Читать книгу "Властители Зла: Книга Грез - Джек Вэнс"

– Вполне.

– Хорошо! – воскликнул Вальдемар Кутте в сердцах. – Вот завтра и посмотрим.

* * *

На следующий день в полдень оркестр собрался в студии Кутте. Профессор раздал ноты, отвел Джерсена в сторону и послушал, как тот играет свою партию. Услышанное привело Кутте в состояние полушока, и он не делал уклончивых замечаний.

– Будь что будет, – вздохнул он. – Играйте очень тихо, и все обойдется.

Кутте провел Джерсена к другим музыкантам.

– Внимание! Я хочу представить своего друга, мистера Джерсена, который непрофессионально играет на флейте. С нами он будет играть только один раз, и то в качестве эксперимента. Мы все должны быть к нему снисходительны.

Музыканты повернулись, разглядывая Джерсена и перешептываясь. Джерсен отнесся к такому вниманию спокойно, словно находился среди старых знакомых.

Оркестр пошел по Голчер-вей, каждый человек нес свой музыкальный инструмент, кроме Джерсена, который нес пять различных флейт. Все оркестранты были одеты в черные пиджаки с высокими плечиками и соответствующие бриджи, серые гетры, заправленные в черные ботинки, черные шляпы с опущенными полями.

Музыканты прибыли в школу, и Джерсен почувствовал себя еще более напряженно. Идея, казавшаяся сначала такой оригинальной, теперь, когда настал критический момент, выглядела глупой и нелепой. Если Говард Трисонг повнимательнее присмотрится к музыкантам, он сможет узнать Генри Лукаса из «Экстанта», и тогда возникнут осложнения. Говард Трисонг, несомненно, приедет хорошо вооруженным и с охраной. Джерсен же, напротив, принес только пять флейт и кухонный нож, который прихватил этим утром в скобяной лавке.

Оркестр вошел в павильон, разместил свои инструменты на сцене и стал ждать, а Вальдемар Кутте совещался с Осимом Садалфлоурисом, осанистым и общительным мужчиной в нарядном костюме из темно-зеленого габардина.

Потом Вальдемар Кутте повернулся к оркестру:

– Столы для нас накрыты позади павильона. Будут тушеные неветы, консервы, чай и изюмная вода.

В задних рядах послышался шепот и. смех. Кутте посмотрел туда и заговорил с многозначительными ударениями:

– Мистер Садалфлоурис понимает, что мы в определенном смысле мнительны, и уважает наши убеждения. Оркестрантам не будут подавать никаких эссенций или продуктов с ферментами, чтобы ничто не повредило выступлению. А теперь пора на сцену! Вперед! Вперед! Вперед! Больше жизни и изящности.

Музыканты расселись по своим местам и начали настраивать инструменты. Кутте поместил Джерсена в заднем ряду между цимбалами и гамбой; на обоих инструментах играли крупные светловолосые мужчины флегматичного вида.

Джерсен разложил флейты в надлежащем порядке, указанном Кутте, сыграл несколько гамм, стараясь не отличаться от остальных, потом сел на свое место и стал рассматривать бывших одноклассников Трисонга. Большинство были местными жителями, остальные прибыли из других городов. Несколько человек приехали из отдаленных стран, а некоторые даже с других планет. Они приветствовали друг друга восклицаниями и бесстыдным смехом. Каждый удивлялся, как постарели остальные. Сердечными приветствиями обменивались представители одинаковых социальных слоев, те, кто обладал различным статусом, здоровались более официально.

Говард Хардоах еще не прибыл. Что будет, когда он появится? Джерсен не мог этого представить.

В четыре часа началась официальная часть. Почти все места уже оказались занятыми. Справа от оркестра собралось мелкопоместное дворянство, слева сидели фермеры и владельцы магазинов. Несколько столов с самого края слева заняли обитатели бараков на реке. Мужчины были одеты в коричневые костюмы, женщины – в грубые шерстяные брюки и блузы с длинными рукавами. Дворяне, как заметил Джерсен, потягивали ликер из маленьких синих и зеленых бутылочек. Когда бутылки пустели, их величественным жестом бросали в корзины для мусора.

Вальдемар Кутте, взяв скрипку, вышел на сцену, поклонился направо, налево, затем обернулся к своему оркестру:

– «Танец Шармеллы», полный вариант. Легко, весело, не слишком энергично в дуэтах. Вы готовы? – Кутте взглянул на Джерсена, указав пальцем: «Четвертую… Нет, не эту… Да, правильно»…

И взмахнул руками. Оркестр заиграл веселую пьесу. Джерсен дул в свою флейту, как его учили, стараясь делать это как можно тише.

Пьеса закончилась. Джерсен с облегчением опустил флейту.

«Могло быть и хуже! – подумал он. – Главное, кажется, прекратить играть в тот же самый момент, когда останавливаются все остальные».

Вальдемар Кутте объявил другую пьесу и снова указал Джерсену, какой инструмент надо взять.

Пьесу «Гнусный Бенгфер» знали все присутствующие. Они вдруг запели хором и затопали ногами. В песне, насколько понял Джерсен, говорилось о проделках Бенгфера, отчаянного пьяницы, который свалился в выгребную яму в Бантертауне. Убежденный, что упал в чан с «яп-болванским пивом», он напился до умопомрачения, а когда поднялась звезда Ван-Каата и осветила место действия, из выгребной ямы торчал только живот Бенгфера, набитый дерьмом… «Неприятная песня», – подумал Джерсен, однако Вальдемар Кутте с упоением дирижировал оркестром. Джерсен воспользовался общим возбуждением, чтобы посильнее дуть в свою флейту, но тут же получил пару предостерегающих взглядов от дирижера.

Джентльмен из-за стола справа подошел к сцене и заговорил с Вальдемаром Кутте, который сначала отвечал с раздражением, а потом повернулся к собравшимся:

– По многочисленным заявкам для нас споет миссис Тадука Мильгер.

– О нет! – закричала из-за своего столика Тадука Мильгер. – Это совершенно невозможно!

Но ее втащили на сцену, поставили рядом с кисло улыбающимся Кутте.

Тадука Мильгер спела несколько баллад: «Я одинокая птица», «Моя маленькая красная баржа на реке» и «Пинкероуз – дочь космического пирата».

Места за столами были уже заполнены: постепенно собрались все опоздавшие. Джерсен начал сомневаться, что Трисонг придет на вечеринку.

Тадука Мильгер вернулась за свой столик. Объявили о начале ужина, и оркестр пошел отдохнуть в служебное помещение.

Вечер спустился на Гледбитук. Сотни карнавальных фонарей, подвешенных на бамбуковых шестах, освещали павильон. За столами не спеша ужинали. Многие попивали ликеры. Те, кто более строго придерживался Учения, коротали время за чашками чая, но потеряли очень мало, потому что столы просто ломились от всевозможных яств.

«Невероятно, – подумал Джерсен. – Где же Говард Трисонг? Почти в руках!»

Он оглядел углы павильона, берег реки… Время, казалось, застыло. И вдруг все встало на свои места. Вот у реки неподвижно застыли три человека, внимательно наблюдая за тем, что творится в павильоне. Джерсен посмотрел на дорогу. У ограды стояли еще трое мужчин, лица и одежды которых невозможно было рассмотреть. Но, похоже, они не из Гледбитука…