Читать книгу "Синдром Дездемоны - Ольга Егорова"

По крайней мере не стала бы как последняя дура убираться в квартире!

Хлопнула входная дверь, из коридора повеяло насыщенным ароматом изысканной туалетной воды. Почему-то женской. Алька, не придав этому значения, продолжала сидеть на диване, поджав под себя ноги, демонстративно не оборачиваясь в сторону двери. Внутри боролись два чувства: страх и надежда. И вдруг – в тот момент, когда из-за спины она услышала голос – оба этих чувства исчезли, уступив место удивлению.

Голос оказался женским!

– Вы… кто? – резко и как будто испуганно произнес голос.

Алька обернулась… и обомлела.

В проеме двери, прижимая к себе серебристый норковый полушубок и удивленно хлопая большими синими глазами, стояла она.

Та самая девушка, фотография которой красовалась на обложке глянцевого журнала и не давала Альке покоя вот уже вторые сутки. Те же волосы, те же глаза, та же матовая кожа с легким налетом искусственного загара, то же надменное выражение лица – с легкой примесью удивления.

«Я сплю, – подумала Алька. – Я сошла с ума. Я сплю или сошла с ума, одно из двух. Это или сон, или галлюцинация».

– Вы кто? – повторила галлюцинация вполне живым человеческим голосом, тембр которого оказался чуть высоковат, отчего общее впечатление от ее неземной красоты несколько портилось.

Алька молчала, словно воды в рот набрала. Опасалась утонуть в пучине безумия.

– Вы что? – изменив слегка – видимо, для разнообразия – форму вопроса, в третий раз поинтересовалась девушка-призрак. – Вы что, немая?

– Я… – слабым голосом пискнула Алька и замолчала.

– Понятно. – Расслабившись, красавица сделала вывод: – Значит, домработница.

Из чего это было понятно, Альке было непонятно совершенно.

– Домработницу новую себе завел, – продолжала девушка, на лице которой теперь вместо удивления блуждала полупрезрительная улыбка. – Молодую. А старую куда дел?

– Вы… меня спрашиваете?

– Нет, – усмехнулась в ответ красавица. – Александра Ивановича Пушкина. Тебя, кого же еще!

– Сергеевича, – механически поправила Алька.

– Что? – Девушка снова замерла и удивленно уставилась на Альку потемневшими и округлившимися глазами.

– Пушкина, – объяснила Алька, чувствуя, что страх и удивление отступают под напором какого-то странного и подозрительно бесшабашного веселья, – звали Александром Сергеевичем. А не Ивановичем.

Помолчав некоторое время, блондинка подвела итог:

– Образованная, да?

– Да. – Алька пожала плечами. – В школе училась.

– В школе, – мстительно повторила блондинка. – Ну-ну.

Небрежно кинув на кресло серебристую шкурку, она молча прошествовала мимо Альки в соседнюю комнату. Послышались резкие звуки – хлопали, открываясь и закрываясь, дверцы шкафа, а затем Алька снова услышала уже знакомый высокий голос:

– Черт, и здесь нет… Да куда же… куда же он их подевал? Эй, идите… Иди сюда, слышишь?! Как там тебя?

Вообще-то отзываться на призыв «Эй ты, иди сюда!» было последним делом. Алька и не отозвалась бы ни за что в жизни – если бы не любопытство.

Некоторое время оно боролось у Альки внутри с чувством собственного достоинства. Но очень быстро его победило.

– Алла, – сказала она, заходя в спальню и останавливаясь в двух шагах от разъяренной красавицы, лицо которой от злости слегка покраснело. Впрочем, пришлось признать, что румянец этому лицу очень шел.

– Что? – Блондинка замерла, сидя на полу у комода орехового дерева. Нижний ящик его был открыт, на пушистом бежевом ковре в беспорядке были разбросаны отглаженные полотенца.

– Алла, – повторила Алька медленно. Почти по слогам, чтобы было понятно.

Напрасно, как оказалось, старалась.

– Что – Алла?

– Вы спросили, как меня зовут. Я ответила.

– Я не спрашивала, как тебя зовут! – искренне возмутилась блондинка. – Я спрашивала, куда ты их подевала!

– Их – это кого?

– Да диски! Диски с моими фотографиями! Они мне нужны срочно, просто срочно…

– Понятия не имею, куда они могли деться. – Алька пожала плечами и даже улыбнулась сочувственно.

– То есть как это? Как это ты не имеешь понятия? А кто же имеет?!

Алька вздохнула.

Ей ужасно хотелось узнать, откуда взялась эта блондинка с обложки журнала. Почему она открыла квартиру своими ключами и почему ищет в комоде с бельем какие-то диски. И кто она вообще такая, эта блондинка, тоже хотелось узнать.

Просто ужасно хотелось!

– Вы кто? – спросила Алька, сдавшись под напором любопытства.

– То есть? – Та прямо-таки опешила от Алькиной наглости.

– Кто вы? – повторила Алька, на всякий случай поменяв местами слова. Чтобы было понятно.

И снова – напрасно.

– Ты издеваешься надо мной, что ли? – Взметнув кверху идеальной формы черные брови – широкие у переносицы и тоненькие у висков, – блондинка несколько раз моргнула синими глазами. – Издеваешься?

– Нет, – честно призналась Алька.

Разговор у них получался интересный и содержательный.

– Они мне срочно нужны, – взяв очередную высокую ноту, затараторила Алькина собеседница. То ли девушка, то ли виденье… Алька так до сих пор и не разобралась в природе этого «явления». – Для портфолио, понимаешь?

– Понимаю, – кивнула Алька.

В синих глазах мелькнула насмешка: ага, так я и поверила, ты и слов-то таких не знаешь – портфолио!

– У меня контракт на два года в Милане, – жалобно продолжала блондинка, продолжая с раздражением выкидывать из ящика махровые полотенца. – С «Луи Вуиттон». Я манекенщица.

– Сочувствую, – кивнула Алька.

– В смысле? – опешила манекенщица. Тонкая рука с полотенцем замерла в воздухе. – Чему ты сочувствуешь?

– Сочувствую, что вы не можете отыскать свои фотографии, которые нужны вам для портфолио, – объяснила Алька.

– Так ты правда не знаешь, где они?!

– Не знаю, – вздохнула Алька, отнимая, видимо, последнюю надежду у своей собеседницы.

– Но ведь ты… ты же… здесь убираешься!

– Да с чего ты взяла? – Не выдержав, Алька перестала церемониться и перешла на дружеское «ты». Вся эта комедия уже начинала ей надоедать. – С чего ты взяла, что я здесь убираюсь?

Вопрос поставил блондинку в тупик. Некоторое время она молча изучала Альку глазами, не понимая, как реагировать на ее последнюю реплику. Потом напомнила осторожно:

– Ты же домработница?

– Нет. – Алька помотала головой, искренне забавляясь реакцией внезапно погрустневшей манекенщицы.