Читать книгу "Угроза вторжения - Олег Маркеев"

— Ну?

— Не нукай, начальник, не запряг. — Он провел по заготовке, надфиль издал противный резкий писк. — Твою… Испортил болванку! — Он бросил на пол заготовку, принялся вставлять в тиски новую.

Настя заметила, как напряглось лицо отца.

— Казан, кто он?

— Не знаю.

— Знаешь!

— Своих сдавать уговора не было!

— Тэкс-мэкс-пэкс. Значит, не политический. — Столетов достал сигарету, щелкнул зажигалкой. Фотография осталась лежать на столе. — Дела в сейфах остались, а память у меня хорошая. Хочешь, и твою освещу? Напомнить, как я тебя расколол, и ты, слезами и поносом исходя, сдал мне своего учителя — дядю Колю, Скрипача? Глаза не прячь! — Настя вздрогнула, такого голоса у отца она никогда не слышала. Она и не догадывалась, что всегда мягкий и внимательный к ней отец может быть таким. — Ты мне вора в законе сдал. Казан. За это тебя давно на ремни порезать надо. А ты живой. Ручонками не шеруди, дурень! Напильник мне в горло не пристроишь, не надейся. Она, — Столетов кивнул на замершую у порога Настю, — завалит тебя с одного выстрела. А ты жизнь любишь. Казан. Это я еще тогда понял и на том взял. Кто это?

— На кой это тебе, начальник? — Казан расстегнул воротник рубашки. — Ты же, вроде, не при делах теперь.

— Надо. Что ты менжуешься, как девка! Он же не из блатных, сразу видно.

— Один хрен, я жить хочу.

— За Скрипача тебе не отмолиться. Одним грехом больше, одним меньше. А я буду молчать, как молчал до сих пор.

— А почем мне знать?

— Дурень! Шепнул бы я хоть слово, прокуратура бы тебе сюда прямой телефон поставила. Стучал бы каждый день, как пионерский барабан. Я прав?

Казан лихорадочно завозил надфилем, время от времени бросая острый взгляд на лежащий рядом ключ Столетова.

— Казан, не валяй Ваньку. Кто это?

— Крот, — сказал тихо, так, что Настя еле расслышала сквозь писк надфиля.

— Крот… Кротов? Тот самый?

— Он, — кивнул Казан, не прекращая работы.

— Не может быть.

— И я говорю… Крот в прикиде лагерном! Быть того не может. Не та масть. Тем более…

— Тем более, что кончили его в девяностом, — подсказал Столетов.

— В восемьдесят девятом, начальник. А фотка свежая. На том свете, видать, снимали.

— Тэк-с! — Столетов повертел в руках фотографию, — прищурив глаза от дыма, стрельнул взглядом в Настю. — А чего ты испугался? Ваши дорожки никогда не пересекались, или нет?

— Господь с тобой, Валерий Иванович! Я медвежатник с нюхом, как лох, на первую кубышку не бросаюсь. А кротовскую даже «под вышкой» не стал бы колоть. Себе дороже.

— Почему?. Мужик деловой был, кубышка имелась. Мог бы разок грохнуть.

— Потом меня грохнули бы. — Он вытащил готовый ключ, стал протирать масляной тряпочкой. — Такие дела, начальник. У Крота не убудет, да ты и сам дознаешься. Слушай, что верные люди говорили. Наехали на Крота один раз, давно еще. До паяльника в задницу дело не дошло. Просто развести попытались. — Он сунул в рот раскрошившуюся сигарету без фильтра, чиркнул спичкой. — Вот. А потом их всех порубали. Топорами, прикидываешь? Двенадцать человек. Без базаров, покромсали — и все. Один успел слинять. Добрался до Ростова-папы, лег на грунт.

— И?

— Через два месяца его голову подбросили на ту хазу, где остальных порубали. Такие дела. Стоит за Кротом кто-то. Хотя Крот, ты же знаешь, у «деловых» первым после бога был. Вот и думай, начальник. — Он протянул Столетову ключ. — Готова работа.

— Сколько с меня? — Столетов полез в карман.

— Обижаешь, начальник. Мы к тебе со всей душой, а ты бабки!

— Не гони, Казан. Я у вашего брата никогда не одалживался. Сколько?

— Как хочешь, начальник. — Казан протер руки ветошью. — Четыре штуки.

— Держи. — Столетов отсчитал деньги, сунул в карман фотографию и встал. — Не прощаюсь, Казан. Соседи мы теперь, зайду как-нибудь на огонек.

— Угу, — тот кивнул. — Одна радость теперь — «важняк» Стольник свалил на пенсию. Отстрелялся, слава тебе господи. — Он небрежно бросил деньги в ящик, еще раз протер пальцы ветошью.

— Это для кого как. Казан. Заведу сейфик с «капустой», тебя позову, как дверь заклинит.

— Заведешь сейфик, я сам приду, начальник! — Казан улыбнулся, сверкнув рядом желтых «фикс».

Только вышли из подвала, Столетов рывком затащил Настю в подворотню.

— Не дыши!

— Ты чего, пап? — Она поморщилась, такой жесткой была сейчас его рука.

Из подвала вышел молодой парень в кожанке, посмотрел по сторонам и, неуверенно оглядываясь, пошел к Лесной улице.

— «Сосед мальчоночку прислал, он от щедрот меня позвал», — прошептал Столетов. — Видала? Старый хрен нам «хвоста» решил навесить.

— Что ты такой злой, папа?

— Я не злой, я работаю. — Он отпустил ее руку. Встал рядом, прижавшись спиной к шершавой стене.

— Это и был урок, да?

— Ага! — зло улыбнулся Столетов. — Хотел тебе преподать, а сам нарвался.

— И какой урок предназначался мне? — Настя зябко передернула плечами.

— В принципе, простой. Если хочешь получить информацию, вцепись в гордо и не отпускай, пока клиент не расколется или не сдохнет. Ухватись за его жизнь, как за ниточку, и периодически подергивай, давая понять, что в любой момент можешь ее порвать.

— Жестоко это, папа.

— А иначе нельзя, лапуль. И запомни второй урок: одна ошибка — и ты из охотника превращаешься в дичь. — Он осторожно выглянул на улицу. — Тэкс-пэкс! Малец возвращается. Сейчас доложит, что потерял нас, и получит в ухо. Подождем немного. Если старый хрен сам выползет, плохи наши дела. Значит, я просчитался, пойдет докладывать ворам, что Крот воскрес.

— А кто этот Казан?

— Очень крупный спец. Последний из старой школы медвежатников. Как видишь, точит ключи в подвале. Все старые дружки обросли фирмами, деньги моют. А брать нельзя, порежут. Сейчас же все «под крышей» сидят, замучаешься на разборки ходить. Да и зачем сейфы колоть, когда деловые сами по тридцать процентов в месяц откидывают. Да, пока не забыл. — Он достал из кармана два ключа и зашвырнул их подальше во двор.

— Зачем? — удивилась Настя.

— Я еще не впал в маразм, чтобы медвежатнику ключи от квартиры заказывать! Милая, я же знаю Казана. Видела, как работал? На образец только посматривал, в тиски вместе с болванкой не зажимал. Этот леший отмычку к любому замку сделает, если ключ хоть раз видел. А если в руках держал, то и подавно. Даже через год тютелька в тютельку выточит. Мастер! Таких скоро не останется.

— Интересно.