Читать книгу "Черный беркут - Михаил Нестеров"

— Да я не о том. Ты заложников освобождал?

— Это моя профессия.

Следователь подобрался и в упор посмотрел на брата:

— Может, поможешь? ОМОН сейчас толпится возле дома с заложниками, пока на решительные действия не идут: ведут переговоры с этим психом.

Николай на секунду-другую задумался.

— Он выдвинул требования? — спросил он.

— Только одно: просит, чтобы ему привели сына. Кричит, что убьет всех, периодически показывается в окне с ребенком. Больше ничего. Вскоре может попросить вертолет.

Кавлис пропустил шутку мимо ушей и снова задумался.

— Какой у него пистолет?

Аксенов сделал неопределенный жест руками.

— Какой-то «ДОГ», по-моему, «один» — я в оружии не очень хорошо разбираюсь. Знаю только, что он разработан для охранных структур. Знаешь такое оружие?

Брат кивнул:

— Я знаю все виды оружия. «ДОГ-1» — специальный пятизарядный гладкоствольный револьвер с тремя нарезами в дульной части для стабилизации пули. Калибр крупный, как у охотничьего ружья, — 12,5 миллиметра.

— Ого! — воскликнул Аксенов. — Немудрено, что Спорышев с одного выстрела уложил своего соседа. Так поможешь? Я созвонюсь сейчас с ответственным за операцию по освобождению.

— Времени у нас мало, но посмотреть обязан.

— Точно? — Аксенов уже снимал трубку. — Я с тобой.

32

Дом номер 36 по улице Суворова был оцеплен нарядами милиции. С торца дома, привлекая всеобщее внимание, стояла бригада ОМОНа; несколько бойцов разместились под окнами квартиры, где были взяты заложники.

Показав милиционеру в оцеплении удостоверение советника юстиции, Аксенов кивнул на Николая:

— Он со мной.

Они прошли к многочисленной группе людей, среди которых следователь без труда узнал начальника УФСБ по Новоградской области подполковника Куренкова, приземистого, с лохматыми бровями, чем-то похожего на молодого Брежнева.

— Приветствую, Евгений Петрович. — Аксенов пожал подполковнику руку. — Познакомься с моим братом.

Куренков недовольно кивнул Кавлису, буркнув, не скрывая раздражения:

— Не очень удачное время для знакомства. — Он указал глазами на раскрытое окно третьего этажа.

— Как раз наоборот, Евгений Петрович, — возразил следователь. — Николай — заместитель командира бригады особого назначения, человек опытный.

— Ну и что? — Куренков пренебрежительно посмотрел на майора. — Справимся своими силами, без советчиков.

— Раз уж разговор зашел, может, спросишь, в каких войсках он служит? — Аксенов не сдержался и выпалил: — Департамент "А", между прочим. Управление по борьбе с терроризмом.

После секундного раздумья подполковник протянул руку:

— Ваши документы.

Принимая от Кавлиса удостоверение, Куренков, нарочито затягивая процедуру ознакомления с документом, отдал какие-то несущественные распоряжения и только после этого раскрыл красные корочки. Возвращая их хозяину, он немного смягчился:

— Извините, майор, за резкий тон. Сами понимаете...

Кавлис понимающе улыбнулся.

— Вот мерзавец! — Куренков уставился на окно третьего этажа. Там появилась фигура мужчины, держащего впереди себя плачущую девочку лет шести. В руке убийцы был пистолет.

— Я всех перестреляю!! — раздался его срывающийся на визг голос. — Приведите сюда моего сына!

Куренков отошел от братьев и жестом попросил мегафон.

— Валентин Михайлович! — прозвучал его голос, усиленный динамиком. — Пожалуйста, успокойтесь. За вашим сыном уже послали людей.

— Почему так долго ходят?! Вы уже который раз говорите одно и то же. Если через десять минут его не приведут, я застрелю девчонку!

— Прошу вас, успокойтесь. Детсадовская группа, где находится ваш сын, утром отправилась на прогулку на речном трамвайчике. В данный момент навигационная инспекция делает все возможное, чтобы как можно быстрее доставить вашего сына на берег. Потерпите немного.

Мужчина несколько секунд постоял у окна, после чего скрылся в комнате.

Кавлис одобрительно кивнул: затяжка времени проводилась вполне грамотно.

Куренков краем глаза поймал его жест.

— Не идет на контакт, подлец, пока не выполнят его требование. Время потянуть можно максимум час-полтора. Единственный вариант — брать квартиру штурмом.

Майор поддержал мнение подполковника:

— Я тоже так считаю. Террорист, насколько я знаю, не просто неуравновешенный человек, а психически больной. В любую минуту может наступить критический момент, и он убьет одного из заложников. К тому же он уже убил, а это очень весомый фактор: «мне терять больше нечего».

Куренков покачал головой и цокнул языком:

— Черт! Почему он вооружен не обычным ножом! Я бы, не колеблясь, отдал приказ на штурм. Но у него «ДОГ» со свинцовыми пулями. Для ребенка даже касательное ранение может стать фатальным. Какой дурак разрешил охранным структурам использовать такое оружие! Двенадцатый калибр! В вашей практике, майор, были подобные ситуации?

Подполковник чуть прищурился на Кавлиса, словно собирался запомнить каждую черточку его слегка продолговатого лица, а потом написать портрет по памяти.

— Стандартная ситуация, — ответил майор спецназа.

Куренков невесело усмехнулся:

— Вам легко говорить. А в нашем городе это вообще первый случай захвата заложников. Ну ладно бы там с целью выкупа, можно было бы как-то варьировать, собрать деньги, потянуть время и так далее.

— Это называется контактом. Здесь контакт практически отсутствует. Поэтому единственный вариант — штурм.

— Нет опытных людей с практикой за плечами, а вызывать спецбригаду из Москвы или из другого города поздно. Надо было с самого начала так поступить.

Кавлис понял подтекст фразы: «...и снять с себя ответственность». Однако положение у подполковника ФСБ было тяжелое. И вообще тяжелое. Был еще вариант: привести сына Спорышева. В этом случае отец сам открыл бы дверь квартиры и оказался на достаточном расстоянии, чтобы произвести точный выстрел. Однако после неудачного выстрела последует другой — в заложника. Поэтому обычный штурм имеет некоторое преимущество перед штурмом при комбинации с ребенком, поскольку террорист будет держать заложника под прицелом, а палец — на спусковом крючке. Если на обычный штурм требовалось несколько секунд, включая фактор неожиданности и некоторую растерянность террориста, то второй вариант предполагал лишь короткое мгновение. Спорышев, несмотря на психические отклонения, должен понимать, что при передаче ему ребенка у силовых структур появляется реальный шанс взять его.