Читать книгу "Доминирующая раса - Олег Серегин"

Я стояла над трупом, и ленты извивались в моих руках. Когда-то в школьном учебнике истории я видела древнюю статуэтку. Критская богиня со змеями. Правда, для полного сходства мне пришлось бы обнажить грудь.

Лента потеряла интерес к дезактивированной органике, вновь собралась воедино на страшно разрытом животе мёртвого и поползла ко мне. На ней даже крови не осталось.

Это был молодой ррит. На Фронтире я слышала, что ррит вырождаются, что новое, послевоенное поколение сильно уступает в доблести тем, кто помнит прежнее величие своей расы. Молодняк боится х’манков до расслабления внутренностей, готов ползать перед ними на брюхе и выпрашивать объедки.

Что-то не заметно. Юноша не успел проявить свою доблесть, но плоды вырождения выглядят иначе.

Если отбросить человеческие представления о красоте гуманоидов, то ррит красивы. Ррит абсолютно целесообразны. Как дикие звери. Зарождение разума, развитие техники и культуры не отразилось на их сложении. Даже клыки и когти не атрофировались.

Мощное, стремительное, гибкое тело воина-убийцы. Акула, пантера, кондор. Совершенство.

Биопластиковая лента поднялась по моей ноге до талии и свернулась там. Ррит мог убить меня ударом кулака. Только глупцы издеваются над побеждённым врагом. Им следует любоваться.

Более удачного времени для философских мыслей, конечно, не нашлось.

Счастье, что ррит одиночки по природе. Только через силу действуют стаей.

И тут до меня дошло, что я не слышала автоматных очередей.

Неужели — всех — без единого выстрела?!

Быть не может.

Или всё-таки Эндрис прав, они не пошли в пассажирский отсек? Направляются к грузовому? Если так, то им ещё нужно разрезать все двери, кода-то они не знают… или «стратегические» их ещё не видят, и с секунды на секунду начнётся бой? Куда мне кидаться?

Твою мать!

Я тихо застонала. И вздрогнула от тяжёлого грохота.

Это определённо погибла первая дверь.

Шайя!

Она была слишком обеспокоена, чтобы погрузиться в сладостную материнскую дремоту, как Аджи когда-то. Наши мысленные образы оказались точно наоборотными: маленькая беззащитная Шайя и огромная зубастая Янина, готовая крушить и кусать.

Она не могла понять, что такое происходит, почему корабль трясёт. Она ощущала, что корабль изменил конфигурацию. Что на корабле кто-то новый. Ходит. Много. Вроде тоже маленькие мужчины, но не такие маленькие. И очень, очень, очень злые. Она никогда не чуяла таких злых. Что же делать? Её опять заставят нюхать страшную штуку? Где же храбрый маленький мягкокожий мужчина, от которого пахнет травой и ещё чем-то? Он должен победить злых.

Я почувствовала облегчение. Насколько это чувство было сейчас возможно. Шайя сама поняла половину того, что я должна была ей сказать.

Храбрый маленький мужчина обязательно одолеет злых. Но их много, а у него мало воинов.

Я сказала это и помолчала. Шайя в волнениях сунулась мордой прямо в меня. Я отшатнулась и чуть не упала от неожиданности. Всё-таки она невероятно быстро двигается.

Что же будет, если ему никто не придёт на помощь?

Шайя забегала по грузовой полости кругами. Пилоты ещё не открыли перемычки между двумя полостями. Не понимаю, почему.

Неужели злые победят? Что тогда будет с ней и её детьми?

Шайя, храбрый мужчина маленький. У него маленькие лапки и крохотные зубы. А ты большая, очень большая и сильная. Ты должна ему помочь.

Она застыла. Как охотничья собака, сделавшая стойку.

9

Став воином, ты узнаешь, что Цмайши, глава женщин — сестра твоего отца. Что ты рождён от семени первого среди людей, повелителя всех кланов, стяжавшего славу, и в боях с самыми страшными врагами человечества никто не проливал их кровь так обильно.

Имя твоего отца — Р’харта.

Ты ещё побаиваешься собственной тётки, когда она ведёт тебя во взрослые покои, в залу, откуда правит мирной жизнью резервации.

— Я покажу тебе кое-что, — говорит она, большими, жаркими, нервными руками оглаживая твои плечи. — Это вещи твоего отца.

— Оружие? — жадно спрашиваешь ты.

— Нет. Украшения.

Комната роскошная. Ты никогда не видел такой роскоши, ты уже достаточно разумен, чтобы понять — это всё ветхое, старое, собранное по крупице, когда-то случайно спасённое. Уцелевшее от былой красоты. Тебе не жаль потерянного. Но почему-то обидно.

Тётка ставит тебя перед зеркалом.

— Закрой глаза.

Привычные медные колечки покидают уши: новые серьги куда больше и тяжелее, тебе хочется посмотреть, что это такое, и почему для Цмайши это так важно, но ты обещал и стоишь, зажмурившись. Крупное тело тётки мечется туда-сюда за твоей спиной.

И ожерелье — тяжёлое, большое, тётка часть шнура собирает узлом у тебя на загривке. Ты слышал: тот, кто оказался твоим отцом, чьё имя подобно грому, до сих пор устрашающему победившего врага, был велик телом так же, как и духом. Никто не мог с ним сравниться.

Ты впервые жалеешь о том, что пошёл в малорослую мать. Говорят, огромный, со среднюю женщину ростом, Р’харта и миниатюрная Суриши рядом выглядели потешно.

Пояс. Браслеты.

— Посмотри… — шепчет Цмайши.

Ты повинуешься.

Мороз подирает по коже.

— Украшения твоего отца… — повторяет тётка. — Когда-нибудь у тебя будут такие же.

Два чувства вспыхивают в груди: ты понимаешь, что нельзя предать отца, ушедшего в безнадёжный бой с победившим врагом, что ты обязан стяжать славу и отомстить за него, но…

— Час придёт, — с мукой в голосе шепчет тётка. — Он придёт, он уже близок… Мы отомстим!

Их руки похожи на человеческие, но тонкопалые, тонкокожие, розовые, с нежными прозрачными пластинками вместо ногтей. Если ободрать их и покрыть кости лаком, то получатся такие вот серьги. Их черепа тонкостенны и округлы; видно, какими большими были глаза в этих глазницах, какими маленькими — эти рты со слабыми плоскими зубами. Семь черепов снизаны в ряд от одного твоего плеча до другого, затылочные части спилены, на месте глаз — драгоценные камни…

Тебе страшно.

Перед глазами картина: маленькая х’манка идёт рядом с огромным нуктой. Зверь нюхает воздух, верхняя губа подрагивает. У х’манки подрагивает точно так же.

У меня есть уникальный опыт. Командование будет писать кипятком, если узнает. Я работала с самкой в боевых условиях. Успешно.

Дважды.

Дядя Гена погиб. И Фанг погиб. И Скотт погиб. Я смотрела в лица оставшихся и видела, что главой уцелевшей тройки признан не Акмал, а Морган. Наверное, он заслуживал. По праву силы вождя выбирают где угодно, но не в войсках молчаливого доминирования.