Читать книгу "Евангелие от Соловьева. Первая книга - Владимир Рудольфович Соловьев"

Я вначале даже хотел выйти. Не понравилась мне тема. Я еду к Хелен, а этот сейчас начнет читать лекцию о вреде прелюбодеяния. Тут он рассмеялся и сказал, что эта часть моей жизни его не интересует. Ну а дальше — как начал со всеми цитатами про антихриста, да про второе пришествие, и так пальцем все вверх показывает и на меня смотрит.

Я в какой-то момент подумал, что мы точно в кого-нибудь врежемся! На дорогу он не смотрел, руль бросил... А машина как будто сама бежала к ресторанчику.

Скажу честно — старик мне понравился. Он говорил не то чтобы о вас, больше обо мне... Я ведь праведностью похвастаться не могу, и то, что он меня... Ты, Билл, услышал почти пересказ его слов, а про русских — я добавил для твоего друга. Может, он из новомодных... Хотя вроде не похож. А старика я выслушал до конца. Он меня испугал... Но до ресторана довез. Да, вот что еще, денег содрал немеряно, четыре счетчика. И мне это не понравилось.

Я подумал, что же такое — в душу лезет, нажитым попрекает, а сам... Да в тот вечер и с Хелен не задалось... И я подумал — что будет, то будет... Если мир так устроен, что в нем все продажны... Что таксист-пророк, что моя девочка... Я слишком стар верить в чистоту ее чувств...

Признаюсь, тут я подумал об Эльге. На душе расцвели фиалки в цвет ее русалочьих глаз. Я верил, что ее чувство ко мне не было омрачено меркантильными соображениями.

Как она там? Представил Москву и увидел ее в том же кафе, где мы встретились. Эльга сидела с подругами и пила эспрессо. Печальная. Не слушала щебетанья собеседницы, думала обо мне, увидимся ли.... На все воля Божья.

— И чистоту ваших чувств я особо не верю, — продолжал тем временем Тед, — поэтому меня так взбесил, Билл, твой библейский ответ относительно платы за права показа.

Но скажу вот что. Я старый грешник. Пробовал и каяться, и жертвовать. И знаешь, в этом нет никакого удовольствия. Чувствуешь себя стариком, который забыл яйца дома и уже не может трахнуть, поэтому нежно гладит. Лучше останусь парнем с причиндалом по колено и под конец трахну этот мир так, что он еще разок вспомнит мое имя!

Мы покажем твоего засранца, и будь что будет! А Христос он или антихрист, разберутся без меня. Очки я заработаю в любом случае. Заплачу десять процентов от рекламных поступлений во всех передачах, относящихся к этому событию. Программную политику определим с моими умниками.

На раскрутку десять дней, как раз попадем на Пасху. Чем не воскрешение? Интервью с Ларри Кингом и прочие бантики — без вопросов. Подписание контракта в офисе, а потом отметим в ресторане — я угощаю — через четыре часа. Поедем в «Нобу». Модно, и девки красивые.

— Договорились, провожать не надо.

Глава тридцать четвертая

Лондон, Рим, Атланта, Москва, Детройт. Чехарда, да и только. Че-хар-да-чер-тов-ски-тя-же-ла-судь-ба-сов-ко-во-го-про-ро-ка.

Когда я был маленьким, мечтал о путешествиях. Думал, объезжу весь мир. В английской спецшколе мы изучали топик — «Лондон»: London is the Capital of the United Kingdom of Great Britain and Northern Ireland is situated on the river Themese. Смешно, столько лет прошло, а помню назубок.

Странно получается — конец света, сиречь Страшный суд, для одной отдельно взятой западной цивилизации. Все, что с нами происходит, оторвано от Африки и Азии. Они узнают о случившемся из газет.

Хотя нет, газетами не обойдешься. Вначале надо будет преподать краткий курс истории христианства с сопутствующими ересями.

Может, напрасно я о них пекусь? Вселенский потоп присутствует в мифологии практически всех народов, но истинная картина открывается лишь знакомым с историей Ноя. Так что проснутся однажды миллиарды китайцев не в своих узеньких постелях, а в очереди на суд, и будет их судьбы рассматривать какой-нибудь китайский апостол. Прости меня, Господи, вот уж не к столу будет сказано — китайский апостол. Ругань какая-то!

Вот, например, Билл. Явно выраженный англосаксонский типаж. Мы пойдем гулять по территории, находящейся под его юрисдикцией. Получается, я у него в гостях...

Мои наивные философствования происходили в лифте, спустившем нас на первый этаж, который англичане упрямо называют ground floor.

В фойе неспокойно: лица охранников встревожены, они по рациям связывались с отдаленными коллегами и явно готовились к экстраординарным мерам.

Их волнение никак нельзя было назвать необоснованным.

Сразу за стеклянными дверями начинался людской океан. В первый момент я почувствовал себя рыбкой в аквариуме. Наверное, именно такими рыбы видят нас — немой сгусток за стеклом, внимательно рассматривающий каждое их движение.

Я обернулся к Биллу, — может быть, это сборище антиглобалистов, протестующих против засилья «Майкрософта»? Плакатов с перечеркнутыми окошками видно не было, зато на майках у многих читалась надпись— «Сгинь, антихрист», а также «Клуб друзей Еноха».

Да, старый добрый таксист решил не отсиживаться в машинке, а перейти к активным действиям. Вечный конфликт поколений. Старое и новое. Иудаизм и христианство. Новый Завет и Ветхий. Отцы и дети.

Где же сам старый черт, которому мало внушений и чаевых, а захотелось еще активных действий. Вот уж впрямь — седина в бороду! Он что, хиппи, который не смог повзрослеть?

Ветхозаветный красавец возвышался над толпой, судя по всему, забравшись на крышу своего кеба. Машина была припаркована напротив входа в здание Си-эн-эн и использовалась как импровизированная трибуна, с которой и вещал взбесившийся дедушка, перстами указывая то на толпу, то на здание, то на небеса. У таких, как Енох, не пальцы, а персты. Они их не поднимают вверх, а именно вздымают.

Хорош, невольно подумалось мне, прямо на обложку журнала. Представляю, какая получилась бы по-телевизионному вкусная картинка. И действительно, в толпе то здесь, то там мелькали вспышки фотоаппаратов. Пара телевизионных групп развернулись в фойе и снаружи, можно было не сомневаться, что и на этажах работают мои коллеги, берут вид сверху.

Договор еще не подписан, а рейтинги Си-эн-эн уже растут. Наверняка немало зрителей недоумевают: «В самом сердце Лондона... А главное — что происходит?» Я поднял голову на телевизионные экраны, установленные в фойе. Конечно, действо происходило в прямом эфире, о чем свидетельствовала бегущая строка, аж подпрыгивающая от собственной значимости.

Прибыли полицейские наряды, но ни во что не вмешивались — протестующие были не вооружены и выглядели вменяемыми и неагрессивными. Телевизионный комментатор, находящийся метрах в пятидесяти от места события, у временного полицейского заграждения, отделяющего тыл толпы от мирной лондонской жизни, рассказывал коротенькую предысторию вопроса: «Минут десять назад, как по мановению волшебной палочки, появились с разных направлений внешне ничем не примечательные граждане, достали заранее, по всей видимости, приготовленные майки и натянули поверх уличной одежды. После чего атлетически сложенный, хотя, бесспорно, уже и в годах, таксист с благообразным выражением лица и семитскими чертами легко забрался на крышу своей машины и стал — здесь корреспондент опустил глаза к бумажке, которую все это время держал в руке, — призывать антихристово отродье к ответу и скандировать, что сатана не пройдет, — хотя при этом не уточнил, кого именно имеет в виду и куда именно собирается проходить некто, именуемый протестующими сатаной».