Читать книгу "Privatизерша - Макс Нарышкин"

— Вы плохо выглядите, Артур.

Это было похоже на правду. Страх никогда не лебезил перед клиентом, стараясь быть похожим на ясновидящую, обещающую скорый брак и долгих лет жизни.

— Зачем бы мне понадобилось ехать к вам, если бы я выглядел хорошо?

— Тоже правильно. С другой стороны, как мне кажется, ваш вид — последствия надумок, чем обстоятельств.

Не разуваясь — здесь это не было принято, Арт миновал покои доктора и вошел в большую просторную комнату, мебели в которой было столько, сколько необходимо для разговора. Кресло, еще одно кресло, диван, столик и два фикуса, сторожащие окно. В этой комнате Арт не отвлекался на мелочи, заставляющие думать о постороннем. Думать о чем-то другом, помимо своих проблем, в такой комнате невозможно. И колер стен выбран идеально — светло-кремовый, если не приглядываться — белый.

— Что-то дома?

— Рита приезжала?

— Вы же знаете, что я вам этого не скажу.

— Значит, приезжала. Сколько вы зарабатываете на нас, док?

— Этого я вам тоже не скажу.

— А что скажете?

— Что вам пора применять препараты с терапевтическим действием.

Арт закусил губу и растер пальцами лоб. Он не знал, зачем пришел. По всему выходило, что говорить должна Рита, которой здесь как раз и не было. Но куда еще идти и что делать? С родственниками советоваться? Ха… Тетка наконец-то умерла. Арт впервые увидел ее в гробу. Живи она чуть ближе к Москве, он ни за что не встретился бы с Ритой. За то и был благодарен тетке, отправившейся на тот свет. Его отец умер год назад, мама — Арт уже трижды отмечал дату ее ухода. Они любили друг друга какой-то ненормальной любовью не могущих насладиться друг другом людей. От них Арт, наверное, и перенял привычку любить самозабвенно. Когда ушла мама, отец долго не протянул. Он лишился того, что поддерживало его всю жизнь. С вырезанным легким жить можно. С одной почкой — можно. Но случается так, что при всех органах жить дальше просто не имеет смысла. Каждый ждет от жизни лучшего. Лучшее в жизни Артурова отца состоялось, и когда оно ушло, стерлась привычка жить. Сорвав джекпот, дальше не играют.

— С Ритой что-то происходит, — это лучшее, что он мог придумать.

Страх развел руки и с недвижимым лицом снова сцепил пальцы.

— Это все, чем вы можете мне помочь?

Герман Маркович услышал в голосе клиента досаду. Да, он знал, что с Ритой что-то происходит. Он даже знал, что именно. Странно ему было только, что у Арта это вызывает досаду.

— Вас чем-то не устраивает поведение Риты?

— Да. Меня не устраивает. Она никогда не вела себя так. Можно я закурю? Спасибо. Она словно онемела.

Страх поднялся из кресла — делал это он всегда так, чтобы не вспугнуть клиента. Иногда подъем со стула может привести человека в нестабильное состояние. Не Арта, конечно. Его вспугнуло бы разве внезапное появление в руках Страха ружья.

— Женщины любят меняться и создавать новые образы.

— Этот образ мне не нравится! — запротестовал Арт.

— Артур, вы должны понимать свою жену. Онемела… Мы, мужчины, отличаемся от наших женщин тем, что они способны измениться до неузнаваемости по собственному желанию и по воле обоснованных причин, а мы всякий раз это желание отвергаем и воле обоснованных причин всячески сопротивляемся. Происходит конфликт между природой и нами. И мы-то, конечно, уверены, что возьмем верх. — Страх прошел мимо Арта, качнув в помещении воздух с хвойным ароматом, и встал за его спиной. — Женщины благоразумны. Они естеству космоса не сопротивляются. Как правильно себя вести в том или ином случае — они знают всегда. Не всегда могут объяснить это, но в выборе не ошибаются. Меж ними и природой отсутствует противоречие, существующее меж природой и нами, мужчинами… — Страх выбрался из засады и проплыл мимо кресла к фикусам. — …Они дружат с природой, ибо только природа их не обманывает. В женщину заложен код подчинения правильной жизни.

Дослушав, Арт вытянул ноги. В Риту заложен код. Своим поведением она не противоречит законам природы. Она поступает правильно. Следовательно, неправильно поступает он — элементарная выборка умозаключений, которая придет в голову любому человеку, изучавшему формальную логику.

— И в чем же я не прав?

— Рита перестала думать о вас и о себе.

— Это замечательно. Быть может, вы тогда еще крепче укрепите мою мысль о вашем всемогуществе, сообщив, о чем же сейчас думает Рита?

Страх занес лейку над кадкой, подержал ее в воздухе и, не проронив и капли воды, поставил лейку снова на подоконник.

Развернувшись, он направился к Арту с таким видом, словно только что услышал новость о переносе Стены Плача в Бейрут.

— Вы не знаете о беременности своей жены?

Бывает так, что живешь размеренно, дни сменяют друг друга в бесконечной череде, по приходе их разбираешься с проблемами, разрешая их и забывая, как забывается вчерашний дождь, но вдруг нахлынет что-то издалека, из прошлого, и переживаешь минувшее сначала, как если бы это было уже не пройденное и пережитое, а появившееся поутру в свежем, девственном виде…

Рука Арта дрогнула и соскочила с подлокотника кресла.

Изумление Страха было столь велико, что он даже не успел испугаться последствиям этой фразы. Он был ошарашен, и ни сейчас, ни потом не сообразил, что, быть может, если и есть что-то, что Рита Чуева хотела скрыть от мужа всеми силами, так это свою двухмесячную беременность.

— Рита беременна?

Арт был близок к инсульту, но вряд ли отдавал себе отчет в этом. Он не знал признаков инсульта, но они были налицо. У него перехватило дыхание и стальным обручем перехватило сердце. Кровь хлынула вверх, и в голове скопилось ее столько, что в ушах раздался звук, похожий на мерный стон огромного комара. Мир поплыл перед его глазами и чуть задрожал, как если бы он смотрел по телевизору видео, снятое на камеру руками новичка.

— Черт возьми! — занервничал психотерапевт Страх. — Черт вас возьми обоих! У меня даже очки запотели, господин Чуев!..

Если бы Страх снова принялся вести свою усыпляющую беседу, Арт непременно бы вырубился. Журчание ручейка слов Страха и до этого склоняло его к депрессии, сейчас же оно могло спровоцировать потерю сознания.

— Она не говорила вам?

Арт облизнул губы, они в одно мгновение пересохли и покрылись какими-то трещинами. Он то брался за подлокотник кресла, то теребил лацканы пиджака, то подносил руки к лицу. Он понимал, что нужно как-то выглядеть, но не мог заставить себя придать себе какой-то вид. Любое движение не имело смысла и казалось ненужным.

— Почему же, говорила… Просто мне показалось, что она говорила: кажется, я беременна… вопреки всему…

Страх, услышав что-то знакомое из проблем своих клиентов, тут же пришел в себя. Откинувшись назад, он сцепил руки на животе и посмотрел на Арта удовлетворенным взглядом. Старый пес почувствовал запах течки.