Читать книгу "Звездун - Эндрю Холмс"

— О Господи, — вздохнул Эрик, — мне лень сейчас тебе все объяснять. Приезжай на станцию метро «Хайбери-энд-Ислингтон» и позвони оттуда.

— Пришлю сообщение, — резко поправил Фил.

— Как хочешь, — певуче отозвался Эрик. — Увидимся позже, дружочек.

Он дал отбой, а Фил остался стоять в кабинке туалета, чувствуя одновременно возбуждение, отвращение к самому себе и ненависть к своему любовнику. Вернее, он ненавидел не Эрика, а иерархию в их отношениях.

Машинально он потер татуировку на шее, изображавшую то ли птицу, то ли что-то другое.

Затем начал набирать сообщение. Не Эрику; послание предназначалось ему самому. Коутс отправил его на свой другой телефон, который вполне невинно лежал на столе по ту сторону двери в туалет.

«Милый, — написал он. — Можешь прийти прямо сейчас? Я хочу у тебя отсосать. Целую. Лаура».

Там, в пабе тренькнул его телефон. Через пару секунд Фил вернулся к столу, взял мобильник и объявил во всеуслышание:

— Ну что ж, парни, старине Коутси сегодня подфартило.

С этими словами он осушил свою кружку и с надежно спрятанной в заднем кармане «Моторолой» покинул компанию приятелей, отправившись на свидание с Эриком.

Вообще-то Фил предпочел бы добраться до станции метро «Уоррен-стрит» бегом. Тем не менее он сдержался и пустился в путь быстрым размашистым шагом. Внутри по-прежнему все переворачивалось, но не от страха, а от приятного возбуждения. Он заплатил за проход и устремился на ветку Виктории. Лондонцы уже заканчивали рабочий день, и на станциях начали скапливаться толпы людей. Фил опасался карманников, поэтому периодически ощупывал рукой задний карман, чтобы проверить, на месте ли «Моторола». Вскоре он очутился на платформе и стал агрессивно протискиваться к поезду, используя как таран свое огромное брюхо. В вагоне Коутс оттолкнул плечом небрежно одетого человека с «дипломатом», который как раз собирался сесть, и сам занял место. А сев, лишь самодовольно ухмыльнулся в ответ на злобный взгляд и не обратил никакого внимания на то, что сидящая рядом женщина неодобрительно покачала головой. Фил закрыл глаза и подумал об Эрике. Затем эти мысли пришлось отогнать — питон в его джинсах напрягся.

На «Хайбери» Коутс буквально выдавился из дверей, словно зубная паста из тюбика, и зашагал по платформе по направлению к выходу, по пути ощупывая карман с телефоном.

Но сотового там не было.

Коутс остановился. Проверил еще раз. Какое-то время он походил на человека, который неистово шлепает сам себя, затем обеими руками стал отчаянно шарить по карманам. Он почувствовал облегчение, когда в одном из передних карманах нащупал что-то, по очертаниям напоминающее мобильник, но только на секунду, пока не осознал, что это его второй телефон.

«Моторола» бесследно исчезла.

Так как Коутс сам по себе был неприятным типом, ему даже в голову не пришло, что телефон выскользнул из кармана на сиденье в поезде, и на него потом сел небрежно одетый мужчина с «дипломатом». Нет, сотовый у него вытащили, решил Фил, возможно, когда он шел по платформе. Наверняка его обворовал черный подросток.

Все же вскоре ярость Коутса сменилась другим чувством, более тревожным. В «Мотороле» хранился номер Эрика. Фил ввел этот номер всего один раз, когда заносил в телефонную книжку. Хотя он много раз видел его на дисплее мобильного, он ни за что на свете не смог бы вспомнить номер точно. А Эрик, разумеется, переехал.

Будь Фил не таким омерзительным типом, ему, возможно, удалось бы вернуть телефон и найти Эрика. Но этого не произошло.

И, как ни странно, пока он стоял на платформе и шлепал сам себя, в пабе на Тоттнем-Корт-роуд произошло нечто, усугубившее его невезение.

Там один из коллег-монтажников отпустил весьма непристойную шутку, на что другой заметил:

— Вот херня, Фил бы сказал то же самое. Этого было достаточно. Начался разговор, а вскоре каждый из компании понял, что не одинок в своей неприязни к Филу. Как бы далеко ни зашла тирания Фила, тот случай стал началом ее падения.

Глава 22

По дороге домой я нашел в метро мобильный телефон.

Так вы заходили в паб во время перерыва на обед?

Конечно. Вы в тот день, разумеется, обедали в любимом знаменитостями ресторане «Айви», брали интервью у какой-нибудь звезды. А я иду в паб, где выпиваю три кружки пива, потом возвращаюсь на работу и пару часов тупо пялюсь на монитор компьютера. Затем собираюсь и ухожу.

Как обычно, я сажусь в метро на станции «Оксфорд-Серкус» и, как обычно, чувствую себя паршиво. Хочется поскорее попасть домой. Сегодня вечером у меня самые благие намерения. Я решил навести порядок в квартире, приготовить нормальный ужин и насладиться, скажем, всего лишь четырьмя банками пива за просмотром фильма «Империя наносит ответный удар». Также я собираюсь позвонить Сэм, извиниться за вчерашние назойливые звонки и сказать, что у меня все в порядке.

Видите, я понимаю, что с тех пор, как она ушла, позволил своей жизни пойти наперекосяк. Полагаю, это простительно, учитывая обстоятельства. У меня было о чем подумать — например, о револьвере, который я нашел. Однако теперь мне просто необходимо сосредоточиться на том, как вернуть Сэм, а не забивать мозги чем попало. Проще говоря, нужно полностью взять ситуацию под контроль, не дать ей ухудшиться.

Я стою и наслаждаюсь легким ветерком из туннеля — приближается поезд. Кто-то протискивается рядом со мной в опасной близости от рельсов. Самонадеянный и шустрый юнец, который полагает, что становится круче от того, что идет по самому краю платформы. На мгновение я представляю себе, как сталкиваю его под поезд; было бы весело увидеть, как физиономия сопляка из наглой становится, испуганной и как поезд на него наезжает. Мне бы доставило огромное удовольствие избавить мир еще от одного придурка.

Но затем юнец уходит, наверное, чтобы злить других пассажиров. А я вижу свое отражение в окнах поезда, пока тот тащится мимо, постепенно замедляя ход. Вижу мужчину в костюме, с «дипломатом» в руках. Человека, который многое потерял, однако, слава Богу, не все. Я вижу человека, у которого есть работа, и неплохая, если на то пошло. Ответственная работа с хорошими перспективами и приличной зарплатой в заклеенном конверте в конце каждого месяца. Я вижу человека, у которого, чтобы не сглазить, еще есть жена, которая обязательно, чтобы не сглазить, вернется к нему, и их отношения станут еще крепче.

Чувствую себя героем, который сорвался со скаты в пропасть. Он падает, падает, падает и вот-вот погибнет. Вдруг в самую последнюю секунду его пальцы хватаются за выступ в скале, и он повисает над бездной, а потом дюйм за дюймом, мучительно медленно, с огромным усилием, подтягивается, чтобы обезвредить бомбу с часовым механизмом за миг до взрыва.

Он — это я. Я настолько заворожен своим поведением, что даже забываю сердиться на других пассажиров: тех, которые ломятся в двери, хотя еще не все вышли; тех, которые не проходят в середину вагона; тех, кто не хочет подвинуться и дать пройти другим; тех, кто усаживает ребенка рядом с собой, а могли бы взять его на колени. Нет, они меня нисколько не раздражают.