Читать книгу "Дворец из камня - Шеннон Хейл"

— Бритта, не плачь из-за меня. Пожалуйста.

— Не могу остановиться. Всю ночь проплакала, как ребенок, но не только из-за тебя. Я люблю себя гораздо больше, чем ты думаешь, Мири. Просто такое впечатление, будто все разваливается.

— Где Стеффан?

— В том-то все и дело. — Бритта печально улыбнулась. — Его держат в королевском крыле. Нас разлучили. Я ждала всю ночь, что за мной придут, но никто не пришел. Даже слуга с ужином. Несколько раз я стучала в дверь к девушкам. Похоже, они не спали там вчера ночью.

Мири не думала, что наемный убийца захочет расправиться с девушками из горной деревушки. Но на душе у нее стало тяжелее.

— Наверное, все обо мне позабыли, — сказала Бритта. — Или приняли решение, что мы со Стеффаном не будем жениться.

Мири налила подруге стакан воды из кувшина.

— А может, это к лучшему? — спросила Мири. — Могло быть и хуже.

— Куда уж хуже!

Мири вспомнила о потрескавшемся стекле в окошке кареты, о топорах, опускавшихся на плаху в Риламарке. Она протянула Бритте воду и, пока подруга пила, сжимала и разжимала пальцы от нетерпения.

— В столице становится опасно. Мы должны уехать отсюда на какое-то время.

Бритта покачала головой:

— Без Стеффана с места не тронусь. Да и куда мне ехать?

Мири посмотрела на дверь:

— Как насчет дома в Лонуэе?

Бритта вздрогнула. Она больше не плакала, но веки у нее были красные и распухшие.

— Я туда никогда не вернусь. В тот день, когда отец посадил меня на повозку и отправил на гору Эскель, я долго смотрела на наш дом, который становился все меньше и меньше, и я поклялась, что таким он и останется в моей памяти — крошечным и безобидным, величиной с мышиную норку.

Мири вспомнила собственный отъезд из дома, когда гора заслонила деревню и она пообещала себе непременно вернуться туда.

— Неужели дома было так ужасно? — спросила она, собирая кое-какие вещички Бритты в узел.

— Наверное, нет. Должно быть, я просто склонна все драматизировать. — Бритта попыталась улыбнуться, но это была жалкая попытка. — Я гораздо младше моих братьев и сестер. Все они успели обзавестись собственными семьями еще до того, как мне исполнилось пять лет. И родители предпочитали почти все время проводить при дворе, посещая спектакли и концерты. Они говорили, что дом в столице слишком маленький, чтобы взять меня туда. В нем было всего десять спален, но не нашлось места для маленькой девочки…

Солнце ни разу не взошло без того, чтобы Мири не обхватила себя руками и не вспомнила о матери, которая перед смертью целую неделю не спускала с рук свою новорожденную малышку. Эта печаль пронизывала все, как тихие ноты рожка в песне, исполняемой оркестром. Но благодаря этому Мири стала сильнее. У нее была своя тайна — безмерная любовь матери, которой она ни с кем не поделилась.

Насколько же хуже иметь мать, которая живет где-то и просто не думает о дочери. Мири прижала к груди узел с одеждой.

— Когда родители жили в Асленде, — продолжала Бритта, — я оставалась с прислугой в Лонуэе. Отец запретил мне играть с простолюдинами, поэтому я играла одна. Запрет снимался, когда Стеффан приезжал в Летний замок. Я не понимала, почему отец поощрял эту единственную дружбу. Тогда я знала только, что у меня появился друг! Мы придумывали игры и целый день проводили на воздухе, с утра до самого вечера, пока не запоют сверчки. Стеффан — первый человек, который, завидев меня издали, радостно выкрикивал мое имя. Он первый, кто заставил меня почувствовать, что я девушка, а не какой-то предмет мебели. — Она раскраснелась. — До тебя, Мири, он был моим единственным другом. Не представляю жизни без него. Не представляю.

— Мне жаль, — сказала Мири.

И с этими словами она осознала всю тяжесть того, что сделала. Ошибки обрушились на нее лавиной, и острая боль сожаления вызвала бурные слезы.

— Мири! В чем дело?

— Прости, прости, Бритта, мне так жаль… — Она почувствовала, как Бритта гладит ее по спине, и покачала головой: — Я не заслуживаю, чтобы ты меня утешала. Мне так хотелось стать частью перемен — не только для Эскеля, но и для себя тоже… хотя я знала, что это может тебе навредить… Я очень боялась, что королевские подати раздавят нашу деревню, снова начнется трудная жизнь… еще труднее, чем прежде… но я хотела помочь наладить жизнь повсюду… и… и я не собиралась поначалу лгать, но так ничего тебе и не рассказала… когда обнаружила… что слова все-таки мои. «Жалоба горянки». Это я ее написала. Во всяком случае, основную часть.

Рука Бритты на ее спине замерла.

— Это неправда, — прошептала Бритта.

— Нам дали задание по риторике, и Тимон предложил мне написать про академию принцесс. Последний абзац, разумеется, сочинила не я! Тимон добавил собственные слова и отдал в печать. Когда ты спрашивала меня про листовку, я еще ничего не знала. Но я должна была сразу тебе рассказать, как только все выяснилось. Я должна была сочинить другую листовку с объяснением, должна была сделать хоть что-то… но Сисела сказала, что все должно идти своим чередом, и я ей поверила… она ведь такая умная… поэтому я ничего не предприняла, прости…

Бритта поднялась и подошла к окну. Было видно, как она напряжена. Мири перестала дышать, непролитые слезы стояли комом в горле. Она ждала, что Бритта прогонит ее, как это сделал король.

— А я все гадала, где ты пропадаешь столько вечеров. Гаммонт рассказал нам о том, что произошло в Риламарке, и добавил, что в столичных салонах ведутся опасные разговоры. Но я никогда не представляла, что ты… — Она прерывисто вздохнула. — Я не могу сейчас об этом думать, Мири.

— Все правильно. — Мири шмыгнула и вытерла нос платочком. — Тебе вовсе не нужно меня прощать… или не прощать… или еще что-то. Но тебе обязательно нужно уехать отсюда, Бритта. Вся королевская охрана покинула свои посты.

Бритта сжала руки:

— Вот как?

— Нам нужно спрятаться в безопасном месте. Прошу тебя.

— Я не знаю… я не знаю, куда пойти, — прошептала Бритта.

Мири запаниковала, охваченная чувством безнадежности, но быстро взяла себя в руки. «Мы учимся, разговариваем и думаем, чтобы, когда настанет момент, действовать и знать, что делать».

Что делать? Она вспомнила уроки истории, этики и дипломатии, а еще она вспомнила маму Петера и Эсы, которая говорила: «Правда — это когда твои душа и ум находятся в согласии».

Мири взяла Бритту за руку и сказала:

— Оставайся со мной.

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

Когда скачут мысли, сумятица в голове,

В чем истина? Что делать?

Когда назревает борьба, а ты в стороне,

Спроси себя снова: что делать?

Петер ждал за дверью.