Читать книгу "Город, который забыл, как дышать - Кеннет Дж. Харви"

— В ближайшее время уезжать никуда не собираетесь, сэр?

Джозеф нахмурился.

— Уезжать? С какой стати?

— Дело в том, что мы всех просим оставаться в городе, пока не выяснится причина заболевания.

— Так это вирус какой-то? Может, нам на всякий случай не дышать?

— Понятия не имею, сэр. Честное слово.

— Значит надо сидеть здесь? Прямо в этом доме?

— Да, сэр.

— А приезжать сюда можно?

— В ваш дом, сэр?

— Нет, вообще в Уимерли.

— Да, сэр.

— А тогда какой смысл?

— Может, и никакого, сэр. Но у меня приказ.

— Понятно. — Джозеф кивнул. — Сочувствую. Та еще работенка.

— Спасибо, что уделили мне время. Извините за беспокойство. — Солдат пошел к джипу. Он открыл правую дверцу и, прежде чем сесть, крикнул Тари: — Счастливых каникул!

Джозеф улыбнулся и помахал рукой. Потом, надеясь, что Тари не видит (кстати, совершенно напрасно), показал отъезжающему джипу средний палец и захлопнул входную дверь.

— Пап, ты зачем его обманул? — спросила Тари, матрос ей понравился.

— Я не обманывал, я выдумывал.

— А какая разница?

Отец пожал плечами.

— Каждый сам для себя определяет. И потом, они ж военные, — добавил он, словно это что-нибудь объясняло. — У них мораль совсем другая. Они людей убивают. А мы не убиваем. Поэтому их можно обманывать, и ничего за это не будет.

— А… — Тари немного подумала. — А я не Квинтата.

— Да что ты говоришь!

— А этот военный очень милый.

— Он военный.

— Он милый.

— Иди-ка лучше порисуй.

— Я хочу с Джессикой поиграть.

Отец помолчал.

— Сначала ее найти надо.

— Я знаю, где она.

— И где же?

Тари подняла руку, собираясь куда-то показать, но потом передумала, и постучала пальцем по виску. И еще постучала. И еще. И еще.

— Иди, порисуй, — повторил Джозеф и помрачнел.

— Уже, — сказала она. — Ты что, не видишь?

Ким тупо смотрела в монитор. На экране светилось начало статьи для журнала «Биология». До срока сдачи — меньше двух недель. Глаза болели, Ким в десятый раз перечитала написанное: «На поведение морской флоры и фауны постоянно влияют внешние факторы, такие как токсины, чрезмерный рост популяции одних видов, резкое уменьшение популяции других, колебания температуры воды и радиосигналы. Понижение активности китовых ученые связывают с локационными исследованиями. Наблюдается снижение игрового поведения, киты меньше поют». По-дурацки написано, а главное, не пригладишь никак. Это все из-за дочкиной болезни. Какая теперь работа! Ким взяла кружку с холодным кофе и отхлебнула. Сколько ни пей, толку не будет. Работать не хочется. Хочется, чтобы зазвонил телефон, чтобы это был Джозеф, чтобы он уговаривал приехать в Уимерли. Чтобы стало ясно: все путем, все тебя ждут. «Усе путьом», как любил повторять Джозеф. Тогда и в самом деле будет повод к ним махнуть. А не свалиться, как снег на голову.

Ким поставила кружку на стол, вздохнула и принялась гипнотизировать телефон. Рядом с аппаратом — деревянная рамочка, а в ней открытка со стишком. Тари написала его, еще когда ходила в детский садик:

Кит большой и синий,

Мама всех красивей.

Фон заштрихован цветными карандашами. Море, кит, над китом сияет радуга.

Прошлой ночью, когда у Тари поднялась температура, Джозеф сказал, что хочет вернуться в Сент-Джонс. Ерунда. У него всегда семь пятниц на неделе. В любой экстренной ситуации, если требуется срочно принять решение и действовать быстро и четко, Джозеф непременно все сто раз переиграет. Да еще и не выспался наверняка. Он каждый раз, как о чем-нибудь беспокоится, мучается бессонницей. Небось, всю ночь геройски дежурил у постели, слушал, как Тари дышит, мерил температуру. Что ни говори, отец он и впрямь заботливый.

Знать бы точно, что Джозеф и Тари все еще в Уимерли. Тогда можно было бы прыгнуть в машину и помчаться туда. Господь с ним, с приглашением. Неужели нужно приглашение, чтобы увидеть дочь? Свою собственную дочь. Да что ж это такое, в самом деле? Конечно, ехать надо! А если они разминутся на шоссе? Тогда сначала позвоним. Позвоним.

Ким оперлась на выдвижную подставку для клавиатуры. Это Джозеф приспособил полку от шкафчика к старинному письменному столу. Стол когда-то принадлежал прабабушке Ким, она была суфражисткой, боролась за права женщин-избирателей в Сент-Джонсе. Джозеф сам придумал, как смастерить подставку. Стало очень удобно. «Все дешевле, чем новый покупать», — заявил он, довольный собой. Джозеф всегда радовался, когда удавалось сэкономить. Ким просто трясло от его скупердяйства. А вот сейчас она вдруг подумала, что за старым столом работать гораздо уютней. Ким, оказывается, любила эту подставку: ведь это Джозеф делал. Своими руками. Она с удовольствием представила, как возьмет да и выключит компьютер, и текст стирается. Стереть и забыть. Если бы. Ким фыркнула. Нет, нельзя. Она покрутила головой, размяла затекшую шею и потерла затылок. «Вот бы сейчас хороший массаж шеи, — подумала Ким. — Ну так что, ехать или нет?»

Она почти решилась, и тут раздался телефонный звонок. Ким схватила трубку.

— Алло!

— Привет, Ким!

Нет, это не Джозеф.

— Люк?

— Точно.

Люк Тобин, коллега и бывший любовник. Снова стал названивать, как только услыхал о разводе. Ким даже пару раз согласилась пойти с ним выпить, но на первом же так называемом «свидании» поняла, насколько Люк стал ей безразличен. От былого обаяния не осталось и следа. Даже чудно. Ну ни малейшего интереса. Как она с ним спала целых полгода? И сложен хорошо, и характер волевой, а все равно, представишь его в постели, так сразу тошнить начинает. На последнем «свидании» им до такой степени не о чем было говорить, что пришлось обсуждать знакомых. Докатились. Ким терпеть не могла сплетен.

— Что делаешь?

— Работаю.

— Над чем?

— Над статьей.

— О чем статья?

— Долго объяснять. — Она взглянула на пришпиленный к двери календарь, потом на экран, перечитала несколько строк, и стало противно. Где-то в голове шевельнула щупальцами мигрень. Надо съесть три таблетки ибупрофена, а не то день пойдет насмарку.

— Неужели дольше, чем меня послать?

— Гораздо дольше. Послать как раз нетрудно. — Она хихикнула, стало полегче. Ким уже и забыла, что Люк умеет рассмешить.

— По голосу слышу: тебе не терпится вернуться к работе, так что буду краток. Я тут за город собираюсь.