Читать книгу "Чего боятся ангелы - К. С. Харрис"

— Значит, он убил ее, чтобы изнасиловать? — уточнил Себастьян.

«А что, если Кэт права? Вдруг Рэйчел Йорк была убита человеком, который вовсе не знал ее?»

Что, если ее смерть совсем не связана с тем, кем она была, с мужчинами, окружавшими ее, и даже с таинственным свиданием, которое она назначила тем вечером графу Гендону? Но как тогда Себастьяну найти ее убийцу?

— Возможно, — ответил Пол Гибсон. — Однако некоторых мужчин убийство возбуждает. — В его добрых серых глазах мелькнула тень былых мерзких воспоминаний, голос упал до шепота, полного страдания. — Мы оба это знаем.

Себастьян кивнул, отводя взгляд. На войне они сплошь и рядом видели проявления жестокой похоти солдат, которые, еще в крови после сражения, обрушивались на беззащитных женщин и детей завоеванного города или фермы. В убийстве есть что-то пробуждающее в мужчине первобытные и не совсем человеческие инстинкты. Или это просто неправильное представление, подумал Себастьян, порожденное человеческой надменностью? Поскольку эта эгоистично жестокая разрушительность свойственна только человеку. Много зверей убивают ради еды, ради выживания, но никто не убивает ради садистского, сексуального удовольствия.

— Значит, он мог ее убить совершенно по другим причинам, но все это показалось ему таким возбуждающим, что он решил удовлетворить свою похоть, набросившись на ее мертвое тело.

Доктор кивнул.

— Внутренние повреждения очень небольшие. Скорее всего, он уже был возбужден, когда входил в нее. — Он помолчал, затем добавил: — Есть еще одна вещь, которая может оказаться важной, а может, и нет. Ты заметил шрамы на ее запястьях?

Себастьян наклонился рассмотреть бледные, почти незаметные следы старых шрамов, охватывавших ее руки, словно браслеты. У Себастьяна у самого такие были — память о Португалии и двенадцати мучительных часах, когда он пытался вывернуться из веревки, стягивавшей руки.

— И на это еще посмотри. — Подсунув руку под ее плечо, Гибсон приподнял тело так, чтобы Себастьян мог увидеть следы шрамов, накрест покрывавших ее красивую спину. — Кто-то бил ее плетью.

— Как ты думаешь, насколько давно это было?

— Точно не скажу. — Гибсон опустил тело. — Как минимум несколько лет назад. — Теперь он ходил по комнате, собирая инструменты на поднос. — Побольше скажу через пару дней, когда у меня будет возможность сделать нормальную аутопсию.

Себастьян кивнул, не в силах отвести взгляд от неподвижного прекрасного женского тела. Кожа ее была бледна даже при жизни, а теперь в свете холодного утра она казалась голубоватой, полные губы приобрели темно-лиловый оттенок.

— Я хотел бы похоронить ее, когда ты закончишь.

Гибсон подошел к нему, встал рядом. Он уже перестал звякать своими хирургическими инструментами.

— Хорошо.

Себастьян смотрел на останки Рэйчел Йорк. Всего неделю назад она ничего для него не значила — просто имя на афише, хорошенькое личико. Даже после того, как его обвинили в ее убийстве, он думал только о себе и желал найти убийцу ради себя, не ради нее.

Но в какой-то момент за эти последние несколько дней он понял, что все изменилось. Рэйчел Йорк было меньше девятнадцати лет, когда она умерла. Молодая женщина, одинокая, беззащитная, пыталась сражаться за свою жизнь в обществе, которое использует и выбрасывает слабых и несчастных, словно они недочеловеки. И упрямо не желала считать себя жертвой. Она сражалась не на равных, отбивалась, отважно и решительно… пока однажды какой-то мужчина не загнал ее в угол в приделе Богоматери в старой одинокой церкви и не сделал с ней этого.

Мир полон скверны и жестоких людей, и Себастьян это знал. Но нельзя позволять победить тем, кто делает, что хочет, презирая тех, кто страдает и погибает. Надо продолжать сражаться с ними, не давая им повода считать, что они имеют на это право или могут как-то оправдаться.

— Справедливость восторжествует, — прошептал он, хотя женщина, лежавшая перед ним, не могла его услышать, а сам он давно перестал верить во всезнающего, милостивого и внимательного Бога после одного сражения в Центральной Испании. — Кто бы это ни сделал, он не уйдет от суда. Клянусь.

Тут он вспомнил о том, что рядом стоит Пол Гибсон со странной кривой улыбкой.

— А я-то думал, что ты давно уже не веришь в справедливость и правое дело.

— Так оно и есть, — сказал Себастьян, поворачиваясь к двери.

Но его друг только улыбнулся.

ГЛАВА 30

Снег повалил незадолго до полудня.

Себастьян брел по извилистым средневековым улочкам. Воду в открытых сточных канавах затянуло ледком. Мимо него быстро прошла женщина в лохмотьях, закутав плечи в шаль и съежившись от холода. Дыхание ее в холодном промозглом воздухе выходило облачками пара. Он шел, пока не ощутил запаха реки и не услышал криков чаек. Брусчатка под ногами стала скользкой от снега, падавшего огромными мокрыми хлопьями с желтовато-белого неба.

Срезав путь между обнесенным забором складом и высокой каменной стеной, он спустился по короткой старинной лестнице туда, где перед ним раскинулась коричневая Темза, широкая и медлительная. Ветер был таким сильным, что на воде виднелись белые барашки, а воздух наполнился запахами далекого моря. Даже на таком ветру и холоде река была полна лодок, лихтеров, барж и плашкоутов, направлявшихся по реке к Грейвз-энду и далее, в открытое море. Река являлась артерией города, но как же редко он бывал среди немногочисленных домов на ее берегу и, по сути дела, многие недели не вспоминал о ее существовании.

Ее легко было не замечать, как не замечаешь далекий плач голодного ребенка в ночи или приглушенный грохот похоронной телеги, что каждым утром объезжает город, собирая белые свертки, пополнявшие могилы для бедных на кладбищах Сент-Мэтью, Сент-Эндрю, Сент-Панкрас и странноприимного дома.

Так же просто было не обращать внимания на существование темных, невзрачных дыр в Филд-лейн и Ковент-Гарден, где за несколько медяков можно купить право запереть комнату и проделать что угодно с дрожащим, перепуганным ребенком или всхлипывающей женщиной. Места, где свистит кнут и тела содрогаются от боли, где нет надежды, нет Бога, а есть лишь смирение и ожидание смерти. Чего только ни пожелает извращенец, на все в этом городе есть цена и все можно приобрести.

Снег пошел сильнее. Себастьян поднял лицо, подставив его под мелкую колючую крошку. В душе его снова поднимался страх, что он никогда не сумеет оправдаться от обвинения в этом жутком преступлении. И что потом? Что, если Рэйчел Йорк убили случайно и он не сможет найти человека, который перерезал ей горло и утолил свою похоть мертвым, окровавленным телом? Что тогда станется с его обещанием добиться справедливости для нее и себя?

Он говорил себе, что убийца должен быть кем-то, кого она знала, кому было известно, что она будет одна в этой церкви, так поздно вечером. А теперь Себастьян понимал, что преступник просто мог увидеть ее на улице и последовать за ней, полюбоваться, как она зажигает свечи на алтаре, а затем наброситься на нее из темноты. Жестокий похотливый незнакомец.