Читать книгу "Амариллис день и ночь - Рассел Хобан"

– Как-то мне сегодня так… почти как в зазоре… – проговорила Амариллис.

Я обхватил ладонями ее босые ступни, и меня будто током пронзило.

– Помнишь, что я тебе сказала там, на темной дороге? – спросила она.

– Напомни, пожалуйста, – сказал я, осыпая эти босые ножки поцелуями.

– К северу и к югу от моей татуировки – все твое, – прошептала она. (Я не говорил, какой чарующий был у нее шепот?) – И к востоку, и к западу. И все, что выше, и все, что ниже. А знаешь, почему?

– Скажи.

– Потому что я люблю тебя.

Она это сказала! Сказала это в незазоре! То же самое, наверное, испытали братья Райт в Китти-Хоук,[114]когда их хрупкий аппаратик впервые, пусть лишь на краткие мгновения, но все же оторвался от земли.

36. Музыкальная интерлюдия

Сюда подошло бы аллегретто из бетховенской «Седьмой».

37. Ничего, бывает

– Ничего, бывает, – сказала Амариллис. – Не бери в голову.

– Тебе легко говорить, – вздохнул я. – Я, конечно, ценю твое великодушие, но ты и представить себе не можешь, каково мне. Передо мной женщина, которую я люблю, самая прекрасная на свете. Я мечтал об этой женщине, о тебе, – мечтал с той самой ночи, как впервые увидел тебя в зазоре. Я занимался с тобой любовью в зазорах… и вот ты наконец со мной в реальной жизни – а я сплоховал.

Амариллис обхватила мое лицо ладонями и поцеловала меня.

– На самом деле это даже лестно. Для тебя было так важно не сплоховать, что ты переволновался. Но ничего страшного. Не получилось сейчас – получится в другой раз, так что прекрати терзаться и давай просто отдохнем вместе.

В который раз я почувствовал себя юнцом, внимающим опытной наставнице. Амариллис склонила голову мне на грудь и крепко сжала меня в объятиях, и всех моих забот как не бывало.

– Так хорошо?

– Чудесно, Амариллис.

– Вот и давай полежим так немножко. Рассказать тебе сказку?

– Да-да, расскажи мне сказку. Амариллис.

– Я расскажу тебе одну очень смешную сказку. Ее сложили там, откуда ты родом. Ты читал «Дядюшку Римуса»?

– Да. Какую сказку?

– Про Братца Кролика, Братца Лиса и Смоляное Чучелко. Тебе она нравится?

– Одна из моих любимых. Интересно, а ты ее откуда знаешь?

– Мне ее как-то читали вслух.

– Здесь, в Англии?

– Да. Ну что, рассказывать?

– Давай, – сказал я. И стал слушать, прижавшись лицом к ее груди и вбирая каждое движение голоса.

– Итак, – начала она, – как ты, должно быть, помнишь, Братец Кролик долго водил Братца Лиса за нос и каждый раз выходил сухим из воды. Но в конце концов Братец Лис придумал-таки, как ему перехитрить Братца Кролика… – Тут она перешла на негритянский диалект и продолжала как по писаному: – »Вот вскоре после этого пошел Братец Лис гулять, набрал смолы и слепил из нее человечка – Смоляное Чучелко…»

И досказала все до конца без запинки, вплоть до победного Кроликова возгласа: «Терновый куст – мой дом родной, Братец Лис! Терновый куст – мой дом родной!» И каждое слово произнесла точно так же, как я, когда в последний раз читал эту сказку вслух.

– Здорово! – похвалил я. – Где ты научилась такому выговору?

– Просто повторяю так, как мне читали. Ты что, уже засыпаешь?

– Немножко.

– Может, тогда вздремнем, а ты устроишь зазор? Забросишь нас на эту темную дорогу, только чуть подальше «Сосен»?

– К сувенирной лавке?

– Питер…

– Что?

– Всякие плохие места, которые остались в прошлом… Если в них не возвращаться, как ты думаешь, они придут к тебе сами?

– Наверно. А что, с тобой такое бывало?

– Пока нет, но, боюсь, вот-вот случится.

– А место очень плохое?

– Очень. Потому-то я и хочу в ту сувенирную лавочку. Там было так хорошо, так уютно.

– Хочешь собраться с силами?

– Да, именно. Знаешь, хорошие места из детства – это как доброе волшебство. Там и вправду становишься сильнее… А что, для тебя эта сувенирная лавочка – опасное место? Или просто наводит грусть?

– Да, скорее уж так. Ничего опасного. Если там ты сможешь набраться сил – что ж, давай туда и отправимся.

Амариллис обняла меня:

– Ты настоящий друг, Питер! У меня никогда не было настоящего друга.

– Теперь есть, Амариллис, – заверил я и поцеловал ее. – Ну что, вперед?

– Погоди. Ручка и бумага есть?

Я дал ей бумагу и ручку.

– Меня зовут Амариллис Файф, – сказала она, записывая. – Я живу на Бофорт-стрит. Вот мой адрес. Вот телефон. На этот раз можно лечь вместе.

– Ты сама устроишь зазор? Или мне начать?

– Лучше ты, мне так спокойнее.

Пока мы укладывались, у меня и в мыслях не было ничего, кроме предстоящего зазора. Но, обретя ее адрес, телефон и фамилию, я неожиданно воодушевился, все сложилось один к одному, и любовь из зазора переметнулась в реальность, так что сон сморил нас не сразу.

38. Финнис-Омис

И снова мы очутились на темной дороге. Где-то позади остался мотель «Сосны», впереди ждала сувенирная лавка. Воздух трепетал, как живой, овевая лицо прохладой; я дышал глубоко, всей грудью вбирая сосновую свежесть. Полная луна плыла по небу, белая и безмятежная, как богиня, увенчанная жемчужным облаком.

– Вокруг нас – сфера ночи, – сказала Амариллис, – со всеми оттенками тьмы, а мы – внутри. И тот лесной дух, может быть, шагает с нами в ногу среди сосен.

Голос ее был темен, как ночь. Уханье совы, стрекотание сверчков – я чувствовал эти звуки почти что на вкус. И дорога под ногами отдавалась барабанной дробью.

Амариллис положила мою руку себе на талию и прижалась ко мне.

– Наш первый раз в реальной жизни… – проговорила она. – Не хуже было, чем в зазорах?

– Еще лучше, – заверил я и поцеловал ее. – О таком мне и в зазорах не мечталось.

– Я всегда в себе сомневаюсь, Питер. То, что у нас было… Это по-другому было, чем с другими женщинами?

– Да, совсем по-другому. Ты не похожа ни на кого из тех, кого я знал раньше, и я сам стал другим с тех пор, как встретил тебя.