Читать книгу "Гонки на черепахах - Станислав Бах"

Затем обнаруживали не вставленную в розетку вилку, отсутствующий модуль и сгоревший предохранитель.

Затем инженеры суетливо разматывали кабель, втыкали куда-то в черепашьи потроха большой разъем и перезагружали программу. Лицо начальника отдела с частотой кадровой развертки поворачивалось то к нерадивым сотрудникам, изображая гнев, то к балкону с надеждой на снисхождение.

Затем один из инженеров тянулся к черной кнопке.

Затем начальник отдела полным отчаяния шепотом восклицал: «Кабель, идиоты!»

Затем «идиоты» хватались за головы.

Затем тележка срывалась с места, истерично дергалась и рвала кабель. Который, если ему хватало прочности, мог выдернуть из черепахи изрядную часть ее электронных мозгов. Обычно после этого она начинала разгоняться в случайно выбранном направлении, устрашающе рассыпая по полу искры и выпуская клубы желтого ядовитого дыма.

Затем пожарный включал свой брандспойт и, как он писал потом в отчетах, локализовывал очаг возгорания.

Затем Третьяк совершал самоотверженный прыжок и, оседлав взбесившуюся рептилию, бил черепаху могучим кулаком прямо по большой красной кнопке. Черепаха замирала. Если, конечно, кнопка была подключена. В любом случае, на испытания всегда приглашали фельдшера из медпункта.

Ни Гида, ни Келдыша на испытания не пускали. Даже стулья расставить не доверяли. А они, постепенно разобравшись с устройством черепахи, пришли к выводу, что конструкция хоть и была далека от совершенства, но в принципе могла бы оказаться работоспособной, если б не патологическая несогласованность электрических и механических параметров узлов, спроектированных разными людьми.

Эта идея нашла понимание у руководства, и вскоре в отделе появилась новая группа, перед которой была поставлена задача проектировать специальные узлы, стыкующие остальные узлы. Дело сдвинулось с мертвой точки, но вскоре выяснилось, что новые узлы не стыкуются уже вообще ни с чем.

Каждым электромотором тележки управляла пара мощных германиевых тиристоров. Германий, как объяснил Гиду Келдыш, это – не немец, это такой баснословно дорогой элемент из таблицы Менделеева. И электронные приборы из германия нигде в мире, кроме, разумеется, Советского Союза, уже давно не применялись.

А тиристоры эти часто горели. Выпаивать и менять их было крайне неудобно, поскольку подобраться к ним можно было только снизу, с большим трудом и рискуя обо что-нибудь ободраться. Горел обычно какой-нибудь один из двух, но было проще сразу заменить оба, чем дважды совершать этот травмоопасный и неприятный акробатический этюд. Келдыш давно обратил внимание, что техники выбрасывают выпаянные тиристоры не проверяя, словно какие-нибудь копеечные конденсаторы.

И однажды Гид с Келдышем совершили недопустимое, несовместимое и непоправимое. Они забрали себе несколько выброшенных работоспособных тиристоров. Но это было еще не все. В Автово на радиотолкучке они обменяли два бывших в употреблении тиристора на американский процессор и несколько портов ввода-вывода к нему. Келдыш спаял на «слепыше» – макетной печатной плате – небольшой контроллер, а Гид написал на Ассемблере простенькую программу.

– Вы хотите сказать, что задача, которую тридцать инженеров не смогли решить за два года, решается за неделю двумя умниками? – спросил Третьяк.

– Да, – нахально ответил Келдыш.

Третьяк посмотрел на него как на жестяную фигурку из настольного хоккея, пытающуюся ударить по настоящей шайбе. И вероятно, дабы проучить зарвавшихся юнцов, дал им возможность сесть в лужу. Другими словами, он допустил молодежь к телу.

Келдыш подключил собранное им компактное устройство вместо десятка ненадежных, греющихся, как утюги, и быстро высасывающих аккумуляторы модулей. Полдня ушло на настройку и корректировку программы, и тележка поехала. А когда Келдыш вручил Третьяку пульт дистанционного управления от игрушечной машинки, заменяющий черную и красную кнопки, суровый хоккеист прослезился.

– Боюсь только, что вам это с рук не сойдет, – сказал Третьяк, убедившись, что молодежь не только говорит, что думает, но и делает, что говорит.

– Победителей не судят, – гордо возразил Келдыш.

– Ну да, их без суда, сразу к стенке ставят, – парировал имеющий большой жизненный опыт техник. – А если узнают, что вы пронесли на территорию американский процессор… Короче, уносите эту свою плату, пока вас как еретиков не сожгли на костре.

Но в этот момент в помещение вошел начальник отдела и, как тогда говорили, другие официальные лица.

Когда к делу подключились особисты из первого отдела, речь пошла уже не о диверсии, а о шпионаже и измене Родине. Статья, надо сказать, расстрельная. Но и этого особистам показалось мало. Вероятно, им захотелось получить звезды Героев за раскрытие антисоветского заговора. А для заговора двух заговорщиков было мало. И, недооценив значение хоккея в нашей отдельно взятой стране, они выбрали еще одним заговорщиком Третьяка.

Третьяк, надо сказать, на эту роль не согласился. Он изрядно покалечил троих явившихся к нему мордоворотов в одинаковых серых костюмах, потом позвонил тренеру сборной и заперся в бомбоубежище. Неизвестно, кому позвонил тренер, но через два дня к Третьяку пришел с извинениями лично сам директор, особисты куда-то пропали, в первый отдел на их место прислали новых и, всем на удивление, даже вежливых. А молодым новаторам предложили без лишнего шума уволиться, что они и сделали.

Граница

Наутро пожаловал гость. Гид был дома, но не слышал ни как подъехала машина, ни хлопков двери. Невысокий костлявый парень с чемоданом в руке, казалось, материализовался на крыльце. У ворот стоял ничем не выделяющийся синий японский микроавтобус. Только приглядевшись, Гид заметил небольшую пластиковую вставку на крыше – вероятно, под ней находилась спутниковая антенна, – да широкие колеса намекали на нестандартную мощность двигателя, но такие колеса чаще ставят просто для красоты.

Весь день ушел на установку и настройку оборудования. Стоимость отдельных предметов не шокировала, но, увидев итог, Гид тяжело вздохнул. Единственный предмет, который он получил в руки, был обычный китайский мобильник, с большим экраном. Из отверстия, грубо просверленного в его корпусе, выглядывала явно не родная выдвижная антенна. Через этот «пульт» осуществлялась связь со всем электронным хозяйством, и вероятно, его потроха были полностью заменены, тем не менее было довольно трудно увязать это устройство с суммой, которую ему пришлось заплатить.

Через несколько минут после отъезда электронщика пульт коротко пискнул, Гид нажал кнопку, и на экране появилась дорога и движущийся в сторону шоссе знакомый микроавтобус. Гид, нажимая кнопки, посмотрел другие картинки. На одной из них он узнал себя, стоящего на крыльце с пультом в руке. Он поднял голову, но даже зная, где находится камера, не смог ее разглядеть.

Вечером приехал Антон, вертолетчик из команды Дорохова.

– Кэп просил передать кое-что не по телефону, – с ходу начал Антон.