Читать книгу "Проклятые башни - Кейт Форсит"

Когда-то величественный город Дан-Горм теперь лежал в руинах. Постоянные пушечные обстрелы Ярких Солдат камня на камне не оставили от множества домов, а большая часть оставшихся пострадала от пожаров. Разбитые и обугленные корабли усеивали гавань, а на месте ворот, которые некогда защищали Бертфэйн с моря, теперь зияла дыра, точно от выбитого зуба. Голодные собаки, сбившись в стаи, рыскали по улицам в поисках еды, а огромные кучи земли на незастроенных участках служили братскими могилами бессчетным погибшим в борьбе против Ярких Солдат.

Дайд бесшумно пробирался вдоль стены, внимательно оглядываясь по сторонам в поисках солдат. В сером рассветном сумраке тускло поблескивала вода, набегая на разбитые камни у него под ногами. Он взглянул на устье реки и внезапно застыл, охваченный ужасом.

По заливу плыл морской змей, высоко подняв маленькую голову и рассекая извилистым телом зеленоватую воду. На шее у него сидела чешуйчатая фигура с клыками, как у морского бычка, и с длинным трезубцем в перепончатой руке. За змеем неслась толпа фэйргийских воинов на морских конях, черные морды которых то выступали над пеной, то снова скрывались в воде. По обеим сторонам от них по волнам мчались еще Фэйрги, и до Дайда донесся пронзительный свист, а фигура, сидящая на морском змее, указала своим остроконечным трезубцем на реку. В открытом море виднелось еще несколько змей, а гладкую поверхность воды в некотором отдалении от них разбивало длинное щупальце гигантского осьминога, плывущего следом. Волны были черны от блестящих темных голов Фэйргов, выносимых прибоем на берег и прижимающих к своим переливчатым бокам длинные копья и трезубцы.

На миг Дайд замер, не в силах сдвинуться с места, кровь оглушительно застучала у него в ушах. Потом он со всех ног бросился бежать по причалу, не думая о том, что его могут увидеть или услышать. Домчавшись до угла, он остановился ровно на столько, сколько потребовалось, чтобы вложить в рот два пальца и пронзительно свистнуть, и снова побежал. За спиной у него раздался протяжный вой — змей заплыл в гавань; потом зазвонил набат. Дайд снова засвистел и с облегчением услышал ответный свист. Из сгоревшего здания склада выскочил Катмор Шустрый, в худом лице которого не было ни кровинки.

— Нужно убираться отсюда, и поживее, — закричал он. — Видел, что принес с собой прилив?

Они пронеслись по улицам и, добежав до своего укрытия, где их поджидали товарищи, коротко объяснили им, что случилось, и отвязали лошадей, поспешно приторочив к седлам мешки. Трое еще не вернулись, но остальные, не колеблясь, вскочили на лошадей и помчались галопом. Истории о том, как прошлой осенью Фэйрги пронеслись по реке, уничтожая все живое по ее берегам, слышали все. Фэйргийские воины могли до шести часов прожить без воды и использовали это время, чтобы проникнуть в глубь побережья как можно дальше. На суше они были столь же смертоносными, как и в воде, и почти столь же быстрыми. И, что хуже всего, они проплывали по подземным водоемам и сточным канавам, выныривая в крестьянских колодцах и убивая всех людей и животных, до которых могли добраться. Дайд и его люди не намерены были оставаться в Дан-Горме ни на миг дольше, чем это было необходимо, от всей души надеясь, что им хватит времени бежать из города до того, как волна морских воинов достигнет берега. За спинами у них раздался вой морского змея, а потом крики и звон оружия.

— Что ж, по крайней мере, они на некоторое время займут Ярких Солдат, — с ухмылкой прокричал Дайд Катмору, с гиканьем пришпорив коня.

— Да, но на сколько? — отозвался Катмор и пригнулся к шее своего скакуна.

Вскоре после рассвета под оглушительный рев труб ворота Блэйргоури распахнулись, и оттуда выехала кавалькада Красных Стражей, за которыми шли латники с тяжелыми пиками наперевес. Это зрелище заставило помрачнеть даже Дункана Железного Кулака. Учитывая, что под покровом темноты армия Лахлана изрядно поредела, у них осталось чуть больше двух тысяч человек, и всего восемьсот из них были верхом. У Главного Искателя Реншо было преимущество как в численности, так и в позиции, поскольку за спиной у них был холм и город, куда они могли отойти, если бы дела пошли плохо. У армии Лахлана же были лишь наспех вырытые рвы, беспорядочно расставленные палатки и ряды кольев. Брезентовые стены были не слишком хорошей защитой от пик и мечей.

Все нескончаемое утро вокруг города кипел бой, и земля превратилась в кровавое месиво, усеянное телами убитых и раненых. Поле битвы было окутано густым туманом, так что несколько часов войска Лахлана удерживали свои позиции, сражаясь с бесшабашным мужеством и пылом, и их серые плащи сливались с туманом. Однако вскоре после полудня превосходящий опыт и выучка Красных Стражей медленно, но неумолимо заставили армию Ри отступить. Пошел дождь, и с каждой минутой земля становилась все более и более скользкой. Все больше и больше людей Лахлана падали, не в силах выдержать напора кавалерии. Сначала один, потом несколько, потом множество Серых Плащей дрогнули и побежали в попытках избежать бойни, спотыкаясь о тела своих товарищей. Лахлан попытался сдержать эту волну, но в конце концов и сам с отчаянным криком пришпорил лошадь, погнав ее прочь с поля боя. По пятам за ним скакал Айен.

Командир Красных Стражей улыбнулся и подхлестнул своего коня.

— В погоню! — закричал он. — Можете убивать чернь, но ули-бист нужен мне живым!

Всадники понеслись по полю, преследуя Лахлана и его людей, пробирающихся к узкому проходу в окружающих холмах. Когда командир въехал в лощину, он увидел всего лишь в нескольких ярдах Лахлана, исчезающего в клубящемся тумане. Он поднял меч, с триумфальным криком погнав своего скакуна в галоп, а войско понеслось вслед за ним, пытаясь разглядеть что-нибудь сквозь пелену усиливающегося дождя.

Внезапно он почувствовал, что падает вперед, а его лошадь по самую холку ухнула в болото. Сзади на его коня наскочил другой, толкая его дальше в болото, и командир Красных Стражей испуганно закричал. Но его голос утонул в общем крике остальных всадников, пытавшихся выбраться из густого засасывающего ила. Лишь тогда командир припомнил, что небольшой ручеек, который бежал по лощине, на некоторых ее участках петлял по заболоченной земле. Сильный дождь превратил болотце в настоящую трясину. Извиваясь в седле, он видел, как многие его солдаты свалились в грязь и медленно ушли в глубину под тяжестью своих доспехов, а других растоптали перепуганные лошади. Внезапно длинные косые штрихи дождевых струй превратились в стрелы, полетевшие сверху. Испуганные возгласы сменились криками боли. Пока те, кому посчастливилось оказаться в конце строя, отчаянно пытались вытащить своих товарищей из болота, солдаты в серых плащах высыпали из-за кустов и валунов, за которыми скрывались, и напали на них сзади. В тот самый миг, когда острая стрела, пробив латы, вонзилась ему в грудь, командир понял, что его заманили в ловушку.

Лахлан натянул поводья и резко осадил лошадь, спрыгнув из седла.

— Получилось? — с беспокойством крикнул он. — Они пошли за нами в болото?

— Да, получилось, — ответила Мегэн, открывая глаза и расслабляясь.

Они вглядывались в туман, который вызывали Мегэн с помощью других колдунов и ведьм, и устало улыбались. Они ужасно рисковали, согласившись на этот план, предложенный Изолт, но на долгую осаду не было ни времени, ни сил, так что надеяться оставалось только на хитрость. Если бы Реншо не послал своих людей за ворота сразиться с Серыми Плащами, у Лахлана не было почти никаких шансов выйти из этого положения. Они могли провести под крепкими стенами Блэйргоури целый год, как Яркие Солдаты — у стен Риссмадилла и Дан-Идена. Постепенно болезни, недостаток пищи и чистой воды вместе с уходящей надеждой подкосили бы людей Лахлана точно так же, как и защитников города. Лахлану нужна была громкая победа, и немедленно. И хотя это далось ему очень нелегко, он проглотил свою гордость и притворился тщеславным молодым болваном, у которого задиристости больше, чем здравого смысла. Это Изолт уговорила его. Подняв на военный совет свои серьезные голубые глаза, она сказала: