Читать книгу "Программа защиты любовниц - Галина Владимировна Романова"

— Володя… — проговорила вдруг Оля, хотя они собирались вот-вот положить трубки.

— Да, родная?

— Не говори никому, хорошо? — попросила она и уточнила: — Не говори ему, ладно?

Они оба знали, кому ЕМУ, и если ей эти слова дались с трудом, то израненной душе Черных это было лекарством.

— Ни за что! — крикнул он так, что Зоя, подслушивающая под дверью, слабо охнула. — Все, я еду!

Он нажал кнопку отбоя на трубке и тут же нежно погладил то место, к которому прикасалось его ухо мгновение назад, там был Олин голос. Только что там был Олин голос, она жива, с ней все в порядке, ее спасли. Все подробности потом, потом. Сейчас надо…

— Зоя! — гаркнул он во все горло. — Быстро иди сюда!

Все, что ей было нужно, это перешагнуть порог. Она не ушла, она подслушивала.

— Ты машину водишь? — спросил он у домработницы, хотя ни разу не видел ее за рулем.

— Я?! — вытаращилась та, будто он просил ее запустить двигатель звездолета. — Я… нет, то есть да… Но…

— Короче: да или нет?! Права есть?

— Да, есть. — Она покорно сложила руки на животе. — А толку-то? Я дальше полигона ни разу не ездила.

— Сегодня поедешь. Собирайся! — приказал ей Черных.

Он метнулся к шкафу, принявшись лихорадочно перебирать сорочки. Он не мог появиться перед любимой абы в чем, он должен быть… Должен снова ей понравиться. Остановил выбор на плотной рубашке сочного синего цвета и светлых джинсах, стащил несвежую футболку и лишь тогда услыхал за спиной сопение.

Зоя! Она все еще была здесь!

— Ты чего, чудо?! — заорал на нее Черных. — Я тебе что сказал?!

— Но я не могу! — Плечи ее тряслись.

— Сможешь! — У него вздулись вены на висках, так он был взбешен поведением этой капусты.

— Но я никогда… — Она задвигала носом, намереваясь зареветь. — Я боюсь! Я не знаю, куда вы собираетесь меня отправить, я…

— Слушай, Зоя. — Черных взял ее руки в свои, заглянул в глаза, изо всех сил стараясь, чтобы взгляд проник в самую ее душу. — Мы сейчас поедем с тобой спасать Олю! Я и ты! Больше… Слушай внимательно! Больше мне довериться некому! Только ты, Зоя!

— Я боюсь, что не смогу, — пискнула она, но уже увереннее.

— Ты сможешь!

— Да? Вы думаете? — Она слабо улыбнулась, расправила плечи. — Оля… Она… С ней правда все в порядке?

— Она жива, и это главное, Зоя. Все, ступай! Через десять минут выезжаем…

Глава 13

Мельников мчался вверх по лестнице в лабораторию, не чувствуя ступенек под ногами. Ему позвонили пять минут назад и сказали, что могут порадовать результатом.

— Я сейчас, — крикнул он на ходу Володину, который, в свою очередь, шел к нему с каким-то известием.

Известие было на тысячу долларов, соображал Мельников на ходу. Слишком уж ошарашенный вид был у его друга, что-то нес он ему в тонкой бумажной папочке.

Но это потом, потом. Сейчас ему назовут заветные цифры, он озадачит ребят с МРЭО, вычислит машину, в которой сидела бедная Оля и…

Дальше он не знал, что будет. Да, он, несомненно, найдет хозяина автомобиля. Он спросит с него! Он припрет его к стенке неопровержимыми доказательствами, но Оля-то, Оля жива?! Где она? Что с ней? И какое отношение она имеет к смерти водителя своего жениха? Имеет все же или нет?!

От этих вопросов у него каждый день к вечеру опухал мозг. Он почти не ел, плохо спал, мало разговаривал, пытался хоть что-то узнать про возможного хозяина синих кроссовок, но тут же опустил руки. Таких людей было сотни. Напрасно кичился папа-адвокат, подобную обувь носили многие.

Володин, который пытался вечерами как-то растормошить его, вытащить к себе, прийти к нему, оказался бессилен.

— Я просто не знаю, что с тобой делать, Валера!!! — всплеснул он вчера вечером руками и тут же обиженно проговорил: — Прыгаю тут перед тобой, прыгаю, как клоун! А ты даже поговорить со мной не можешь! Даже пива со мной не попьешь, блин!

Мельников лишь глянул на него с тоской, качнул головой и ушел на свой диван. Володин за ним не пошел и минут через пять громко хлопнул входной дверью. Надо было, конечно, догнать его и извиниться, но сил не было ни на извинения, ни даже на то, чтобы слезать с дивана.

Сегодняшнее утро вот началось с позитива. Сначала оказалось, что воду горячую пустили, ее три дня не было, он замучился таскать в ванную кастрюли и мыться абы как. Потом на улице ему ребенок улыбнулся и назвал хорошим дядей, и это лишь за то, что он успел поймать его мячик ногой и легонько отфутболить обратно. Не успел прийти на работу, звонок из лаборатории:

— Валера, у нас для тебя кое-что есть. Так что сам понимаешь…

— Что понимаю?! — Он уже шагал к двери.

— С тебя причитается!

— Не вопрос! — крикнул он. — Но это не сейчас!

— Подождем…

Выскочил из кабинета, тут Володин с круглыми, как плошки, глазами и с папкой в руках, тоже что-то в клювике принес, однозначно.

— Привет! — ворвался он в кабинет лаборантов. — Всем доброго утра!

— К этому бы тортик не помешал, — съежила кислую улыбку лаборант-химик Оля и кивнула в согбенную спину своего начальника: — Шеф второй день с твоим снимком корячится, всю базу перелопатил! А ты, Валерочка, вдруг с пустыми руками, фи, как некрасиво!

— Ольгуша, солнце! — Мельников шутливо приложился к ее ручке, затянутой тонкой резиновой перчаткой. — Сказал же, что с меня магарыч, вопросов нет! Но не теперь же, идет?

— Ладно, поверю. — Она так же шутливо потрепала его по щеке пальчиками, затянутыми в резину.

— Он не соврет, — пробубнила согбенная спина ее начальника. — Он слово держит. Так ведь, Мельник?

— А то! — Валера встал за его спиной, вытянул шею, пытаясь заглянуть в монитор компьютера. — Ну? Чего там?!

— А там все нормально. Только вот чего не пойму…

Спина начальника криминалистической лаборатории разогнулась, на Мельникова глянули небесно-голубые глаза Паши Острякова, и почему-то с укоризной глянули.

— Чего не поймешь?

— Чего ты нам тут голову морочишь с этой тачкой?! — Голос Паши сделался сухим и неприятным, так он гневаться изволил.

— Почему морочу? Мне просто очень важно знать, что это за тачка?

— А то ты не знаешь! — фыркнул Паша и потряс в руках бумагами, которые сгреб со стола из-под клавиатуры.

— Не знаю.

— Да ладно! Она же была у тебя в разработке, тачка эта.

Паша протянул ему бумаги, но из руки не выпустил, когда Мельников за них вцепился.

— Когда?