Читать книгу "Десантный вариант - Александр Зубов"

«Русские — вон из Афганистана!»

«Свободу Афганистану!»

«Советская армия — убийца афганских детей!»

Рядом с этой мини-демонстрацией стояли невозмутимые гонконгские полицейские, ожидая, что будет.

Как по команде демонстранты загалдели, зашумели, крича и размахивая плакатами перед советскими моряками, не давая тем пройти. Фотовспышки заработали чаще. Толпа зевак стремительно увеличилась, окружая группу галдящих демонстрантов-провокаторов, в центре которой растерянно стояли русские моряки, не зная, что делать. Здоровый рыжий детина, истерично выкрикивая что-то по-английски, схватил за грудки одного из моряков. Крики демонстрантов перешли на нечеловеческий визг. Держа плакаты наперевес, антисоветчики еще теснее сжали кольцо вокруг русских. Полицейские, поигрывая резиновыми дубинками, расходились по периметру толпы. «Неспроста это, — подумал Орлов. — Специально, суки, здесь ребят ждали».

— Полундра! — крикнул наконец кто-то из моряков. — На прорыв, давай!

Завязалась драка. Но численный перевес демонстрантов не давал русским ни малейшего шанса вырваться из кольца окружения. Захрустела под ногами фотоаппаратура. Рев толпы не мог перекрыть яростный русский мат.

«Хана парням, забьют», — подумал Саня и принял решение. Круша экономно, короткими ударами в лица и солнечные сплетения всех подряд попадавшихся ему навстречу, он проложил коридор из упавших тел. В долю секунды Орлов превратился в берсерка, тело вспомнило секреты русского стиля. Берсерк сминает врага своим напором, во время драки он вводит себя в особое состояние и становится неуязвим для противника. Движения его порывисты и легки, он не чувствует боли, а дикая сила позволяет ему в одиночку расшвыривать десятерых. Ярость бойца высветляет его благородство, чистоту помыслов, свободолюбие и все лучшие качества, присущие русскому человеку.

Трое полицейских как по команде, размахивая дубинками, бросились на Александра. Молниеносным круговым ударом ноги он сбил их на асфальт, а последнему на излете удара перебил кисть руки, держащую дубинку. Злобно сощуря и без того узкие глаза, полицейский начал вытаскивать из открытой кобуры револьвер. Краешком глаза в одно мгновение заметил Орлов это движение. Резкий удар ребром ладони — и перебита левая рука с револьвером. Китаец завопил диким голосом. Но берсерка уже невозможно было остановить. В следующую секунду, работая как автомат, не раздумывая, Орлов добил его ударом пятки ладони в расплюснутый нос.

Предсмертные судороги полицейского привели в ступор дерущуюся толпу. Но уже в следующую секунду вся свора полицейских бросилась к Орлову, прокладывая себе путь дубинками и рукоятками револьверов. Им уже было все равно, кто перед ними: демонстранты, моряки или просто зеваки. Разбивая в кровь лица, сбивая с ног ударами дубинок, они рвались к русскому берсерку. Через несколько секунд Орлов оказался в их кольце.

Как молния двигался Александр на маленьком пятачке, яростно нанося удары на наседавших со всех сторон противников. Но силы были неравны. Толпа зевак с нескрываемым интересом в глазах следила за боем безоружного одиночки с группой полицейских. Казалось, что штормовые волны разбиваются о мощный каменный утес. Но вот крики стихли. Толпа замерла, видя, что, несмотря на яростное сопротивление бойца, его вот-вот сомнут и раздавят разъяренные служители порядка, жаждущие мести. Сквозь разорванную в клочья рубашку у Орлова сочилась кровь.

Взрыв. Сильный взрыв в рядах атакующих полицейских. Секунда, две — и плотный дым ядовитых газов в радиусе тридцати метров накрыл и дерущихся, и зевак. Слезы и сопли текли по их лицам. Все отчаянно кашляли. Полицейским стало не до Орлова. Они пытались покинуть место дымовой завесы. Натыкаясь друг на друга в плотном дыму, люди падали, вставали и опять падали.

Навстречу рвущимся из дыма людям влетели двое в черной рабочей одежде докеров с повязками из белой ткани, закрывающими лицо до глаз. Они отчаянно распихивали кашляющих и задыхающихся людей, добираясь до Орлова. Саня плохо соображал, когда, схватив под плечи, эти «докеры» поволокли его из дыма. В рассеянную газом толпу ворвался мощный джип «тойота». С визгом заскрипели тормоза. Из открытой двери выскочили еще двое «докеров» и, помогая первым двум, забросили полуживого Александра в джип. Взревел мотор, и машина сорвалась с места, унося с собой и Орлова, и четверку «докеров».

Ли Цзы

Когда Александр открыл глаза, первое, что он увидел, была надпись из китайских иероглифов, выведенная аккуратно черной тушью на стене под самым потолком. Его взгляд заскользил по комнате, обставленной по-азиатски скромно: еще одна кушетка, низкий столик с двумя миниатюрными креслами. Комната походила на гостиничный номер.

Оглядываясь вокруг, Орлов приподнялся с кушетки и застонал. Синяки и кровоподтеки — свидетели недавней схватки — напомнили о себе. Тут же, как будто стон был услышан, отодвинулась белая раздвижная дверь, и в комнату вошел широкоскулый азиат с черными как смоль волосами, в темной майке и белых штанах. На плече у него была выколота роскошная цветная татуировка — огнедышащий дракон. Китаец сел в кресло и, пошарив рукой под столиком, достал пузатую бутылку коньяка. Он наполнил рюмку янтарной жидкостью, не спеша, смакуя, выпил и только потом обратился к Орлову:

— Шуэй ни?[59]

На что Александр в ответ лишь непонимающе пожал плечами.

— Булао[60], — сказал незнакомец и нажал одну из кнопок в панели, встроенной в стену.

Из переговорного устройства тотчас раздалась быстрая китайская речь. Когда скороговорка закончилась, широкоскулый крепыш, наклонившись к панели, выдавил лишь одно слово:

— Кхуай.[61]

Он налил не спеша рюмку конька и протянул ее Орлову.

Пытаясь приподняться, Саша застонал. Острая боль пронзила его и била со всех точек тела, от мочек ушей до пяток. Внимательно наблюдавший за ним китаец быстро поставил на пол рюмку и помог сесть. Голова у Орлова раскалывалась на части и готова была взорваться. «Хорошо приложили меня, суки! А может, газов наглотался? Ну что ж, клин будем вышибать клином», — подумал он и пальцем показал сначала на бутылку, а потом на рюмку: лей, мол, полней. Широкоскулый китаец улыбнулся, оставив на лице лишь щелки глаз, и долил пузатую рюмку до краев. Саня резко опрокинул в себя янтарную жидкость.

Через минуту он почувствовал, как завибрировало избитое тело от нахлынувшей волны тепла, идущей откуда-то изнутри. Ослабевший избитый организм благодарно откликнулся на дозу алкоголя. Медленно-медленно боль стала отступать.

«Крепкая штука, — подумал Орлов. — Надо еще добавить, может, больше полегчает. Теперь спешить некуда — приехал, только вот не знаю куда». Он жестом показал на бутылку: давай, мол, еще. Китаец опять широко улыбнулся, показывая белые, как слоновая кость, зубы, и налил сразу полную рюмку, по-русски.