Читать книгу "Приключения Тома Сойера - Марк Твен"

Этот кошмар занимал десять рукописных страниц и заканчивалсятакой суровой проповедью, предрекавшей неминуемую гибель всем, кто непринадлежит к пресвитерианской церкви, что за него присудили первую награду.Это сочинение, по общему мнению, было лучшим из всех, какие читали на вечере.Городской мэр, вручая автору награду, произнес прочувствованную речь, в которойсказал, что за всю жизнь не слышал ничего красноречивее и что сам ДэниельУэбстер[7] мог бы гордиться таким сочинением.

Заметим мимоходом, что сочинений, в которых слово«прекрасный» повторялось без конца, а человеческий опыт назывался «страницейжизни», было не меньше, чем всегда.

Наконец учитель, размякший от выпивки до полного благодушия,отодвинул кресло и, повернувшись спиной к зрителям, начал чертить на доскекарту Америки для предстоящего экзамена по географии. Но рука у него дрожала, сделом он справлялся плохо, и по зале волной прокатился сдавленный смешок.Учитель понял, что над ним смеются, и захотел поправиться. Оп стер губкойчертеж и начертил его снова, но только напортил, и хихиканье усилилось. Учительвесь ушел в свою работу и, повидимому, решил не обращать никакого внимания насмех. Он чувствовал, что все на него смотрят; ему казалось, что дело идет налад, а между тем смех не умолкал и даже становился громче. И недаром! Над самойголовой учителя приходился чердачный люк, вдруг из этого люка показалась кошка,обвязанная веревкой; голова у нее была обмотана тряпкой, чтобы она не мяукала;медленно спускаясь, кошка изгибалась то вверх, то вниз, хватая когтями товеревку, то воздух. Смех раздавался все громче и громче – кошка была всего вшести дюймах от головы учителя, поглощенного своей работой, – ниже, ниже, ещенемножко ниже, и вдруг она отчаянно вцепилась когтями ему в парик и в мгновениеока вознеслась на чердак, не выпуская из лап своего трофея. А лысая головаучителя засверкала под лампой ослепительным блеском – ученик живописцапозолотил ее!

Этим и кончился вечер. Ученики были отомщены. Наступиликаникулы.

Глава 22

Том вступил в новое общество «Юных трезвенников»,привлеченный блестящим мундиром. Он дал слово не курить, не жевать табак и неупотреблять бранных слов, пока состоит в этом обществе. И тут же сделал новоеоткрытие, а именно: стоит только дать слово, что не будешь чего-нибудь делать,как непременно этого захочется. Скоро Тому ужасно захотелось курить и ругаться;до того захотелось, что только надежда покрасоваться перед публикой в аломшарфе не позволила ему уйти из общества «Юных трезвенников». ПриближалосьЧетвертое июля[8]; но скоро он перестал надеяться на этот праздник – перестал, непроносив своих цепей и два дня, – и возложил все свои надежды на старого судьюФрэзера, который был при смерти. Хоронить его должны были очень торжественно,раз он занимал такое важное место. Дня три Том усиленно интересовался здоровьемсудьи Фрэзера и жадно ловил каждый слух о нем. Иногда судья подавал надежды – инастолько, что Том вытаскивал все свои регалии и любовался на себя в зеркало.Но на судью никак нельзя было положиться – то ему становилось лучше, то хуже.Наконец объявили, что дело пошло на поправку, а потом – что судьявыздоравливает. Том был очень недоволен и, чувствуя себя обиженным, сейчас жеподал в отставку. В ту же ночь судье опять стало хуже, и он скончался. Томрешил никогда никому больше не верить.

Похороны были великолепные. Юные трезвенники участвовали вцеремонии с таким блеском, что бывший член общества чуть не умер от зависти.Все-таки Том был опять свободен и в этом находил некоторое утешение. Теперь онмог и курить и ругаться, но, к его удивлению, оказалось, что ему этого нехочется. От одной мысли, что это можно, пропадала всякая охота и всякийинтерес.

Скоро Том неожиданно для себя почувствовал, что желанныеканикулы ему в тягость и время тянется без конца.

Он начал вести дневник, но за три дня ровно ничего неслучилось, и дневник пришлось бросить.

В город приехал негритянский оркестр и произвел на всехсильное впечатление. Том и Джо Гарпер тоже набрали себе команду музыкантов идва дня были счастливы. Даже славное Четвертое июля вышло не совсем удачным,потому что дождик лил как из ведра, процессия не состоялась, а величайшийчеловек в мире, как полагал Том, настоящий сенатор Соединенных Штатов Бентонужасно разочаровал его, потому что оказался не в двадцать пять футов ростом, амного меньше.

Приехал цирк. Мальчики после этого играли в цирк целых тридня, устроив палатку из рваных ковров. За вход брали три булавки с мальчика идве с девочки, а потом забросили и цирк.

Приехал гипнотизер и френолог, потом опять уехал, и вгородишке стало еще хуже и скучней. У мальчиков и девочек несколько раз бываливечеринки, но так редко, что после веселья еще трудней становилось переноситьзияющую пустоту от одной вечеринки до другой.

Бекки Тэтчер уехала на каникулы с родителями вКонстантинополь, и в жизни совсем не осталось ничего хорошего.

Страшная тайна убийства постоянно тяготела над мальчиком.Она изводила его, как язва, непрестанно и мучительно.

Потом он заболел корью.

Две долгие недели Том пролежал в заключении, отрезанный отмира, от всего, что в нем происходит. Он был очень болен и ничем не интересовался.Когда он наконец встал с постели и, едва передвигая ноги, побрел в центргорода, то нашел решительно во всех грустную перемену. В городе началось«религиозное обновление», и все «уверовали», не только взрослые, но дажемальчики и девочки. Том долго ходил по городу, надеясь увидеть хотя бы одногогрешника, но везде его ждало разочарование. Джо Гарпера он застал за чтениемЕвангелия и с огорчением отвернулся от этой печальной картины. Он разыскал БенаРоджерса, и оказалось, что тот навещает бедных с корзиночкой душеспасительныхброшюр. Джим Холлис, которого он долго разыскивал, сказал, что корь была емупослана от бога, как предупреждение свыше. Каждый мальчик, с которым онвстречался, прибавлял лишнюю тонну груза к тяжести, которая лежала на душе у Тома.А когда, доведенный до отчаяния, он бросился искать утешения у ГекльберриФинна, то был встречен текстом из Писания и, совсем упав духом, поплелся домойи слег в постель, думая, что он один во всем городе обречен на вечную гибель.