Читать книгу "Музей моих тайн - Кейт Аткинсон"

Патриция опасливо жмет протянутую руку.

— Пожалуйста, дорогая, познакомь меня с остальными девочками.

Тетя Дорин пожимает руки нам всем по очереди, серьезно и официально, и каждой по очереди говорит: «Приятно познакомиться». Джордж ястребом следит за своим выводком в зеркало заднего вида, готовый покарать любую неучтивость. Когда с представлениями покончено, Джордж говорит:

— Ваша тетя Дорин весьма любезно согласилась приглядеть за вами в течение недели, чтобы вы могли отдохнуть. Что нужно сказать?

— Спасибо, тетя Дорин! — послушным хором тянем мы все.

То есть все, кроме Патриции — она поднимает брови и шепчет мне на ухо: «Тут ей что — „Маленький домик в прериях“»? Эту книгу Патриция ненавидит больше всего на свете. Но Джордж не замечает бунта Патриции — он уже терзает коробку передач нашего «форда», чтобы найти заднюю передачу, которая страдает особой пугливостью и вечно прячется. В ее поисках Джордж обычно изрыгает богохульства, но сегодня, по случаю присутствия тети Дорин, убавил громкость.

— Вот как хорошо, — говорит она, когда Джордж наконец умудряется развернуть машину и со скрежетом переключается на первую передачу.

Тетя Дорин складывает руки на коленях, готовая к радостям поездки. (Удивительно.)

Когда мы выезжаем за город, тетя Дорин вытаскивает сигареты и спрашивает Джорджа, не хочет ли он закурить.

— С удовольствием, — отвечает он, словно ему предлагают лучшую гаванскую сигару.

Тетя Дорин раскуривает две сигареты и передает одну Джорджу. Интимность этого действа не проходит незамеченной у обитателей заднего сиденья, и мы наблюдаем за парочкой с новым интересом. Может, тетя Дорин — родственница Джорджа?

Дорога в Уитби обходится без приключений — редкий случай для наших вылазок в «форде-англии»: обычно мы на что-нибудь наезжаем или хотя бы вылетаем на поросшую травой обочину. Похоже, тетя Дорин и Джордж неплохо знают Уитби: когда мы въезжаем в город по дороге, круто идущей вниз, они показывают друг другу разные достопримечательности, и тетя Дорин, хихикая, спрашивает:

— Помнишь те селедки?

Джордж запрокидывает голову и хохочет, и спина его распрямляется, словно он только что сбросил двадцать лет.

Уитби действительно выглядит как волшебный город — от суровых загадочных руин на утесе до живописных разнокалиберных рыбацких хижин. Патриция в особенном восторге, — по ее словам, именно здесь пристала «Деметра», идущая из Варны.

— «Деметра»? — переспрашивает тетя Дорин.

— Ну да. Корабль Дракулы. Он пришел в сильнейшую, страшную, неестественную бурю, и весь экипаж его был мертв! А эти утесы, конечно, те самые, по которым Дракула взбежал в облике черного пса. Адской гончей! — Последние слова Патриция произносит с особым смаком, уверенно показывая на утесы, и я вздрагиваю, вспоминая лестницу в доме тети Бэбс. Патриция продолжает, обращаясь к Люси-Вайде (та стиснута между ней и Джиллиан, а я сижу с самого краю, прижатая к ненадежной двери машины, и, вполне возможно, выпаду, если подвернется поворот покруче): — Может быть, тетя Элиза назвала тебя в честь Люси Харкер? Та стала вампиром, знаешь ли.

Слово «вампир» Патриция смакует.

— Так и есть, — флегматично говорит Люси-Вайда. Она уже слишком давно знает Патрицию, чтобы ее бояться.

— Подумать только, подумать только, — говорит тетя Дорин безо всякого сарказма. Она поворачивает голову, чтобы разглядеть Патрицию. — Патриция, у тебя потрясающе живое воображение.

Патриция страшно польщена и очень старается не подать виду, но я сижу рядом с ней и чувствую, что она вся вспотела от удовольствия.

Мы безошибочно попадаем на Королевский Полумесяц. Джордж заносит на третий этаж наши вещи и остается ровно на столько времени, чтобы выпить чашечку чаю (все, что нужно для чая, мы привезли с собой в картонном ящике), а потом говорит:

— Ну хорошо, я поехал обратно в Лавку.

И вот так неожиданно оставляет нас с абсолютно незнакомым человеком.

— Нууууу, — говорит тетя Дорин — в ее исполнении это слово содержит столько гласных букв, что мы и не подозревали о таком богатстве, — нам бы надо распаковаться, девочки, а как же.

Любопытство Патриции превозмогает ее обычную застенчивую сдержанность.

— Тетя Дорин, а вы откуда родом?

Тетя Дорин смеется щедрым, захлебывающимся смехом и отвечает:

— Из Белфаста, Патриция, откуда ж еще, из Белфаста.

Патриция исчезает с припасами для чая, так что мы с Люси-Вайдой вынуждены прибегнуть за географическим просвещением к Джиллиан.

— Это столица Уэльса, — авторитетно говорит та.

Квартира нам всем ужасно нравится: она лишена обычной домашней захламленности и в ней всего как раз столько, сколько нужно, — простыней, одеял, кастрюль, ножей и вилок — плюс одна-две безделушки для украшения. Чистые обои с цветочным узором не отягощены семейными драмами, а ковер с рисунком из осенних листьев и оранжевые занавески в гостиной говорят лишь о праздничном, отпускном настроении. Небольшой минус состоит в том, что спален в квартире всего две, и тетя Дорин забирает себе целиком одну из них, оставляя нам, девочкам, две широкие кровати в другой спальне. Нам проще целиком уступить одну кровать Патриции и втиснуться втроем в другую. Кроме нас, в спальне размещаются Панда, Тедди, Дениза и принадлежащее Люси-Вайде неустановленное существо по имени Мэнди-Сью, больше всего напоминающее черно-белую кошку, пострадавшую в руках неумелого чучельника. Эту давку компенсирует потрясающий вид из нашей спальни — на Сады Полумесяца, через Променад, на Павильон и дальше, дальше, на бескрайние волны Северного моря. Мы прибыли на край известной нам земли.

Завоевание Патриции занимает у тети Дорин несколько дней. Поначалу Патриция с ней откровенно враждебна и даже ненадолго сбегает — мы находим ее на пляже, где она помогает погонщику осликов водить их взад-вперед. Погонщик доволен, что у него появилась бесплатная помощница, и не подозревает, что она собирается усыпить его бдительность и осуществить грандиозный план — освободить всех ослов. Патрицию приводят домой в слезах (нехарактерно для нее) и никак не могут успокоить, несмотря на то что тетя Дорин не прибегает к физическому насилию, которым обычно утешает нас Банти. На следующий день, когда мы гуляем по Променаду, Патриция падает с него вниз — это происшествие хитро маскируется под несчастный случай, но на самом деле, как мне теперь кажется, было настоящей спонтанной попыткой самоубийства.

Но Патриция всего лишь растянула запястье, и по возвращении домой тетя Дорин ловко бинтует его и кладет руку в перевязь.

— Я была медсестрой во время войны, — улыбается тетя Дорин, когда мы хвалим ее умение накладывать повязки.

Она сразу вырастает в наших глазах: мы все думаем, что быть медсестрой очень здорово, хотя ни одна из нас не собирается стать ею, когда вырастет. Патриция по-прежнему стремится быть ветеринаром и спасать от смерти всех до единого животных на земле; Люси-Вайда будет танцевать в кордебалете — она так задирает длинные ноги и садится на шпагат, что у зрителей перехватывает дыхание (при этом, к ужасу Банти и тети Бэбс, становится видно ее заношенное нижнее белье). Что до меня, я намерена быть актрисой («Руби, ты и так уже актриса первостатейная», — говорит Банти), ну а Джиллиан просто собирается стать знаменитой — все равно каким способом. Тетя Дорин, в отличие от Банти, выслушивает эти детские мечты с неподдельным интересом.