Читать книгу "Самоволка - Михаил Тырин"

– Но почему же?

– Потому что… для победы важна легкость в голове и желудке, – на ходу придумал афоризм геральд-министр.

Палатка являла собой внушительный шатер, по периметру которого уже расставили охрану. Дориан вошел внутрь, неторопливо огляделся. Интенданты явно перестарались, доставив сюда резные стулья и диваны, обитые бархатом. А впрочем… почему бы и нет?

– А где зеркало? – поднял брови Дориан. – Мне не безразлично, как я буду выглядеть перед строем.

– Все давно готово. – Секретарь поклонился и сдернул полотно с большого зеркала в резной раме. – Еще что-нибудь?

– Да… Впрочем, нет, подождите меня снаружи.

Дориан решил, что оденется сам. Он сбросил с себя опостылевший дорожный сюртук и откинул крышку походного платяного сундука.

Сначала достал темно-фиолетовый мундир, придирчиво оглядев, ровно ли стоят шевроны и королевские знаки. Затем – бордовое трико с широкими оранжевыми лампасами, шелковую сорочку, высокие сапоги из кожи пустынных ящериц.

Взглянув в зеркало, геральд-министр сдержанно улыбнулся. Он выглядел превосходно. Настало время навешивать оружие. С левого бока – старинный узкий клинок на широком ремне с серебряной пряжкой. Говорили, этим лезвием дед Дориана лично отправил в Нижний Мир не менее двух десятков луэсских бунтовщиков-карабинеров.

На другую сторону – пистолет. Тоже старинный, тяжелый, в чехле из мягкой замши. Пистолет был редкий. И не только из-за рукояток, украшенных накладками из морской кости с тончайшей золотой вязью. Еще и потому, что эта грозная и тяжелая боевая машина с магазином на шестнадцать патронов была семейным трофеем клана после легендарного Столкновения Миров. В Хеленгаре, да и вообще в Центруме таких пистолетов не делали. Только в одном мире, ныне запретном, их можно было встретить.

Теперь – ремень. И еще надо выбрать головной убор. К этому великолепному костюму больше подошел бы церемониальный цилиндр, расшитый зеленым горным жемчугом. Но в боевой обстановке более уместно смотрелась бы традиционная кожаная шляпа с загнутыми полями, обшитыми обезьяньим мехом, и рубиновой кокардой.

Дориан выбрал шляпу.

– Я хочу осмотреть позиции, – сказал он, выйдя из шатра.

– Прошу вас, ваше многовластие, – поклонился секретарь.

Еще было достаточно светло, чтобы увидеть всю гряду холмов, вдоль которых расположились гвардейские команды. Трещали дрова в кострах, солдаты дымили трубками и прихлебывали из фляг. Размеренно тарахтели моторы, фыркали лошади.

Дориан заметил, что вокруг него скапливается все больше людей. Штабные офицеры, командиры рот и даже отделений считали своим долгом быть рядом накануне удара.

Он задержался возле моторного парка, оглядывая шершавые бока паровых танков и газовых броневиков.

– С какой скоростью пойдут эти машины?

И тут же несколько десятков голосов вразнобой начали объяснять, какую скорость может развить тот или иной двигатель в условиях естественных неровностей, при температуре воздуха…

Дориан отмахнулся.

– Мы же успеем налететь и добить дикарей, пока они не очнутся после огневой подготовки?

И вновь десятки голосов: «Да, да, да, ваше многовластие…»

Надо бы подумать над военной субординацией.

– Здравия желаю, господин министр! – пророкотал за спиной знакомый голос.

Дориан сразу узнал генерала Деникина – командира экспедиционной бригады пограничников. Тот, как обычно, был облачен в нелепую мешковатую форму с желтыми и зелеными пятнами, за спиной висела короткая винтовка с необычно толстым стволом. Деникин передвигался без пышной свиты. Его сопровождали только денщик с портфелем документов да радист – высокий упитанный солдат с тяжелым деревянным ящиком за спиной.

– Приветствую, генерал, – сдержанно кивнул геральд-министр. – Как раз хотел с вами поговорить…

– А, пожалуйста, – пожал плечами Деникин и добродушно усмехнулся.

– Никак не возьму в толк, генерал, где ваши люди? Мне обещали целое войско, а я пока вижу только вас троих.

– Мои люди, господин министр, давно на позициях. – Деникин учтиво склонил голову. – Как и оговорено планом операции.

– Но где ваши позиции? – всплеснул руками Дориан. – Пограничная служба должна быть рядом с моей гвардией.

– Да вот же! – Деникин широким жестом указал на уходящие к горизонту холмы. – Весь левый фланг – наш.

Дориан присмотрелся. Секретарь уже совал ему в руки небольшой, но увесистый бинокль.

Увы, никакого войска Дориан так и не разглядел. Холмы и холмы. Пучки травы, редкие деревца, темные кочки.

– Я вас не понимаю, генерал, – строго сказал он. – Вы шутите надо мной?

– Никак нет. А впрочем, не убирайте свой бинокль.

Деникин жестом подозвал радиста, взял в руку массивный эбонитовый микрофон на толстом резиновом шнуре.

– «Гжелка», я – «Агдам». Как слышите? Приказ командующего – второй роте построиться на позиции. Повторяю…

Дориан покрутил колесико на бинокле. В следующую секунду он удивленно охнул: кочки на холмах зашевелились, и из травы один за одним начали подниматься вооруженные солдаты.

– Хорошо прячетесь! – невольно воскликнул он.

– Чему учили, – пожал плечами Деникин.

– Через несколько минут я собираю старших офицеров в штабной палатке. Вас также жду. Затем сможем вместе отужинать.

– Спасибо, но перед боем не ужинаю.

– Ах да… – Дориан хмыкнул. – Легкость в голове и желудке, я понимаю…

– Вовсе не легкость, господин министр. Причина в другом: если пуля пробьет переполненные пищей кишки, в животе очень быстро образуется гнилая помойка. И тогда никакой врачеватель за вашу жизнь не даст и гроша. А так – есть шанс.

– Да-да, я знаю. – Дориан кивнул, нахмурившись. – Жду вас на совещании, генерал.

«Хм, неужели эти идиотские балахоны делают их незаметными? – подумал он. – Или же им помогли сумерки? Нет, определенно это сумерки».

* * *

Степан выбрался из кабины и принялся разминать мышцы, одновременно глазея на висящие в небе дирижабли. Сегодняшняя бесконечная езда вымотала его, тем более машина не отличалась избытком комфорта.

Потом его внимание привлекла странная процессия. Впереди важно вышагивал высокий человек в шляпе, в расшитом блестящими нитками длиннополом фиолетовом мундире. Вид его был сколь напыщенным, столь же и неуместным здесь. Казалось, он перенесся в военный лагерь из дешевой оперетты.

Рядом с ним вилась стайка разнокалиберных военных чинов, явно местных, а не пограничников.

К искреннему изумлению Степана, человек вдруг остановил взгляд на нем – и направился прямо к нему. Свита не отставала.