Читать книгу "Дедушка русской авиации - Григорий Волчек"

Без погон и без петлиц

Утром старшина и замполит увидели «разрисованную» ТЭЧ. Нечипоренков вызвал Полторацкого в канцелярию.

— Полторацкий, в подразделении почти два десятка избитых бойцов. Все отмалчиваются, отпираются, приводят какие-то фантастические версии. Но истина проста, не так ли? У тебя содраны кулаки, изо рта несет перегаром. Это, скорее всего, означает, что ты вчера напился и устроил разборки. Или я неправ, Полторацкий?

— Вы же знаете, товарищ капитан — командир всегда прав.

— Почему ты сорвался? У тебя какие-то серьезные личные проблемы?

— Да, очень серьезные, и очень личные.

— Тогда для начала объявляю тебе трое суток от имени командира ТЭЧ.

После завтрака было очередное полковое построение. Варфоломеев решил посвятить его состоянию воинской дисциплины. Как всегда, он стал опрашивать подразделения. Добрался и до ТЭЧ.

— Рудык, доложите о нарушениях дисциплины!

Вместо майора откликнулся замполит:

— Товарищ подполковник, сержанту Полторацкому объявлено трое суток ареста за…за пререкания (о массовом мордобое Нечипоренков благоразумно умолчал).

— Полторацкий — на середину! — приказал Варфоломеев.

Полторацкий не пошевелился. Поселившийся в нем бес показывал язык всем, независимо от воинского звания и занимаемой должности. Вместо того чтобы выходить на середину плаца, Полторацкий демонстративно закурил сигарету, глубоко затянулся, выпустил несколько колец сизого дыма.

— Полторацкий, на середину, бегом!

— Сейчас, только докурю.

— Выйти из строя, сука, … твою мать!

Полторацкий растолкал стоящих перед ним и неспешной походкой направился к казарме.

— Стоять! — взревел Варфоломеев так, что находившийся рядом начальник политотдела Бондарев пошатнулся. — Распустились, б…! Десять суток, от имени комкора! Потом — дисбат, в рот тебе сто х…в, п…а в скафандре!

Так Полторацкий поселился на губу. Просидел он тринадцать суток, вышел на свободу, а на следующий день опять пошел на губу — сменивший гнев на милость Варфоломеев объявил ему семь суток.

— Сажать этого говнюка в дисбат себе дороже — в корпусе вонь поднимут. Я ему лучше дисбат прямо здесь устрою, не отходя от кассы!

В промежутке между отсидками Игоря лишили сержантского звания. Замполит построил роту, объявил о снятии Полторацкого с сержантов и вызвал штрафника на середину. Никто на середину не вышел.

— Где Полторацкий?

— В кубрике вроде.

— Сюда его, немедленно!

Рогачев, новый Гошин ординарец, забежал в кубрик. Полторацкий валялся на койке и пускал в потолок сигаретный дым.

— Игорь, тебя замполит зовет! Он ТЭЧ построил, сказал, что тебя звания лишили!

Игорь молча снял китель, сорвал с погон приклеенные на расплавленный полиэтилен лычки, вручил их Рогачеву.

— На, отнеси замполиту, пусть он подавится этими соплями!

Рогачев ушел. На пустых погонах остались белесые следы клея. Полторацкий брезгливо поморщился и содрал погоны с кителя. Потом очередь дошла и до петлиц.

Постановка на вид

Когда Игоря освободили с губы, Рогачев пришил на его китель новые погоны рядового. На следующее утро замполит организовал в ангаре ТЭЧ комсомольское собрание с участием молодых офицеров, прапорщиков и гражданских (так называемых «служащих Советской армии») — члены комсомольской организации ТЭЧ. Председателем собрания избрали комсомольского вожака лейтенанта Угрева, определили рабочий президиум из трех человек, вести протокол доверили писарю Бегичеву. Игорь по всем пунктам повестки дня воздерживался.

Угрев сразу же предоставил слово «присутствующему на собрании коммунисту Нечипоренкову, замполиту ТЭЧ». Присутствующий на собрании коммунист, обозвав Полторацкого хулиганом и злостным нарушителем воинской дисциплины, рекомендовал собранию исключить Полторацкого из рядов Ленинского комсомола. Это предложение поддержали Угрев, лейтенант Трубачевский из родной группы С (они с Игорем не ладили с первого дня службы) и дебелый прапорщик Колесник. Полторацкий слушал выступавших с большим интересом, несколько раз даже аплодировал. Затем слово взял Турчанинов.

— Сразу же соглашусь с товарищем Нечипоренковым в главном: нет вопросов, Полторацкий оступился. Но значит ли это, что он один во всем виноват? Нет, товарищи, виноваты все мы, вся комсомольская организация ТЭЧ, а товарищи Нечипоренков, Угрев и Трубачевский — в особенности! Где вы были, когда Полторацкий, как говорится, скатывался по наклонной плоскости? А? Скажем прямо — вы самоустранились от проведения с Полторацким индивидуальной политико-воспитательной работы! Нельзя так, товарищи! Наказать легко, направить на путь истинный — трудно! Ведь что это значит — исключить из рядов ВЛКСМ? Это значит сломать человеку жизнь, лишить веры в себя, в коллектив, по сути, выкинуть за борт с нашего общего корабля! Нет, товарищи, так нельзя — это не по-комсомольски, да и не по-партийному! С Полторацким необходимо работать, воспитывать его, вовлекать в общественно-полезную деятельность! А наш дружный коллектив, в свою очередь, может взять Полторацкого на поруки! Так, товарищи комсомольцы? Возьмем Полторацкого на поруки?

Товарищи комсомольцы дружно загудели.

— Вот видите — берем! А Полторацкому я предлагаю, товарищи, объявить строгий выговор с занесением в учетную карточку! Пусть подумает над своим поведением. А через два-три месяца соберемся снова, и посмотрим, сделал товарищ Полторацкий надлежащие выводы, или нет.

Турчанинов сел. ТЭЧ захлопала в ладоши.

Слово взял Бегичев. Он во всем согласился с Турчанинов, но предложил строгий выговор без занесения. Затем поднялся Жужгов. Он предложил скостить Полторацкому наказание до простого выговора. Выступивший затем Гиддигов популярно и аргументировано объяснил собравшимся, что самым справедливым наказанием для Полторацкого будет постановка на вид, а потом предложил предоставить слово Полторацкому.

Игорь встал.

— Я не хочу давить на собрание. Как решите, так и будет, в полном соответствии с принципами демократического централизма.

Угрев начал голосование:

— Кто за то, чтобы исключить?

Проголосовали «за» три человека — Угрев, Трубачевский и Колесник (замполит не имел права голосовать).

— Кто за строгий выговор с занесением?

Подняли руки два прапорщика.

За строгий выговор без занесения и «простой» выговор не проголосовал никто. За то, чтобы поставить Полторацкому на вид, проголосовало абсолютное большинство собравшихся.

Хлебное место

Вечером того же дня Гошу отвел в сторону старшина.