Читать книгу "Демонолог - Эндрю Пайпер"

– Это телефон, – говорю я. – Хотите с кем-то поговорить?

Девушка секунду раздумывает:

– Да.

– Звоните. Номер помните?

– У них нет номера.

– Туда, где они живут, телефонные линии не доходят?

Пассажирка издает всасывающий звук сквозь зубы, который может быть приглушенным радостным всхлипом, и продолжает играть с экраном: листает разные приложения, теперь уже с большей сноровкой и быстротой, как будто изучая при этом все возможности аппарата. Это дает мне возможность украдкой, незаметно рассмотреть ее. Рыжеватые волосы, завязанные в «конский хвост», масса веснушек, грязноватое летнее платье в розовый горошек. Кукла. Чрезмерно увеличенная и ожившая тряпичная кукла. В сущности, приходит мне в голову вместе со стыдливым приливом крови к лицу, это говорящий и дышащий идол. Веснушчатая деревенская девица. Грязная тряпичная кукла. То, чего ей явно не хватает, было заменено невнятно-сексуальными, бесчувственными, неодушевленными деталями.

Она закрывает окно на экране, поворачивает голову и застает меня за тем, что я ее рассматриваю. Тут ее глаза впервые приобретают яркость, встретившись с моими. Это вызывает у меня такое чувство, словно девушка застукала меня за каким-то похабным, непристойным занятием, за неким извращением. Но выражение ее глаз свидетельствует о том, что все в порядке. Моя тайна останется при ней в полной безопасности.

– Вы верите в Бога? – спрашивает она.

Ну вот, снова – здорово! Еще одна проповедница. Может, это все, что представляет из себя данная девица. Просто безвредная кликуша, голосующая на дороге, стремясь успеть на вечеринку с барбекю где-то впереди. Это, правда, не объясняет ее ровный тон, да и глаза ее между тем становятся одновременно наблюдательными и тусклыми. Ее странный, куклоподобный облик явно привит ей искусственно. Побочный продукт ее веры.

– Я не знаю, есть Бог или нет, – отвечаю я. – Я никогда его не видел, даже если он существует.

Незнакомка пристально смотрит на меня. Мой ответ не сбил ее с толку. Она просто ждет продолжения.

– Но я видел дьявола, – говорю я. – И могу вам сказать, что он очень даже реален.

До нее доходит не сразу: это занимает некоторое время. Выглядит это так, будто она находится на другом конце длинного и поврежденного провода при междугородном телефонном разговоре и дожидается, пока ей станет слышно все, что я уже произнес. А когда мои слова наконец доходят до девушки, она снова издает этот свистящий всасывающий звук сквозь зубы.

– И как он выглядит? – спрашивает она.

Как никто. Как ты, хочу я сказать.

Внезапно я ощущаю тепло у себя в промежности и сначала решаю, что обмочился прямо в штаны. Слишком устал, выпил слишком много кофе… Неостановимый поток тепла идет вниз по ногам.

Но когда я бросаю взгляд вниз, ожидая увидеть на джинсах темное мокрое пятно, то вижу там вместо этого руку девицы. Ширинка у меня расстегнута, и ее рука уже внутри.

– Ты веришь вот здесь, – говорит она, тыкая указательным пальцем другой руки мне в висок. Вот только голос уже не девичий. Это тот самый голос, что исходил изо рта Тэсс там, на крыше «Бауэра». Одновременно живой и безжизненный.

– А теперь ты должен верить вот тут, – говорит Безымянное.

С этими словами она сжимает ладонь.

Я выдергиваю ее руку одним движением кисти, но это обходится мне в резкий поворот руля, так что машина вылетает на обочину, а потом дергается в обратную сторону, проскакивая через обе полосы дороги. Если нажать на тормоз, нас закрутит, а при такой скорости – стрелка спидометра тыкается в отметку 60 миль в час – нас, скорее всего, вынесет на соседнее поле. Самое лучшее – вернуть машину на свою полосу и уже потом замедлить ход. Я справляюсь с этой задачей, отпустив пассажирку, так что теперь могу вернуть обе руки на рулевое колесо и компенсировать тот занос, который желает совершить задняя часть автомобиля, повернув передние колеса в противоположную сторону.

Машина послушно возвращается куда надо, и теперь я переношу ногу на педаль тормоза, но тут девица вонзает ногти в обе мои щеки. И нас снова заносит.

Небо.

Асфальт.

Луна в небе – посреди бела дня.

Все крутится, вертится, мелькает.

Мы останавливаемся посреди дороги. Если кто-то выскочит из-за подъема впереди, он тут же столкнет нас с асфальта, прежде чем успеет сбросить скорость и затормозить.

А незнакомка теперь чешется, визжит и что-то непрестанно лепечет, точно так же, как тот мужчина в кресле в Венеции. Я толкаю ее, прижимаю к пассажирской дверце, и ее голова стукается о раму кузова. Девушка этого не чувствует. Она снова бросается на меня, нацеливаясь ногтями мне в глаза.

Я бью кулаком – снова и снова, попадаю ей в челюсть, в ребра, а потом прямым ударом в ухо. После этого, когда она вроде бы затихает, я наклоняюсь над ее ногами и открываю пассажирскую дверцу.

И резко выпрямляюсь, когда она меня кусает.

Зубы с рычанием погружаются мне в шею. Не могу утверждать, что вскрик, который за этим следует, не исходит от меня. Слепящая вспышка боли прибавляет мне новых сил. Этого достаточно, чтобы вытолкнуть девицу сквозь дверь, и ее задница со звучным шлепком встречается с дорогой.

Я выпрямляюсь, возвращаюсь к рулю. Даю газ.

Но опасная пассажирка снова здесь, снова едет со мной.

За те пару секунд, что потребовались мне, чтобы начать движение, она, должно быть, успела вскочить на ноги и вцепиться в раму открытого окна. Теперь она висит сбоку, и ее тащит вперед. Дверца распахнута, болтается и скребет по гравию обочины. Потом, мотнувшись назад, она с грохотом ударяется о бок машины.

«Мустанг» перелетает через подъем.

Девица завывает.

Я давлю на газ, топлю педаль в пол.

– Пожалуйста, не надо!

Новый голос. Не тот фальшивый, что принадлежал Тряпичной кукле, не голос Безымянного. Настоящий голос этой девушки. Тот, которым она говорила, когда была жива. Я в этом уверен. И эти ее слова нашли дорогу через порог смерти, они просят меня о помощи, которую я не могу ей оказать.

Это мое впечатление подтверждается, когда я поворачиваюсь к ней. Незнакомку теперь прижало к борту машины, и она по-прежнему цепляется за болтающуюся дверцу. Но я не замедляю ход. Потому что ее уже нет. Она уже принадлежит Безымянному.

– Помоги мне! – кричит она.

Она знает, что я не могу. Несчастная всплыла на поверхность с огромной глубины, но лишь для того, чтобы встретить чужака, который тонет точно так же, как она сама.

Но я все равно протягиваю ей руку. И она тоже тянется ко мне. Отрывает свою левую руку от дверной ручки и выбрасывает ее вперед, через пассажирское сиденье, так что ее пальцы скользят по моей руке, царапая ее. Кожа девушки холодна как мясо, извлеченное из морозильника.