Читать книгу "Тень Торквемады - Виталий Гладкий"

Крохотный островок, поросший деревьями и кустарниками. Небольшая крепостца: стены, бастионы. Глеб посмотрел на название укрепления и дату изготовления карты — Нотебург, 1615 год. Картограф был весьма прилежным — он тщательно вырисовал не только каждое строение, но даже заросли орешника возле укреплений. Орешник, орех… Глеб вдруг почувствовал, как внутри словно что-то взорвалось.

Балда! Как можно не понять очевидное! Он быстро совместил контуры чертежа тамплиеров и абрис острова с построенной на нем крепостью Нотебург. Совпадение почти идеальное! Если, конечно, не обращать внимания на некоторые лишние детали — в 1615 году остров по площади был несколько большим. Похоже, уровень Балтийского моря с той поры здорово поднялся.

Конечно же Орешек! Так прежде назывался Нотебург. А нынче это Шлиссельбургская крепость. Почитаем…

Глеб переключился на Интернет:

«…Летом 1293 года на небольшом островке Линнан-Саари у впадения западного рукава реки Вуоксы в Финский залив шведами была построенная каменная крепость Выборг, затем было построено еще несколько крепостей. В течение последующих тридцати лет шли постоянные военные действия между Новгородом и шведами. Новгородцы для защиты своих земель также строили военные укрепления и крепости, среди них была и крепость Орешек, получившая свое имя благодаря названию острова у истока Невы. В 1228 году этот клочок суши впервые упомянут Новгородской летописью, когда новгородцы во время похода на финское племя емь "отступиша в островлец". На островке, площадью 300 на 200 метров (современные измерения) и отстоящем от обоих берегов Невы примерно на 400 метров, можно было удобно укрыться. Этот участок суши, вероятно, издревле использовался для стоянки торговых караванов, остановки и ночевки ратей. Следующая встреча с Ореховым островом вновь в Новгородской летописи: “В лето 6831 (1323 от Р.Х.) ходиша Новгородци с князем Юрием Даниловичем в Неву и поставиша город на усть Невы на Ореховом острову; ту же прiехавше послы великы от Свейского короля и докончаша мир вечный с княземъ и с Новым городом по старои пошлине …”. Новгородская крепость первоначально называлась, как и остров, — Орехов, Ореховец, Ореховый, пока в следующем столетии за ней не закрепилось название Орешек».

«“Орешек” вовсе не потому, что остров якобы похож на орех, как утверждают историки», — подумал Глеб. Просто весь остров в Средние века был в зарослях орешника. Подтверждением тому служит эта карта. И кстати, на чертеже тамплиеров тоже есть какие-то букашки, сотворенные с помощью золотой жилки. Теперь понятно, что это стилизованные изображения лесных орехов. Явное указание на название острова. Как можно было до этого не додуматься?! Тупица!

Обозвав себя нехорошими словами, Глеб вдруг подхватился, подбежал к музыкальному центру, включил танцевальную мелодию и начал отплясывать какой-то дикарский танец. Есть! Эврика! Нашел! Ай, молодца, Тихомиров! Э-ге-ге, хали-гали! Оба-на! Хэппи бёздэй ту ю, хэппи бёздэй ту ю!..

Немного успокоившись, Глеб с удивлением огляделся по сторонам — словно впервые увидел свой кабинет. Ему показалось, что он наполнен розовым туманом, в котором снежинками летали и роились бриллианты, рубины, изумруды и другие драгоценные камни. От этого видения кружилась голова, а в душе разливалась сладкая истома.

Глава 6. Славный город Амстердам, 1564 год

Фернан Пинто и Антонио де Фариа как зачарованные смотрели на приближающийся Амстердам. Красные черепичные крыши города были видны издалека, а крылья многочисленных ветряных мельниц, казалось, разгоняли низкие облака, поэтому ничто не мешало рассмотреть Амстердам во всех подробностях.

Путешественники уже не чаяли добраться до этого славного города (у берегов Фландрии «Ла Маделена» с трудом ушла от двух быстроходных военных кораблей; это точно были не гёзы, но их намерения не сулили испанцам добра) и теперь наслаждались потрясающим зрелищем. Весь залив Зюдерзее полнился судами самых разных размеров и видов — от больших неповоротливых нефов до юрких рыбацких суденышек. Казалось, мореплаватели всего цивилизованного мира столпились у причалов, а многочисленные пестрые флаги на мачтах кораблей навевали мысль, что в Амстердаме начался карнавал.

Амстердам построили в том месте, где река Амстел встречается с рекой Эй. Амстел появилась довольно поздно — в одиннадцатом веке, когда крестьяне, жившие вокруг Утрехта, начали строить дамбы и осушать здесь земли; до этого реку почти нельзя было отличить от окружающих ее болот. В 1270 году местные рыбаки соорудили плотину и шлюз на Амстеле. Залив Зюдерзее был судоходным, и положение маленького поселения, которое прозвали Амстелледаме, оказалось стратегически очень удобным — в тихую, но глубокую бухту могли легко заходить большие рыбачьи лодки и торговые корабли.

В 1317 году произошло присоединение Амстердама к графству Голландия, которое произвел Вильгельм III. Роль этого графства в землях Нидерландов была довольно весомой уже в то время, что подтверждается удачным замужеством дочерей Вильгельма III. Одна стала королевой Англии, другая супругой императора Священной Римской империи.

С этого момента началось бурное развитие Амстердама. К востоку от площади Дам, которая была центром города, построили две гавани: одну — в заливе реки Эй, другую — на реке Амстел. Рост города шел одновременно со строительством прилегающих к гаваням улиц Дамрак и Рокин. В 1306 году был сооружена первая церковь Амстердама — Аудекерк; ее посвятили покровителю города и моряков святому Николаю.

К середине XIV века город с обеих сторон был ограничен укрепленными каналами, которые стали первым кольцом в системе водных путей сообщения. Второе кольцо каналов сложилось к началу XV века, оградив территорию, образовавшуюся за первыми городскими стенами и значительно увеличив площадь города. Новые каналы дали городу дополнительную защиту от внешних врагов. Значение Амстердама как порта сильно возросло к концу XV века, когда Ганзейский союз дал городу право свободной торговли на Балтийском море. Большинство грузовых перевозок по Балтике осуществлялись через Амстердам.

— Издали — премиленький городишко, — сказал Альфонсо Диас. — Не так ли, сеньоры?

Он подошел неслышно, как большой кот, заставив Пинто и де Фариа невольно вздрогнуть.

— Но если познакомиться с ним поближе, то вы заметите, что он весь провонял селедкой, наживой и мошенничеством, — продолжал капитан, словно и не заметив, что рассердил идальго. — В Амстердаме есть лишь одно местечко, которое мне по душе.

— И что оно собой представляет? — поинтересовался Фернан Пинто.

— Это район Де Валлен. Там вас угостят приличной выпивкой, а жрицы любви заставят забыть о тяготах морского путешествия.

— Район портовых шлюх… — с отвращением сказал порядочный семьянин Фернан Пинто.

— Район портовых шлюх? — живо поинтересовался Антонио де Фариа, большой любитель амурных приключений; при этом его глаза загорелись зелеными огоньками, как у мартовского кота.

— Именно так, сеньор, — подтвердил Альфонсо Диас. — Винные погребки там работают круглосуточно, а сеньориты — без выходных.