Читать книгу "Тест для убийцы - Уилл Лэвендер"

26

В среду Мэри направлялась в Восточный зал, предвкушая повторение пройденного перед экзаменом, который Уильямс устраивал на следующей неделе.

Но профессор опаздывал. Ожидая его прихода, студенты обсуждали другие предметы и сплетничали о местных происшествиях. Дэннис Флаэрти открыл свой портфель и, вынув записи по экономике, стал выделять что-то маркером. Девушка, сидевшая рядом с Мэри, принялась обрабатывать ногти пилкой. Брайан продолжал бойкотировать курс, и его место на заднем ряду пустовало.

Спустя пять минут началась дискуссия о том, сколько времени стоит дать Уильямсу, прежде чем они покинут аудиторию.

— Зная профессора, — сказал кто-то, — можно предположить, что он запланировал экскурсию и никому не сказал.

Все рассмеялись шутке, но Мэри не оставляло беспокойство. Она не переставала думать о том, связано ли опоздание Уильямса с их ночной перепиской с Троем.

В 16.20 в аудиторию вошел ректор Орман. Как всегда, он был одет чересчур нарядно — в костюм-тройку и легкие кожаные туфли от Коула Хаанса. Ветер привел его костюм в полный беспорядок: волосы старика были взъерошены, а нелепый цветок на лацкане пиджака совсем истрепался.

Орман занял место Уильямса на подиуме. Стоя наверху, он казался маленьким, почти крошечным. Ректор вздохнул, как будто собирался сообщить какую-то ужасную весть. Мэри никак не могла отвлечься от мыслей о его жене и о том, что рассказал Брайан. Она пыталась сообразить, не узнал ли Орман о случившемся.

— Поскольку я ректор, — начал старик, — мне всегда трудно информировать студентов о неких… неурядицах в учебном процессе. «В промедлении нет достатка», — как сказал Шекспир. Но ничего уже не исправишь, и я обязан оповестить вас о том, что произошло.

Орман набирался смелости. «Уильямс мертв», — подумала Мэри. Они убили его. Но она не имела ни малейшего понятия, кем могли быть «они», а также не сумела припомнить ни одной ситуации, в которой бы профессор оказывался в роли жертвы.

— Ваш преподаватель исчез, — сообщил ректор.

Мэри ничего не почувствовала. Ни страха, ни смятения. Она онемела. Лишилась всякой способности переживать или удивляться причине его исчезновения, которое — впрочем, как и все на Курсе логики и мышления, — было всего лишь фактом из повествования, неизменным поворотом сюжета в запутанном, замысловатом сценарии, придуманном для них Уильямсом.

— Сегодня утром профессора не оказалось в кабинете, и кто-то убрал все его вещи. Это… тревожное событие, если не сказать больше. Но будьте спокойны, поиски доктора Уильямса продолжаются, и когда его найдут, мы окончательно выясним, почему он решил покинуть университет за неделю до окончания учебного семестра.

Теперь Уильямс превратился в участника собственной игры. Сомнений и вправду не возникало. Профессор стал персонажем пьесы, и Мэри вдруг попыталась понять, все ли кончено или же только начинается. Ей вдруг захотелось, чтобы рядом оказался Брайан и помог ей разобраться в новом повороте событий.

— Если вам что-нибудь понадобится, — говорил ректор, — достаточно прийти в Справочную службу и обратиться к Ванде. Она будет рада оказать содействие по любому вопросу. И конечно же, оплату за обучение данному предмету возместят всем, а по экзамену вы получите «отлично».

Позже Мэри немедленно направилась разыскивать Брайана. Он оказался в библиотеке Ормана — сидел за столом в последнем ряду. Брайан задумчиво смотрел в окно, перед ним лежал раскрытый учебник. Похоже, он еще не пришел в себя после прошлой ночи и беседы с Троем Хардингсом.

— Уильямс пропал, — сообщила Мэри.

Брайан заморгал:

— Шутишь?

— Убрался из кабинета. На лекцию приходил Орман и доложил об этом.

— Должно быть, Трой рассказал ему о нашем разговоре.

Мэри промолчала. Они оба знали, что эти события связаны. Как когда-то давно сказал Уильямс, случайность была не правилом, а скорее исключением.

— Что нам известно? — спросил Брайан.

— Мы могли бы найти Хардингса и расспросить его. Узнать, что происходит. Припугнуть его как-нибудь.

— Узнал уже, — произнес Брайан угрюмо. — Его сосед по комнате сказал, что Трой уехал домой на неделю. Я поболтал с ним. Он был не очень-то… приветлив.

— Ну еще бы.

Они сидели в тишине библиотеки, соображая, что предпринять. Казалось, они дошли до самого конца, достигли апогея в этой игре, однако никто из них не знал, как действовать дальше.

И вдруг Мэри кое-что вспомнилось, нечто настолько очевидное, что она тут же удивилась, почему не подумала об этом раньше.

— Дэннис Флаэрти, — произнесла она.

— Бесенок, что ли? — спросил Брайан скептически.

— Пошли, навестим его. Так или иначе, он мой должник.

Дэннис Флаэрти жарил на крыше дома «Тау» хот-доги на гриле. Он был в майке и резиновых вьетнамках, и Мэри подумала, что ее бывший приятель похож на настоящего отца семейства.

— Мэри Батлер! — поприветствовал ее Дэннис с излишним восторгом в голосе.

— Мы пришли поговорить об Уильямсе, — сообщила Мэри.

Дэннис посмотрел на Брайана, изобразив на лице недоумение.

— Что за вкуснотища, а? — произнес он, поворачивая одну из венских сосисок. — Останетесь на ужин?

— Мы друзей не покупаем, — ответил Брайан. На секунду между парнями возникло ощущение напряженной нерешительности, и в конце концов нарушил его Дэннис, опустив глаза и ухмыльнувшись грилю.

Мэри встала между ними.

— Что с ним случилось, Дэннис?

— Почему ты меня спрашиваешь? Я удивлен не меньше вашего.

— Я знаю, что ты с ним разговаривал. Я это сразу заметила в тот вечер, когда мы были… когда мы общались в его доме.

— О чем ты? — Дэннис захлопнул крышку гриля и повесил сбоку лопатку. «Тау» обладали гигантским «Вебером», настоящей легендой университетского городка. Гриль пришлось приковать цепью к фундаменту общежития, чтобы «Дэки» его не украли.

— Кончай заливать, Дэннис. — Брайан шагнул к Дэннису, обвинительно тыча в него пальцем. — Игры закончились.

Но в том-то и состояла проблема: они все еще участвовали в игре. Сама ситуация входила в замысел Уильямса, и именно поэтому осознать происходящее было чертовски трудно.

— Я говорил с ним один раз, — сказал Дэннис, глядя вдаль, на Верхний двор, где несколько студентов устраивали пикет против повышения платы за обучение, которое скоро вступало в силу. Протестующие медленно пересекали виадук с плакатами над головой, которые раскачивались на ветру. — Может, дважды. Мы просто болтали о Полли. Об учебе. Ничего особенного. Слушайте, если вы думаете, что я имею какое-то отношение к тому, что профессор сбежал из города, то…

— Дело не в этом, — резко сказала Мэри. — Просто есть еще кое-что, о чем ты сам пока не знаешь.