Читать книгу "Я сбил целый авиаполк. Мемуары финского аса - Эйно Антеро Луукканен"

Наш старший техник и старший механик обучались на курсах в Германии, но здесь столкнулись с почти неразрешимыми задачами. Лишь работая круглые сутки с помощью двух механиков люфтваффе, Дорра и Кайзера, им удавалось поддерживать силы эскадрильи на приемлемом уровне. Мы не получили наземных радиостанций для работы с рациями FuG VII, которые стояли на Мерсу. По странной случайности нам подошли трофейные русские рации РСБ, хотя они обладали сомнительной надежностью и хрипели, как простуженные. Сами истребители, великолепные с точки зрения характеристик, начали страдать от неисправностей, вызванных спешкой производства военного времени. Имели место два случая, когда моторы DB-605 Мессершмиттов, летевших с крейсерской скоростью, просто загорелись, вынудив пилотов прыгать с парашютом!

Мы почти постоянно находились в кабинах наших Мерсу либо во время вылета, либо ожидая приказа на вылет, поэтому короткое лето пролетело незаметно. Мы научились практически не спать, а 2 августа наконец-то перевели самолеты на новую полосу возле Котка. Сама полоса имела длину около 2 километров, но была очень узкой, и ее окружали высокие деревья. Командный пункт и казарма еще строились, однако контрольная вышка, столовая, сауна и укрытия для самолетов уже были готовы. Поэтому мы не слишком горевали, покинув гарнизон Утти.

Три звена эскадрильи были разбросаны по трем базам, обычно мы летали парой или двумя парами, поэтому никогда не имели численного превосходства над противником в случае стычки. Тем не менее, количество побед эскадрильи устойчиво росло. 20 августа Куйе Лахтела, который только перевел свое звено из Суулаярви в Мальми в порядке ротации, сбил Ил-2. Его ведомый Ойппа тоже сбил штурмовик, первое звено, действовавшее из Суулаярви, добавило еще два. Наше второе звено, перебравшееся на новую полосу, сбило не менее 9 самолетов. Но и мы понесли потери, в первом звене был сбит лейтенант Терво, отважный пилот, одержавший несколько побед. Он погиб возле Лавенсаари.

11 сентября стало для эскадрильи памятным днем. Эрик Лили и Туре Маттила сбили по вражескому истребителю, а Йоссе Линфорс – бомбардировщик. В результате выяснилось, что мы за 5 месяцев действий в составе новой эскадрильи уничтожили 100 самолетов. Это дало нам повод устроить шумный праздник, в котором участвовали буквально все. На короткое время за стаканом немецкого шнапса мы забыли о неприятных сторонах войны. Зато на следующее утро, несмотря на гудящие головы, мы распечатали свою вторую сотню, уничтожив высотный разведчик Дуглас А-20.

Снова пришла осень. Листва начала опадать, а над Финским заливом все чаще висели тучи, и плохая погода заметно снизила активность обоих противников. Иногда в промежутках между вылетами на перехват мы получали задание сопровождать тихоходный и неуклюжий Ju-52/m, на котором была установлена большая индукционная петля, запитанная от вспомогательного мотора. Самолет занимался тралением магнитных мин на фарватерах Орренгрунда. Ухудшение погоды позволило нам наконец отоспаться за все лето. Чтобы сохранить форму, мы снова начали бегать кроссы и обшаривали подлесок в поисках грибов, чтобы разнообразить наши унылые трапезы.

Когда погода была хорошей, то мы, кроме обычных полетов над заливом, выполняли полеты на юг, но сокращение светлого времени ограничивало нашу активность. Однажды ночью в Котка завыли сирены воздушной тревоги. До города было менее 10 километров, и мы все вскочили, но могли лишь следить за лучами прожекторов, обшаривающими ночное небо, и разрывами зенитных снарядов. Земля содрогалась от взрывов бомб, а мы только сжимали кулаки в бессильной ярости. Но человек быстро привыкает ко всем особенностям войны, привыкли и мы к ночным налетам, даже самая сильная бомбежка уже не могла нас разбудить.

Задули осенние ветры, а там и зима подкралась потихоньку. Новые бои увеличили наш счет, но мы сами тоже несли тяжелые и неожиданные потери. Во второй половине дня мы уже возвращались после боя, когда западнее Лавенсаари Мерсу, пилотируемый фельдфебелем Эркинхеймо, ветераном многих боев и очень умелым пилотом, вывалился из строя и спиралью пошел к воде. Самолет вроде бы управлялся, и мы вызывали пилота по радио, однако он не отвечал. Это было совершенно необъяснимо. Самолет не имел видимых повреждений, мотор работал ровно, но самолет не мог лететь сам по себе, нам оставалось лишь беспомощно следить, как «мессершмитт» валится в холодную черную воду. Пилот не сделал попытки покинуть кабину или выпустить шасси, он черкнул по волнам между островами Суурсаари и Тютасаари, выполнив просто идеальную посадку. Но пилот так и не покинул кабину, наконец хвост истребителя задрался вверх, и Мерсу ушел под воду. Я вызвал спасательный катер, который находился в 15 километрах от места аварии, но мы знали, что поиски ничего не дадут.

Шли недели, и температура постепенно снижалась. Финский залив замерз, и 1944 год начался с сильнейших метелей. Наши маленькие грузовички «Сису» не подходили для работы снегоочистителями, поэтому мы приспособили ножи к автобусу эскадрильи и нескольким гусеничным тягачам, которые одолжили у зенитчиков. В результате, работая день и ночь, мы сумели расчистить взлетную полосу. Несмотря на исключительные холода, наши Мерсу все время были готовы к взлету. Мы многому научились за прошедшие зимы, масляные баки были соединены с нагревателями, чтобы держать смазку жидкой. Вдобавок мы научились у немецких техников методике «холодного запуска», добавляя в масло 15 процентов бензина. Это позволяло мотору набрать полные обороты буквально за минуту. Эта минута тратилась на то, чтобы вытащить истребитель в конец взлетной полосы, и мы могли идти на взлет сразу после получения приказа, не тратя времени на прогрев мотора. Разумеется, взлет с холодным мотором, работающим на полных оборотах, вещь неприятная. Самолет сильно трясло, и ты начинал всерьез бояться вылететь из кабины, но после того, как мотор окончательно прогревался, тряска пропадала.

Мы уже почти 6 месяцев действовали с аэродрома в лесах Кюми и достаточно четко представляли свои перспективы. А они были совсем не радужными. Наша система холодного запуска была почти бесполезна. Иваны могли использовать для скрытного приближения всю территорию Финского залива и старательно избегали островов Сомерс и Суурсаари, поэтому мы слишком часто вообще не получали предупреждения о появлении вражеских самолетов. Донесения, которые к нам все-таки приходили, были ненадежными, звуколокаторы помогали мало, и в результате «противник» оказывался группой самолетов люфтваффе или вообще торпедными катерами! Информация о количестве самолетов и их высоте всегда была неточной, и реальных результатов мы добивались, лишь когда вылетали на перехват русских истребителей, стартовавших с базы на Лавенсаари. Русские бомбардировщики обычно летели к Лавенсаари, чтобы там встретиться с истребителями, и оттуда почти всегда летели по линии Суурсаари – Тютасаари, чтобы атаковать немецкие позиции на линии фронта в Эстонии или немецкие конвои в Финском заливе, и лишь не более 10 процентов атаковали Котка.

Мы не имели достаточного количества истребителей, чтобы наладить постоянное патрулирование в воздухе. Самое большое количество истребителей, которое мы могли собрать для защиты Котка, равнялось 10, но слишком часто многие из них стояли на земле, ремонтируясь. Поэтому нам часто приходилось гадать, с какой же стороны последует атака на Котка, вдобавок требовалось в этот момент не заходить на посадку для дозаправки или вообще сидеть на земле, заправляясь. Можно сказать, что наша оборона напоминала слепого боксера, который пытается нанести удар противнику. Чаще всего мы узнавали о появлении противника над Котка по вою сирен и пальбе зениток.