в Верховном Совете, я на практике убедился в малой пользе для законотворчества артистов, журналистов и просто партийных функционеров. Если партия ставит своей целью внедрение в России европейских институтов, то в парламенте нужны большей частью юристы и экономисты. Я считал сформированный партийный избирательный список большой ошибкой и в знак протеста покинул Учредительный съезд ДВР. Теперь, по прошествии стольких лет, понимаю, что был не прав.

Стремясь на практике реализовать идею продвижения в парламент юристов и экономистов, мы с Андреем Нечаевым (министром экономики в правительстве реформ) осенью 1993 года учредили Ассоциацию независимых профессионалов. Тогда участвовать в выборах могли не только партии, но и общественные движения и организации. К сожалению, избиратели нас не поддержали. Ассоциация не собрала необходимого количества подписей и не была допущена к выборам в Госдуму в декабре 1993 года. Вынужден признать, что учреждение этой ассоциации было нашей ошибкой. Нельзя раскалывать демократическое движение в условиях, когда доля либерально мыслящих граждан в России так мала.

В России регулярно терпят фиаско политические партии либерального толка — не только из-за происков спецслужб, но и из-за своего состава и структуры. В центре, как знамя, обычно стоит известный политик или бизнесмен — Гайдар, Прохоров, Хакамада. Предполагается, что одно его имя соберет под знамена партии сторонников. Партия находит спонсоров, арендует офисы, сажает секретарш и считает, что в нее хлынут сторонники. Действительно, приходят люди, но в основном озабоченные тем, как «урвать что-нибудь с барского стола», желающие использовать партию в качестве социального лифта в Госдуму или законодательное собрание региона. Они понимают, что деньги спонсоров текут из Москвы в регионы, а не наоборот. Идейных скреп у таких партий практически нет, потому что интеллигенты чураются партий, считая политику грязным делом. В этом уверено и большинство россиян. Вот и получаются партии карьеристов.

Когда в апреле 2012 года Алексей Кудрин создал Комитет гражданских инициатив и собрал пул экспертов для разработки идей и предложений, он точно уловил эту ущербность наших политических партий. Для возникновения реальной партии на идейной основе надо, чтобы в ней были и функционеры, и эксперты, которые не стремятся в политические лидеры и имеют идеи решения стоящих перед страной проблем. Из таких людей надо создавать партийные экспертные советы — в центре и регионах. Их можно формировать не только из членов партии, но и сочувствующих.