Читать книгу "Тайное проникновение. Секреты советской разведки - Виталий Попов"

Поскольку в оценке работы Филби имеется указанный выше незаполненный просвет, остановлюсь подробнее на этой стороне его деятельности. Но сначала не могу не высказать некоторые мысли относительно предшествующей жизни.

Отмечу тот важнейший факт, что как сам Филби, так и все члены его знаменитой пятерки, как видно из сказанного о Шведе, появились во внешней разведке в результате целенаправленной работы по приобретению так называемой «перспективной агентуры». Что же это такое?

Под этим определением имеются в виду такие кандидаты на вербовку, которые на момент их приобщения к сотрудничеству не имеют каких-либо заслуживающих внимания разведки информационных или оперативных возможностей. Но они по своим способностям, социальному и общественному положению своих родителей, по профессии, связям и знакомствам потенциально могут получить серьезные возможности для продвижения на интересующие разведку позиции.

Чаще всего таких кандидатов разведка находит среди студентов, особенно престижных учебных заведений, либо из числа молодых сотрудников государственных учреждений, начинающих журналистов, специалистов в области перспективных профессий.

Одним из таких перспективных молодых людей, попавших в поле зрения нелегальной резидентуры Шведа в 1934 году, и оказался Ким Филби, а затем и его товарищи по Кембриджу.

В дальнейшем упорная работа советских разведчиков с этими молодыми студентами после всесторонней проверки их личных качеств и способностей и привела к успешному выполнению поставленной в самом начале сотрудничества с внешней разведкой сложной задачи — проникновения в британские важные государственные учреждения. Среди целей ТФП на первом месте были СИС, Штаб правительственной связи, министерство иностранных дел.

Удачный выбор кандидатов в перспективные агенты, сделанный в 1934 году высокопрофессиональными разведчиками-нелегалами Шведом и Дейчем, нашел подтверждение в том, что Ким Филби не только сам к 1940 году проник в СИС и в дальнейшем превратился из агента, источника информации в активно действующего советского разведчика, но и его четыре товарища оказались на важных постах — три в британских спецслужбах: Берджес, Блант и Кернкросс, и один — Маклин — в Форин-офисе.

На этом примере успешного превращения перспективных молодых агентов в чрезвычайно ценных источников самой важной и актуальной информации из государственного аппарата убедительно доказывается обоснованность больших затрат энергии, средств и времени опытнейших разведчиков по воспитанию и подготовке таких кандидатов. Ведь всем членам «пятерки», в том числе и самому Киму Филби, потребовалось около восьми лет для достижения поставленных целей. А сколько опытных разведчиков выезжали за кордон для работы с ними, пока они не набрались профессионального опыта и не смогли уже самостоятельно решать разведывательные задачи.

Итак, Ким Филби, о котором написано немало, к концу 40-х годов достигает в СИС такого авторитета, что его кандидатура начинает считаться наиболее вероятной на пост начальника британской разведки МИ-6. Именно тогда, как достойного представителя СИС, в 1949 году, его командируют в Вашингтон для связи с ЦРУ и ФБР. Этот пост по своему значению являлся не ниже, чем должность заместителя начальника СИС.

Так началось еще одно агентурное ТФП, причем в самую опасную для советской внешней разведки спецслужбу — в ЦРУ. Этот эпизод в жизни Филби оказался для меня связанным с Польшей и относился к периоду моей работы в подразделении нелегальной разведки ПГУ (внешней разведки). Тогда я только начинал работу по созданию нелегальной разведывательной резидентуры в Соединенных Штатах.

В 1949 году как раз завершал свою подготовку в Польше молодой разведчик Гарри. Мы перебрасывали его в США под видом американца польского происхождения. В качестве подтверждения права на американское гражданство ему было дано свидетельство о рождении в США и сообщены сведения о родителях-поляках, в свое время эмигрировавших из Польши в США. После рождения сына семья вернулась на родину, где все члены ее, в том числе и настоящий сын, погибли во время немецкой оккупации.

Гарри, проявив находчивость и смелость, заручился согласием американцев на его «возвращение» на родину, нелегально бежал в Скандинавию, откуда в начале 1950 года сразу же перебрался в США.

К этому времени во внешней разведке решалась проблема организации надежной и безопасной связи с Филби в США. С учетом положения Филби в качестве представителя британской СИС при ЦРУ и ФБР, с руководством которых он постоянно общался, наша связь с ним должна была исключать малейшую возможность обратить на себя внимание этих спецслужб.

Мое предложение использовать Гарри в качестве посредника между Кимом Филби и нашей резидентурой в Нью-Йорке было принято, и такая схема связи функционировала безотказно до отъезда Филби из США в середине 1951 года.

Оказавшись в Вашингтоне в качестве представителя СИС, Филби, советский разведчик, пришел в непосредственное соприкосновение со многими представителями не только ЦРУ, но и ФБР. Он оказался в центре совпадения интересов сразу трех важнейших в мире спецслужб, причем о его принадлежности к советской внешней разведке две западные разведки пока не подозревали. В этом было его огромное преимущество в игре в своеобразный разведывательный покер, в которой у нашего игрока были скрытые козырные карты.

Разведывательная деятельность Филби на протяжении более чем двух лет пребывания в роли представителя СИС нашла выражение прежде всего в подробнейшей оперативной информации о совместных действиях СИС и ЦРУ, и в первую очередь об их антисоветских замыслах, планах и конкретных операциях. При этом Филби не только информировал Центр, но и высказывал свои квалифицированные рекомендации о том, как эффективнее противодействовать враждебным и провокационным акциям Запада. Информация Филби о деятельности ЦРУ и, частично, ФБР была уникальной и бесценной.

Но главная цель, подсказанная внешней разведке самим Филби и умело им претворявшаяся в жизнь, состояла в другом: в закладке фундамента на будущее, в изучении кандидатов из числа сотрудников американских спецслужб на предмет привлечения их к сотрудничеству. При этом Филби исходил не только и, пожалуй, не столько из осуществления вербовки от имени советской внешней разведки, сколько, главным образом, от имени британской разведки. Тем более что такую «легенду» ему лично было легче и естественнее поддерживать. В этом отношении на руку Филби играло прочно завоеванное им доверие контрразведчика Джеймса Энглтона, позже ставшего руководителем всей контрразведки ЦРУ.

Филби правильно оценил этого главного «борца с КГБ», который уже тогда пользовался неограниченным авторитетом в ЦРУ и ФБР, зарекомендовав себя самым активным из инициаторов и организаторов поисков в ЦРУ «коммунистических агентов».

Дружба Филби и Энглтона, стремление последнего советоваться с нашим разведчиком, в том числе по проблемам безопасности в ЦРУ, были лучшей рекомендацией для всех остальных сотрудников этой службы дружить с представителем британской разведки.

Как пишет Брук-Шеферд: «Некоторые ведущие сотрудники, вроде Джеймса Энглтона, сидели, восхищаясь, у ног Филби… Их доверие к нему было полнейшим, что позволяло сообщать обо всех американских операциях против советского блока» (Брук-Шеферд, Гордон. Штормовые птицы. Нью-Йорк, 1990).