Читать книгу "Под чужим именем - Валерий Горшков"

– Тебе не в чем перед мной извиняться, Иваныч. – Слава открыл глаза и сел на кровати. – Я благодарен тебе за все. В любом случае. Спасибо.

– Ты говоришь таким погребальным тоном, словно завтра на рассвете расстрельная бригада Чека одного из нас со связанными руками выведет в парк и поставит к стволу самого толстого дуба, – грустно улыбнулся Сомов. – Короче, сделаем так. Утром я уеду обратно, в Метелицу. А в понедельник, когда сходняк воров примет свое решение, я обязательно приеду. И тогда мы решим, что делать дальше. Стоит тебе здесь оставаться или лучше уехать. Куда – не вопрос. Страна большая. Были бы в порядке документы. А пока… После всей этой дьявольской карусели пара дней на сбор мыслей в кулак всем пойдет только на пользу. Согласен?

– Тебе виднее, сэнсэй.

– Ладно, попробуй не забивать себе голову тяжелыми мыслями. Жди возвращения прекрасной юной барышни. А я, пока Ветер занят разбором полетов с урками, съезжу, пожалуй, прокачусь. В гордом одиночестве. Скорость и мотоцикл успокаивают. Когда тугой поток воздуха бьет в лицо и свистит в ушах, лучше думается. Ладно. Я пошел. Девушку, если что, не обижай. Старик в племяннице души не чает.

– Как можно, Иваныч, – развел руками Слава. – Исключительно о классической литературе и высоких материях!.. И только по взаимному согласию!

– Ну-ну.

Проводив взглядом мягко прикрывшего за собой дверь профессора, Корсак снова упал на подушку и закрыл глаза. Пролежал в неподвижности минуту, чувствуя, что его плавно раскачивает из стороны в сторону, словно он находился не на твердой земле, а в каюте попавшего в средней силы шторм корабля. Это было вполне приятное ощущение, однако неплохо бы привести себя в порядок перед встречей с очаровательной юной особой. Усилием воли Слава заставил себя подняться, скинуть одежду, после чего зашел в ванную комнату, открыл вентиль и с удовольствием погрузился в шумно бьющую из горбатого медного крана воду.

Прикрыл веки – и, словно в пропасть, мгновенно провалился в сон.

Во сне Слава увидел мать, с которой даже не успел проститься перед арестом. Образ Анастасии Михайловны был зыбок, как отражение на покрытой рябью воде. Мама медленно уплывала куда-то вдаль, грустно улыбалась сыну и, махая рукой, беззвучно шевелила губами, повторяя одну и ту же фразу: «Я люблю тебя, милый». Ее влажные от слез, такие родные и до боли знакомые зеленые глаза словно говорили ему: «Ничего не бойся, сыночек. Все будет хорошо. Ты сильный, ты обязательно справишься».

Очнулся Слава от тихого, осторожного стука в дверь. Не входную, а – натурально – прямо в дверь ванной комнаты. Открыл глаза, не сразу сообразив, где он, собственно говоря, находится. Затем вспомнил – у Ветра, медленно провел мокрыми ладонями по лицу, словно прогоняя остатки не самого приятного в жизни сна, и крикнул:

– Я сейчас выхожу, Иваныч! – справедливо полагая, что никто, кроме Сомова, не станет так бесцеремонно вторгаться в его гостевые апартаменты. Оказалось – ошибался.

– Извините, что разбудила вас, Слава, – послышался с той стороны задорный и вместе с тем заметно смущенный девичий голосок. – Это Лена, племянница Сергея Сергеевича. Дядя сказал мне, что вы скучаете в гордом одиночестве, и попросил зайти и узнать, как у вас дела.

– Я в полном порядке. Принимаю водные процедуры. – Корсак, словно ужаленный, вскочил на ноги, выдернул сливную пробку, стащил с вешалки огромное полотенце и принялся торопливо вытираться. – А с чего это вы вдруг решили, что я спал?

– О, это совсем просто! – рассмеялась племянница Ветра звонким, как колокольчик, голоском. – Вы… как бы это сказать… слегка храпели. А я никогда раньше не слышала, чтобы люди издавали подобные звуки в минуты бодрствования.

– М-да… Извиняюсь, – хмыкнул несколько смущенный Корсак. И почему-то поспешил заверить: – Вообще-то я никогда не храплю. И тем более не засыпаю в ванной, как сурок. Наверное, это от усталости. Сегодня у меня с самого утра… сумасшедший день. Только сейчас и удалось расслабиться.

– Вы совершенно не должны передо мной оправдываться, – невозмутимо сказала Лена, судя по слегка отдалившемуся голосу прохаживающаяся по комнате. – В человеке все естественно, такими создала нас природа. А значит – нормально. Если уж речь зашла об извинениях, то извиняться должна я. За непрошеный визит на ночь глядя.

– Ерунда, – закончив интенсивные обтирания, слегка продрогший в успевшей остыть воде, Слава вдруг замер, оглядываясь по сторонам. – Ч-черт… Лена?

– Да?

– Не хочу показаться вам невежливым, но… не могли бы вы на минутку – не больше – выйти. Моя одежда осталась в комнате. На кровати. Кроме полотенца, здесь у меня ничего нет.

– Глупости какие! Нашли чем смущаться. Выходите спокойно. Я отвернусь к окну и подглядывать не буду. Честное комсомольское. Все, уже отвернулась.

– Ладно, – буркнул Слава. – Тогда выхожу.

Он распахнул дверь и босиком ступил с кафеля на мягкий ковер. Скользнул любопытным взглядом по неподвижно стоявшей у окна высокой худенькой девушке с хрупкой осиной талией и вызывающе коротко подстриженными темными волосами и – почувствовал, как помимо его воли в паху вдруг явственно шевельнулся и начал наливаться силой его давно простаивающий без главного мужского дела приятель. И, ей-богу, положа руку на сердце, древнему, как мир, инстинкту продолжения рода действительно было от чего сработать!

Племянница вора, по крайней мере со спины, оказалась просто очаровашка. Высокие стройные ноги в легких белых туфельках без каблуков, обтянутые тонкой тканью узкие бедра и короткое – едва прикрывающее коленки – летнее платье делали Лену просто неотразимой. Взгляд тянулся к ней непроизвольно, как булавка под воздействием магнита. Плюс бархатный голосок, который он только что слышал. Плюс витающий по комнате едва уловимый аромат тонких духов… В том, что невидимое пока для быстро одевающегося Славы девичье личико окажется столь же милым, как и все остальные части тела, уже не было никаких сомнений. В противном случае это была бы самая большая ошибка матушки-природы с тех незапамятных времен, когда она подарила венцу своего творения – человеку совершенно бесполезный и доставляющий столько хлопот орган под названием аппендикс.

Поспешно натянув трусы, носки, брюки и рубашку, Корсак затянул ремень, глянул на себя в зеркало на дверце шкафа, пригладил руками влажные волосы и сказал:

– Кажется, все. Можно отмирать. Ну, в смысле поворачиваться. Это просто из детской считалочки. Замри – отомри.

– Я помню, – улыбнулась девушка, тоже, в свою очередь, с интересом разглядывая выдернутого ею из ванной рослого скуластого парня с атлетической фигурой. – Мы в детстве тоже в эту игру играли… Привет. Я – Лена.

– Привет. Ярослав. Рад знакомству. Ты очень… красивая. Правда.

Нет, он не ошибся! В фас она была еще великолепней, чем… с другой стороны. Чистый ангел. Хотя – куда уж лучше. Перед Корсаком стояла, сверкая голубыми глазами и блестя покрытыми нежнейшей розовой помадой тонкими живыми губами, самая красивая девушка из всех, с кем ему приходилось встречаться до сих пор. Вот тебе и провинциалка, боящаяся, по словам старого вора, «огней большого города»! Дядя явно недооценил степень цивилизованности своей драгоценной родственницы. Да стоит ей только захотеть, только пальчиком поманить – как сильные, богатые и облеченные властью матерые самцы этого холодного и серого большую часть года города будут лежать у ее ног и послушно вилять хвостиками!!!