Читать книгу "Искра Божья, или Как воспитать гения - Кристин Барнетт"

Майкл нашел более точное определение всему этому: Джейк был подобен Пакману — круглому желтому существу только с одним ртом. Если перед Джейком было нечто поддающееся изучению, он поглощал это и приобретал таким образом дополнительную энергию. Если он наталкивался на стену — не понимал, не заинтересовывался, — он «включал реверс» и находил что-нибудь другое, что можно было исследовать. Хета, она помогала мне в детском центре, училась на втором курсе колледжа, когда Джейк пошел в третий класс. Именно Хета и обнаружила способности Джейка к изучению языков, намеки на которые мы с Майклом видели, когда он сам научился понимать японский язык, смотря передачи на DVD в младенчестве. В рамках программы она должна была учить испанский язык. Однажды вечером она забыла у нас свой испанско-английский словарь, а на следующий день обнаружила, что Джейк выучил большое количество испанских слов.

Затем она принесла ему учебник для начинающих, поскольку ей стало интересно, что он будет делать. Две недели спустя он уже мог спрягать глаголы и мог делать то же самое с китайским, когда Хета принесла ему учебник для начинающих, который разыскала в букинистическом магазине в колледже. Признаюсь, что не особенно приветствовала изучение иностранных языков. Для меня было главным, чтобы он научился общаться по-английски. Когда он начинал говорить по-испански, я не понимала ни слова. Мне было более чем достаточно английского. Хета периодически работала у меня и хорошо знала Джейка. Однажды она сказала ему:

— Когда-нибудь ты получишь престижную премию, а твоя мама так расшумится в ресторане, что всех выгонят.

Идея, что я буду веселиться в модном ресторане, так понравилась Джейку, что это стало расхожей шуткой в нашем доме. Когда Хета приходила на работу, она всегда спрашивала:

— Эй, Джейк, мама еще не выгнала тебя из ресторана?

Когда Хета готовилась к экзаменам, Джейк, свернувшись клубочком рядом с ней, занимался тоже. Я спросила ее, не отвлекает ли Джейк ее, но она ответила:

— Нет, нет! Он мне помогает!

Наблюдая за ними, я видела, что это действительно так.

— Не забудь вот это, — напоминал ей Джейк, указывая пальцем на график.

— Он сдал бы выпускной экзамен гораздо лучше многих, кто собирается его сдавать в этом году, — сказала мне Хета однажды вечером, надевая пальто и собираясь уходить.

Самое замечательное заключалось в том, как он распоряжался информацией, которую запомнил, — то, как он ассимилировал, интегрировал и манипулировал ею, а также какие выводы делал. Например, Джейк очень заинтересовался геологией и мог бесконечно говорить о тектонике плит, линиях геологического разлома, геотермальных скважинах и вулканических островах. Сам по себе интерес был невелик, но то, как он это использовал, было замечательно.

Однажды в воскресенье днем, когда Джейк учился в третьем классе, он разложил на обеденном столе учебники, они заняли каждый миллиметр поверхности стола и были прижаты край к краю. Когда наступило время освободить стол для обеда, Майкл шепотом позвал меня. Одна из огромнейших книг была раскрыта там, где находилась диаграмма разломов долины Уобаша, сейсмической зоны, которая проходит по территории Индианы, а рядом с ней было трехмерное изображение разлома. Другая книга была раскрыта на странице, где приводилась реконструкция лагеря охотников, характерного для культуры кловис, кочевых племен индейцев эпохи палеолита, которые населяли эту территорию в доисторические времена. Еще одна книга была раскрыта на странице с иллюстрацией, на которой американский индеец ведет француза-исследователя по Индиане в начале 1700-х годов. Четвертая книга была раскрыта на странице, где находилась географическая карта и статистические данные штата, датированные 1812 годом. А топографическая карта, предназначенная для сухопутных войск США в 1940 году, лежала рядом с современным полученным с помощью искусственного спутника Земли «Астер» изображением нашего штата.

В блокноте у Джейка были записаны вычисленные им точные данные о долготе и широте нашего дома, а также соответствующая система астрономических координат. Неподалеку лежал атлас звездного неба, раскрытый на странице, где были изображены созвездия, которые были наилучшим образом видны в тот вечер из центральной части Индианы.

Все это было непонятным и пугающим: пересечение места и времени, многослойный исторический экскурс от доисторического периода до наших дней, от самого центра земной коры до дальних уголков Солнечной системы. Я ни секунды не сомневалась, что Джейк не только запомнил каждый факт, отмеченный им в каждой раскрытой книге, но и обобщил то, о чем узнал, — соткал ковер, который соединил воедино разрозненные знания, полученные с помощью различных дисциплин, — создал теорию, которая была чем-то большим, нежели обычная сумма фактов. И это дало нам возможность заглянуть украдкой в сложнейшую матрицу, которая составляла прекрасную вселенную его ума.

Майкл и я стояли рядом, пытаясь осознать то, что видели. Потом я стала звать Джейка, чтобы он поднялся сюда и убрал все это, так как мне нужно было место на столе, чтобы поставить лазанью. Иногда я думаю, что, если бы я перестала полностью понимать то, что вижу, мне было бы гораздо сложнее быть для Джейка просто мамой. «Это — Джейк», — не переставали мы с Майклом говорить друг другу. И никогда не переставали думать о том, насколько невероятными были его способности в то время, и мне кажется, что это совсем неплохо.

Не знаю, когда Джейк впервые осознал себя особо одаренным, но постепенно он стал понимать, насколько отличается от других. Ему всегда очень нравилось лежать под деревьями на заднем дворе. Однажды мы услышали, как он рассмеялся и сказал:

— Четыре тысячи пятьсот девяносто шесть, — или какое-то другое большое число.

Это было число листьев на дереве. Но он не считал листья, по крайней мере, не прибавлял по одному листочку, как это сделали бы вы или я. Это число было для него очевидно. Как будто оно появлялось по взмаху волшебной палочки, и он просто подытоживал:

— Четыре тысячи пятьсот девяносто шесть.

Когда Джейк начал понимать, насколько необычно такое его поведение, он стал смущаться.

— Хорошо, там было примерно двести сорок шесть зубочисток, — говорил он, посмеиваясь, имея в виду сцену в фильме «Человек дождя».

Мне совсем не нравилась его стеснительность, мне не хотелось, чтобы он стеснялся дара, который превращал его из обычного человека в особенного. Но третий класс был достаточно сложным. В возрасте восьми лет мальчики обычно группируются по любимым видам спорта. Есть те, кто любит бейсбол, другие организуют футбольную команду. Но Джейк все еще имел много отставаний в чисто физическом плане. Он медленно бегал, а плавание превращалось для него в борьбу со стихией. Поэтому, когда пускали лист записи на участия в соревнованиях по тому или иному виду спорта, он не записывался нигде. Он не принимал участия даже в соревнованиях по шахматам, которые обычно проходили до начала занятий в школе. Большинство игроков только учились правильно передвигать фигуры на доске, поэтому у Джейка не могло быть серьезных соперников. Но играл он с интересом для себя: жертвуя несколькими важными фигурами — королевой, одним из слонов и пятью пешками — в самом начале игры, он старался защитить своего короля более слабыми фигурами. Никто из детей обычно не замечал, что Джейк нарочно так делает, даже притом, что он всегда жертвовал одними и теми же фигурами. Пока другие ребята учились играть, Джейк оттачивал свои социальные навыки, например как сохранить терпение, когда кто-то другой ходит вне очереди, а также как и когда можно пойти на компромисс.