Читать книгу "Роман с Хаосом - Андрей Мартьянов"

— Сами-то вы к какой партии принадлежите? — я не решился ответить прямо.

— А пойдем, — гоготнул Альбрехт. — Покажу, так сказать, священную реликвию. Сам все поймешь.

Лавируя между пушек, фургонов и лошадей, фон Цорн подтащил меня к самой замызганной и обтрепанной повозке, забрался внутрь и вытянул руку, помогая подняться. В фургоне царил непринужденный хаос — сундуки, сундучата и сундучины, какие-то не поддающиеся идентификации шмотки, наваленные горой, мешки, круглые железные пули в корзине, разорванное женское платье, на натянутой поперек фургона веревке сушатся серые нижние штаны, лежит на боку деревянная статуя неизвестного святого, рядом валяется оружие, и сразу — толстые потрепанные книги. В общем, лавка преуспевающего старьевщика. Видимо, тащили все, что под руку попадет и забрасывали сюда.

— Куда знамя, гады, подевали? — бормотал фон Цорн, роясь в куче хлама. — Никакого уважения! Та-ак, а это у нас что? Ах ты Боже мой! Видишь, что делается?

Фон Цорн картинно приподнял грязную тряпку, когда-то бывшую отрезом золотой церковной парчи, и явил пред мои ясные очи спящего. Отнюдь не высокий светловолосый молодой человек лет восемнадцати-двадцати. Фигура не толстая, но плотная, облегаемая неплохим камзолом со множеством пуговиц, высокие ботфорты со сбитыми деревянным каблуками… Под головой в качестве подушки человек держал свернутую полосу пестрой ткани.

— Подымайся, дармоед! — громогласно, но добродушно взревел Альбрехт и покосился на меня. — Знаменосец, извольте видеть.

После чего доблестный воитель изъял из-под головы спящего помянутую тряпицу и развернул.

— Гляди, — ухмыльнулся фон Цорн. — Наше Тифенбахское знамя.

— Ага, значит, вы католики, — сообразил я, узрев вышитую на ткани папскую тиару, перекрещенные ключи от Рая — символ святого апостола Петра — и надпись «Te Deum Laudamus».

— Иногда и католики, — фон Цорн неожиданно ловко вывернул знамя, как наволочку. — А теперь?

— «Слово Божие и Лютера учение не потерпят никогда крушения», — прочитал я новый лозунг на штандарте и отметил про себя, что, оказывается, с сегодняшнего дня неплохо могу читать на старонемецком. Еще несколько дней — и мне станут известны все главнейшие европейские языки, включая старинные наречия. Впору поступать не на медицинский факультет Военно-космической академии, а прибиться к кафедре лингвистики.

— Сударь, наплюйте вы на фон Цорна с его идиотскими шуточками, — молодой человек, лишенный знамени-подушки, воспрял и теперь протирал глаза грязными пальцами. — Мы что, куда-то приехали? Цорна я узнал, а вы кто? Только не говорите, что новобранец. Сразу советую либо удавиться на ближайшей осине, либо бежать. Платят нищенски, кормежка… Ай, чего говорить! В Монферрато свиней лучше кормят!

— Где-где? — переспросил я.

— Конечно, не германским варварам знать, что такое Монферрато! Цорн, ответьте мне на насущный вопрос — куда мы прибыли? Ничего не помню… Кажется, я и Густав вчера перестарались с употреблением майенского вина.

— Какая тебе разница? — поморщился Альбрехт. — Едем себе и едем. По-моему, мы в трех днях пути от (я замер, затаив дыхание — неужели сейчас мне скажут точное местоположение?)… от… от Людвигсхвафена и в пяти — от Страсбурга.

Оригинально. Оказывается, Дом, выстроенный менее чем в полукилометре от автономной базы Дальнего Флота на Афродите, четвертой планете системы Сириуса, в семи световых годах от матушки-Земли, ныне находится в долине Рейна, приблизительно в районе франко-германской границы. И сейчас 1623 год. Тридцатилетняя война. Что прикажете делать?

— Ладно, пойду я, — проворчал фон Цорн, небрежно отбросив хамелеонское знамя в сторону. Добавил вопросительно-утвердительно: — Значит, о лошадях позаботишься?

После чего сгинул. Судя по бряканью тяжелых шпор, отправился в Дом.

— Одежда у тебя интересная, — сказал белобрысый, зевая. Любопытно оглядел мой комбез. Странно, раньше этого никто не замечал. — Если ты новенький, давай знакомиться. Меня зовут Орландо ди Милано. Любимый сын уважаемых родителей, отправившийся искать приключений на свою задницу. Так до сих пор и ищу. Три незаконченных курса философии в Болонье, Тоскане и даже в парижской Сорбонне, из коей, впрочем, был выставлен за пьянство и еретические мысли. Засим прибился к Черной Своре фон Цорна — они меня едва не убили, но, когда узнали, что умею читать и писать, взяли к себе. Знамя — мое творение. Нравится?

— Ну… нравится, — выдавил я, не зная, как общаться с разговорчивым юнцом. — Ведь можно было сделать два флага — один гугенотский, другой католический.

— Ничего подобного! — горячо заявил синьор Орландо, окончательно просыпаясь. — Сообрази: мы служим у курфюста Ортенбургского, являющегося лютеранином. Нас во время сражения бьют баварцы-католики, находят в фургоне протестантское знамя… Дальше объяснять или сам все поймешь? Хорошо, если виселицей отделаемся. А так — в надлежащий момент вывернул знамя нужной стороной, и пожалуйста — для любого становишься своим. Военная хитрость. Ты сам откуда будешь?

— Из России, — прямиком брякнул я, чем на время ввел юного синьора в недоумение. Он поразмыслил и, наконец, озарился улыбкой:

— Московия? Великое герцогство на востоке, за польской границей? Знаю-знаю. У вас недавно королевой — или великой герцогиней, как правильно? — была панна Марина Мнишек, вышедшая замуж за короля Деметриуса, сына Иоанна?

Голова у меня пошла кругом. Лучше уж якшаться с ландскнехтами, чем с интеллигентом-приключенцем образца шестисотлетней давности.

— Слушай, — я потянул синьора Орландо за рукав, — ты с лошадьми обращаться научен?

На меня уставились, будто на умалишенного.

— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросил юнец. — Конечно, я читал, что армии древнего Рима использовали коз в качестве…

— Нет-нет-нет, я не о том! С ума сошел? За кого ты меня принимаешь? Поможешь распрячь ваших коняг?

— Новеньким всегда достается самая тяжелая и грязная работа, — понимающе кивнул Орландо. — Пойдем.

Я мысленно погрозил кулаком Хозяину и вылез из фургона. Орландо подтянулся следом. Спрыгнул на землю, поднял голову, жмурясь от солнечных лучей, и кивком указал наверх:

— В кои-то веки хорошая погода. Дожди и слякоть безумно надоели!

Белоснежный Сириус склонялся к закату, просвечивая через тоненькую пелену перистых облаков. Рядом со светилом можно было рассмотреть крохотное, однако хорошо различимое пятнышко звезды-спутника.

— Добро пожаловать на Афродиту, — хмыкнул я. — Ничего необычного в округе не замечаешь?

— Похоже, вас еще ни разу не грабили, — Орландо обвел двор хозяйственным понимающим взглядом и повторил слова фон Цорна: — Богато живете… Не думал, что такие хутора еще сохранились в нашу неспокойную эпоху. Ой, а кто орет?

— Эсмеральда, — я указал на сарай, где мычала слонопотамша и злорадно предложил: — Хочешь, покажу?