Читать книгу "Академия родная - Андрей Ломачинский"

Студент вообще заслуживает того, чтобы пару слов о нём сказать. Валерий Владимирович Рябуха из славного города Симферополя, который тогда ещё не был за границей, поехал поступать в Военно-Медицинскую Академию. Доехал. Пролетел. По конкурсу не прошел. Но коль уж до Ленинграда добрался, не пропадать же путешествию просто так. Пошёл Валера в Сангиг – в Санитарно-Гигиенический Институт им. Мечникова. В Сангиге просидел почти три года, и всё сожалел, что он не в ВМА. Дядька у него служил флотским военврачом в его (тогда и нашем) родном Крыму, а дурное дело – заразное. Вот и понял Валера, что не там он, где надо. Плюнул на просиженные три года, из Сангига ушел и опять в Академию попёрся. Там ответственные лица недоумение выразили, но ведь берут после медучилищ на общих основаниях. Приравняли Валеркино образование к этим самым общим основаниям и зачислили. Валера на Флот просился. А тогда как было? Чтобы служба медом с первого дня не показалась, надо в просьбе сразу отказать, а что-нибудь наоборот приказать. Зачислили Валеру в ВДВ, в Первый Десантный взвод. Хотел под воду – а вот полетай с парашютом. Наверное, и сейчас так.

И как ещё назвать курсанта с тремя годами институтского стажа? Однозначно Студентом. Вот мы его так и назвали. Валера-Студент, а потом просто Студент. Студента можно было считать отличником-второгодником, но честь ему делало не столько повторное образование, сколько сильная башка и еще одна редкая черта – он никогда не терялся. Его хладнокровию позавидовал бы и мамонт в вечной мерзлоте. Доучился Студент до середины второго курса и пошёл «специализироваться». Да в чём – в оперативной гинекологии! Не только у Цвилева на Кафедре сидел, но и по разным роддомам Ленинграда сутками ошивался, конечно, в основном на подхвате. Все над ним подтрунивали. Стоило в Академию с гражданки идти, чтобы гражданской наукой заниматься. А ему хоть бы хны. Кстати, сейчас он гинеколог, и кандидатскую защищал именно по оперативной части. Он ещё спелеологией увлекался, наверное, это лазание по тёмным мокрым норам и натолкнуло Студента на выбор профессии. Но не стал бы я вас утомлять описанием, кабы не этот случай.

После летней сессии четвёртого курса позвал меня Студент к себе в гости спортивно-культурно отдохнуть в Крыму, в районе Феодосии. Скалы, пещеры, море, вино, фрукты. По окончании спортивной части и переходя к культурно-развлекательной, познакомились мы с парой студенток из Московского Торгового Института. А товароведы, особенно складов или «комков» – коммерческих (немножко так, совсем слегка капиталистических) магазинов – это считалось крайне круто, гарантированная жизнь без дефицита. Девки с гонором оказались, явно посчитали, что будущие офицеры это ниже их достоинства. Мы им о высоких материях – они нам о материальных ценностях. Мы им песни под гитару, мол мы военные врачи – дела медицинского бичи. А они – вот и бичуйте себе всю жизнь, купите нам только дорогих вин и шампанского на завтра. Все это не явно, а полунамёками – византийская дипломатия, завуалированное «фи» на фоне «мальчики, вы нам нравитесь». Назначили мы стрелку на автостанции в семь утра следующего дня, пообещали их просьбу выполнить плюс редкостный шашлык и прогулку по диким пляжам устроить. Но сказали, что автобус ждать не будет. Хотите красотами дикой Крымской природы полюбоваться – будьте вовремя.

Шашлык у Валерки действительно был отменный – свинина, обязательно чуть с жирком для сочности, замачивается на ночь в пиве, туда же соль, перец и много лука крупными кольцами. А главный шашлычный секрет совсем прост – горячее сырым не бывает. Не пережарь! Целый кулёк мяса намариновали, последние гроши выскребли, купили «Южную Ночь», «Чёрные Глаза» и бутылку «Советского Шампанского». Набор несколько нешашлычный, но очень благородный. На утро все готово к мимолетной и ни к чему не обязывающей встрече в красивых местах, что обычно запоминаются на всю жизнь. Да только не пришли они. Ну и не надо. Постояли, прождали до самого отправления, не пропадать же добру и отпускному дню – поехали сами. День был существенно подпорчен.

Место действительно уникальным оказалось – маленький дикий пляж между Царской Бухтой и Чёрными Камнями. Прямо на границе заповедника, но не заповедник – егеря не гоняют, жги себе костер, если хочешь. Цивилизация далеко, море синевы необыкновенной, известковые скалы стеной, лишь узенькая тропиночка меж камней до воды спускается, а там полоска чистого, дикого пляжа из угольно-чёрной гальки. Я такой гальки нигде больше не видел, да и само место стоило, чтобы так рано в такую даль переться. Народу почти нет – включая нас, четыре-пять группок по всему пляжу, в основном молодые семьи, видно с неперегоревшей ещё тягой к путешествиям. Обстановочка приватная, расстояния порядочные.

Мы накупались, наловили мидий и крабов, затем занялись «первобытной кулинарией». Наелись, но настроение так себе. Пить неохота, но не пропадать же добру – да и отпуску, считай, конец, нет резона оставлять на другой случай. Часа в два, как по принуждению, начинаем пить сладкое вино. Пьём быстро, словно микстуру, но пить тёплое шампанское уже выше наших сил. Бутылка остается неоткрытой. Жара делает свое дело, и в момент состояние становится как у тюленей на лежбище – лень и полудрема, усиленная алкоголем. В этой истоме валяемся с полчаса. Из ступора нас выводит истошный женский крик.

Расстояние порядочное, поэтому драматизм ситуации не виден. Лениво подымаем головы, продираем заспанные глаза. Чувство, что прямое солнце проплавило мозги, – соображается с большим трудом. Какая-то непонятная возня метрах в ста-пятидесяти, может и больше. Видно, что никто не тонет и никого не насилуют. Нет и особого желания выяснять, что происходит, и мы уже готовы опять окунуться в сомнамбулическое полузабытье. Явно народ балуется – место дикое, можно и поорать. Но крик повторяется вновь, ещё более дикий и вовсе не шутливый.

Женщина лет двадцати пяти в ярко-красном купальнике кричит: «Помогите! Люди, помогите же кто-нибудь! Ну, кто-нибудь!» Рядом мужик в плавках, скорее всего муж, тоже молодой, что-то пытается ей сказать, но поведение его странно – он то вскакивает на ноги, то падает. Мужчина атлетического сложения и явно в полном здравии. Что он делает нам не видно – они скрыты от нас по пояс небольшим бугорком из гальки. Приходится вставать в полный рост. Что произошло, всё ещё не понятно, мужик сидит согнувшись к нам спиной и видно, как несколько людей из ближайшей группки со всех ног бегут к нему. Конец нашим раздумьям пришел через пару секунд, когда он поднял голову и истерично закричал: «Косточка! Кто-нибудь знает что делать?!» А через момент ещё отчётливее: «Врач есть?! Тут косточка!»

Я отреагировал просто: «Студент, бежим! Помочь надо!» А вот у Студента моментально включилось его хладнокровие. С лица слетело беспечное выражение, голос стал сухим и властным. В такие моменты он говорил коротко и конкретно, как будто снимал маску обходительного жизнелюба или, наоборот, надевал личину робота-терминатора. Он остудил мой пыл: «Сандалии надень! Возьмем две палки от костра, вытащи оба наших ремня. Похоже, там перелом, и раз визжат, то скорее всего открытый. Прихватим ещё бутылку «Шампанского», вдруг промывать придется».

Сам он сел и стал натягивать кроссовки на босую ногу. Потом взял бутылку и две прямые палки, на которых мы раскладывали шашлык. Я сунул ноги в сандалии, потом вытащил ремни. Студент побежал первым, я парой секунд позже. Пробежав десяток метров по крупной гальке, я понял мудрость его первого приказа – обуться. Когда я добежал до места, реальность оказалась гораздо хуже моих ожиданий. Мне сразу стало ясно, что геройствовать в виде прилюдного оказания первой медицинской помощи нам не придётся, а придётся наблюдать смерть, полную трагизма и нелепости.