Читать книгу "Поцелуй анаконды - Иван Любенко"

Супруга присяжного поверенного, Вероника Альбертовна, напротив, любила цирк самозабвенно, по-детски. Оттого и сегодняшнее предложение мужа посетить вечернее представление встретила с радостью.

До начала манежной феерии оставалось всего несколько минут. Публика уже заняла не только обитые кумачом ложи, передние ряды и галерку, но и самый верх. Некоторые сидели на ступеньках проходов. Легенды, ходившие о скопидомничестве бывшего директора, похоже, были правдой. Билетов продавали столько, сколько было желающих.

По стенам висели медальоны – круглые щиты с изображением паяцев в средневековых шутовских колпаках. С полукружья рисованных подков щерились морды оскаленных хищников. Ярко горели фонари. Пахло керосином, свежими опилками и навозом. Помещение не отапливалось, и зрители сидели не раздеваясь.

Зазвучали фанфары, и на арену вышел шпрехшталмейстер[30]с брандмайорскими[31]усами. Он был в высоком цилиндре, фраке и ботфортах. Громким, но печальным голосом он провещал:

– Дамы и господа, я с глубоким прискорбием вынужден сообщить, что в результате несчастного случая скончался наш директор – Иван Христофорович Констанди. Прошу всех встать и почтить его уход из жизни минутой молчания.

Зрители поднялись. Послышалось шушуканье, шепот, но затем под куполом цирка повисла гнетущая тишина.

– Прошу садиться! Вся труппа пришла к мнению, что лучшей памятью для Ивана Христофоровича будет не отмена наших выступлений, а их продолжение. И потому я объявляю цирковое представление открытым.

Оркестр заиграл туш.

– Итак, парфорс-наездница Луиза Функ! Антре!

На арене появились три лошади. У шпрехшталмейстера в руках неожиданно возник бич, хлопающий пистолетным выстрелом. Животные носились по манежу, точно бесы. За ними, исполнив два передних сальто-мортале, выскочила наездница в трико и балетной юбочке. В мгновение ока она запрыгнула на спину белой лошади с гуртом[32]и, забравшись на спину, выпрямилась во весь рост. Она то приседала, то поднималась, то поворачивалась боком, то опять становилась прямо. Затем один пируэт, другой… Но, когда лошадь уже галопировала по писте[33], выбежали два пассировщика[34]в камзолах с огромным кольцом, затянутым бумагой. Они вскинули это препятствие прямо перед артисткой, и она, подпрыгнув, пробила его собой, удержавшись на крупе лошади. На последнем круге Луиза Функ сделала стойку на руках и грациозно соскочила на манеж. Публика зааплодировала. Исполнительница поклонилась и, вслед за лошадьми, скрылась за кулисами.

– Балансер Леон Жанто! Работает под самым куполом без страховочной сетки и лонжи[35]. Встречайте! – прокричал ведущий программы.

В зале захлопали, оркестр заиграл какую-то восточную мелодию, свет керосиновых ламп приглушили, и керосиновые рефлекторы из белой жести выхватили из темноты человека с роскошными усами. Красавец в обтягивающем трико взбирался по веревочной лестнице под самый купол. Только вот Ардашеву показалось, что лез он как-то странно. Точнее, его что-то отвлекало. Временами акробат останавливался, чесал то одну ногу, то другую. Когда же он достиг крохотной площадки, барабан забил дробь, и гимнаст, слегка раскачиваясь, пошел по канату с шестом. Но правая рука опять соскальзывала, чтобы потереть бедро. Когда он миновал уже половину пути, его лицо исказила страшная гримаса, артист оступился и, вскрикнув, рухнул вниз. Раздался сухой треск сломанных костей. Публика ахнула, ряды загудели. Зрители партера вскочили с мест.

– О боже! Он разбился! – закричала барышня с галерки и стала биться в истерике. Ее тут же вывели из зала. Послышался детский плач.

На манеж выбежали два шталмейстера. Они подхватили канатоходца и унесли. Некоторые стали покидать представление. Всплакнула и Вероника Альбертовна. Ничего не понимая, она растерянно смотрела то на манеж, то на мужа.

– Не волнуйся, дорогая, цирк есть цирк, и тут всякое случается, – нежно обнимая жену, вымолвил Ардашев.

Тут же на арену выпустили клоуна с таксой. Он громко хохотал, уверяя, что случившееся – трюк, который специально подготовили на потеху легковерным зевакам.

– Леон Жанто жив и здоров, – убеждал арлекин.

Между тем Ардашев, успокоив супругу, пробрался за кулисы. Неподалеку от конюшни сгрудились артисты. Подойдя ближе, адвокат увидел, как один из них тряс за плечи бесчувственное тело акробата, но тот так и не приходил в сознание.

– Ничего-ничего, Леша, ничего, друг мой, – чуть не плача, приговаривал мужчина в золотистом костюме дрессировщика, – ты только не умирай. Вот распарим отруби, приложим к телу, вылечим тебя… Ты же знаешь, как они помогают.

Но канатоходец вздохнул прерывисто, вздрогнул и испустил дух.

– Вот и все, ушел наш Алексей, – тихо вымолвил дрессировщик и перекрестился: – Царствие ему небесное.

– Да что же это! Господи, зачем ты забрал его?! – заламывая руки, заголосила какая-то уже немолодая акробатка.

– Одного понять не могу, почему он упал? Ведь с закрытыми глазами ходил по веревке… Сегодня утром он будто предчувствовал беду, все расстраивался, что оберег потерял, – печально проговорил дрессировщик.

– Господа, примите мои искренние соболезнования, – обратился к циркачам присяжный поверенный. – Простите, что мой вопрос не совсем к месту, но это очень важно. Скажите, а не об этом ли талисмане идет речь? – Он вынул джеттатуру и показал.

– Да, это его «счастливая рука». Откуда она у вас? – с подозрением осведомился друг погибшего.

– Ее нашли в доме покойного директора цирка. И я хотел бы знать, каким образом она там оказалась. Но я не рассчитываю получить точный ответ прямо сейчас. Да я и не тороплюсь. Пока у меня к вам просьба совсем иного характера: не могли бы вы снять или разрезать трико погибшего?

– А это еще зачем? – сверкнув недобрым взглядом, выговорил шпрехшталмейстер. – И вообще, кто вы такой? И что, сударь, вам от нас, собственно, нужно?

– Я присяжный поверенный Окружного суда Ардашев. Мне непонятна причина падения артиста с каната. Вам лучше меня известно, что такие случаи чрезвычайно редки. И вы совершенно правильно заметили, – адвокат посмотрел на дрессировщика, – многие балансеры вообще работают этот трюк с завязанными глазами. А тут почему-то такое несчастье случилось.