Читать книгу "Чудо хождения по водам - Анатолий Курчаткин"

Не без опаски, однако, отправлялся В к двери. Кому он мог здесь понадобиться?

На пороге за дверью стояла та кудлатая мегера-начальница в зеленом деловом костюме с шелковыми отворотами, что встречала его у центрального особняка базы. На ее старательно отремонтированном обильным макияжем, но все равно остававшемся нещадно помятым жизнью немолодом лице цвела улыбка такого благорасположения к В., словно он был ее потерявшимся в детстве и вот наконец обретенным младшим братом.

– А вот у меня к вам… Мне б надо… а можно мы к вам зайдем, не стоять чтоб тут? – не слишком складно, похоже на свою прическу – так же кудлато – начала она.

Что-то ей было нужно от него. В. внутри всего так и перекорежило. Оставьте меня, оставьте, оставьте, возопил он про себя.

– Да, заходите, – впуская ее, произнес он вслух.

Кудлатая, проскочив мимо него, не остановилась, а тотчас просквозила в гостиную, и В., закрыв дверь, не осталось ничего другого, как проследовать за ней. Картина, которую застал в гостиной, тотчас заставила его вспомнить утреннюю раблезианскую бабу на Запрудном и позавчерашнюю Угодницу в приемной директора по связям. Кудлатая стояла посередине гостиной на коленях, руки ее были простерты к нему жестом жадной мольбы:

– Осемени! – изверглось из кудлатой.

Некоторая привычка к бухающимся перед ним на колени женщинам у В. уже успела возникнуть, но к подобным просьбам еще нет.

– Кого? Вас? – вырвалось у него с невольной бестактностью. – Вроде вам уже поздновато.

Но уязвленной кудлатая себя не почувствовала. Она лишь отчаянно замахала руками:

– Не меня, нет. Дочь мою.

– И как вы представляете, я могу это сделать? – начиная приходить в себя, спросил В.

– А хоть как! Хоть как! – бурно отозвалась кудлатая. – Как получится! Никак понести не может. Никак! А уж за тридцатник полезло. Внученьку-то как хочется! Или внучонка. Потетешкаться-то!

– Вы полагаете, оплодотворение может происходить бесконтактным путем, на расстоянии? – позволил себе подобие шутки В.

Кудлатая, опершись руками о пол, приохивая, принялась подниматься.

– А здесь она. Вот позову. Тут, за дверью. Стесняется. Сейчас я ее…

Боже, ужаснулся В. А не шути так, тут же осудил он себя.

– И что? – остановил он кудлатую, не дав ей броситься к двери. – Что, вы хотите, чтобы я с ней сделал? В постель с ней лег?

– А лучше б всего! – с радостной поспешностью согласилась кудлатая. – Чтобы наверняка. Главное, чтоб родила. Замуж уж не судьба, видно… так с каким мужиком как к сроку ни подгадывает – никак не тяжелеет. Никак, ну! У врачей обследовалась – врачи говорят, продуктивная, а никто осеменить не может! Никто!

В. чувствовал: ему не отделаться от кудлатой. Она была как репей. Отдерет ее от себя сейчас – проснется среди ночи, а она ему под бок подпихивает эту свою дочь. Достанет его не сегодня, так завтра.

– Ну, а она-то сама верит… – Он сбился, язык противился предстоящему слову “осеменить”.

– Во что верит? – настороженно спросила кудлатая.

– Ну, что я… – В. снова не смог договорить.

Но кудлатая теперь поняла.

– Верит, еще как верит! – вскинулась она. – За дверью тут… дрожит вся!

– Зовите вашу дочь, – обреченно сказал В.

Дочь, влекомая за руку кудлатой, по-школьному тупила глаза и цвела розами во все лицо. За тридцать ей было уже очень хорошо, скорее ближе к “бабьему веку”, чем к тридцати, похоже, сама кудлатая родила ее едва не в младенчестве. А впрочем, отнюдь не уродина, как можно было бы ожидать, что ей помешало устроить свою судьбу?

– Вы что, верите, я могу вам помочь? – спросил В., когда убегавшая глазами от его взгляда дочь кудлатой оказалась напротив него.

– А нет? – вскинула она глаза. Обдав В. таким страхом – он тотчас и без ее ответа все понял. Верила, верила. И сейчас испугалась не того, что не сможет, а того, что откажется помочь.

Но все же В. хотелось получить от нее ответ.

– Это я вас спрашиваю, – сказал он.

Губы у нее затряслись.

– Можете, так помогите. Другим помогаете… – Глаза ее снова прянули долу, пряча готовность ко всему в обмен на просимое.

И о, какие у нее были глаза! Никакой кротости, никакой смиренности, которые можно было бы предположить по пришибленному ее виду. Это были глаза откровенной шалавы, остающейся такою, несмотря даже на приближающийся “бабий век”. Она была истинной дочерью своей матери, родившей ее в возрасте, когда сверстницы еще не забыли о куклах.

– Что же, раз верите… – Ставшим уже почти привычным движением В. воздел руки и возложил их на голову дочери кудлатой. – Раз верите, так все и будет.

– По вере вашей воздастся вам, – наставительно подала голос из-за плеча дочери кудлатая.

А ведь это из Евангелия, потрясенно осознал В. Не отдавая себе в том отчета, он произносил слова Христа!

– Ну да, – подтвердил В., с облегчением снимая руки с головы дочери кудлатой. – По вере.

17

Закрывая с чувством освобождения за кудлатой с ее шалавистой неюной дочерью двери, не знал В., что придется ему сегодня еще раз отбиваться от сходного требования, отбиваться – и вновь не отбиться.

Расположенный согласно сведениям пестрого проспекта, что В. обнаружил на журнальном столе в гостиной, в центральном особняке ресторан, готовый накрыть ему стол едва не в любое время дня и ночи, столько же прельщал, сколько и отвращал – фатальной неизбежностью угодить под созерцающие взгляды, а может быть, и неизбежностью разговоров, и запретительное чувство без особых усилий победило. Холодильник, как и обещала кудлатая, был полон съестного: всякими коробочками, скляночками, пакетами, – захоти он не выходить из своего обиталища, ему хватило бы еды на несколько дней. В. заварил чай, поужинал – творог таял во рту, сметана свежайшая, хлеб – на выбор несколько сортов. Все на базе, казалось, даже сам воздух был напоен деликатной заботой о комфортном и здоровом отдыхе топ-менеджера завода.

В. включил телевизор – и выключил, не дождавшись, когда засветится экран. Снова прошелся по всей квартире, поднялся на второй этаж, открыл в ванной воду, постоял, слушая звон ее струи о дно ванны, закрыл и спустился вниз. На веранде, около дверей, ведущих на улицу, на бронзовом клюве суровой сказочной птицы – копии той, что в сауне гуру, – висели ключи. Прорези замков безропотно приняли их в себя, и так же безропотно поддались их повороту механизмы замков. В. открыл дверь и вышел на небольшое, под скворечниковой железной крышей крыльцо. Необработанный кондиционером горячий уличный воздух тотчас одел тело плотным, тугим корсетом. Ариаднины нити красновато-гравийных дорожек убегали в запечатанное для взгляда лесное пространство, обещая там обретение тайны, полной важного жизненного значения.