Читать книгу "Цесаревич. Корона для попаданца - Михаил Ланцов"

— Ваше императорское высочество, — Наталья подсела к Александру и обняла его, — рассказывайте, какие у вас проблемы. Может быть, ваша подруга сможет вам помочь. — В этот момент вошли массажистки и начали сеанс народной медицины Юго-Восточной Азии.

Через два часа они отдыхали в той же комнате, лежа на мягких кушетках и распивая ароматный чай.

— Понравился мой гарем? — Саша лукаво улыбался.

— Да… знаешь, это впечатляет. Только страшно немного было, когда они меня ломали.

— Эх… сейчас бы баньку, — великий князь сладко потянулся и зевнул.

— Не знала, что она тебе нравится.

— Обо мне люди вообще мало что знают. Должность у меня такая — человек-миф… человек-сказка. А если императором стану, то и подавно. Не жизнь, а кислота начнется. Да и сейчас не легче. Дел по горло. Вот только ты и отвлекла.

— А что за дела? Может быть, я помогу чем? — Наталья сексуально улыбнулась, смотря на великого князя блестящими глазами и поигрывая обнаженным до самой груди плечом.

— Наташ, эта помощь, конечно, очень соблазнительна, но я вынужден отказаться. Ты моя соратница, а не любовница. Извини меня, конечно, но так с соратниками поступать неправильно.

— Какой ты сегодня грубый, — сказала Наталья томным голосом, чуть прикусив нижнюю губу.

— Да уж, игривости тебе не занимать, — по-доброму рассмеялся Саша и отпил немного чая, смакуя насыщенный, терпкий вкус напитка.

— Саш? Рассказывай! Ты изводишь меня, я не усну, пока не узнаю, какие проблемы тебя тревожат.

— Так ты же и будешь ходить с мешками под глазами. Оно тебе надо?

— Саша! Я в тебя сейчас кину чашкой!

— Боюсь-боюсь! — Александр нарочито вычурно попытался прикрыться от предмета, которым в него хотели кинуть, немного юродствуя.

— Ну Са-а-аша-а… ну пожа-а-алуйста. Мне же любопытно. — Наталья надула в обиженной гримасе губки и захлопала ресницами, выставляя себя самой невинностью.

— Хорошо. Дело в том, что я зарываюсь в работе. Мне нужно создать секретариат с надежными людьми, которые исполнительны в той же степени, в которой сообразительны. Через них будет проходить очень большой объем секретной информации, поэтому я должен им полностью доверять.

— А почему ты меня не приглашаешь на эту работу? Ты мне не доверяешь?

— Ты отлично справляешься с комиксами и журналистикой. Развиваешь предприятие. Очевидно, что это дело тебе дается легко. Зачем ломать то, что работает?

В общем, разговорились. Выяснилось, что Наталья Александровна была знакома с очень интересным молодым офицером — Дукмасовым Павлом Григорьевичем, происходившим из донских казаков. В свои двадцать пять лет он уже имел за плечами Константиновское военное училище и Академию Генерального Штаба, а также успел послужить на Кавказе, где проявил себя не только в боевых условиях, но и в штабной канцелярской работе.

— А где ты с ним познакомилась?

— Ревнуешь?

— Наташ, поиграли, и будет. Давай уже по делу поговорим.

— Нет в вас романтики, Александр Александрович. — Женщина хмыкнула, поставила чашку с чаем на стол и посмотрела куда-то в пустоту. — После твоего отъезда в Америку я какое-то время провела в Санкт-Петербурге и на одном из вечерних приемов познакомилась с этим странным поручиком.

— Так ты мне предлагаешь своего любовника?

Наталья Александровна лишь осуждающе покачала головой.

— Если бы. Все намного интереснее. Про него мне рассказали как о человеке, который совершенно не знает жизни. Будто он живет какими-то иллюзиями и сказками.

— Это интересно. — Александр развернулся всем корпусом.

— Да, мне тоже так показалось. Необычно встречать подобных людей в военной форме да еще при таком образовании. Очевидно, что военная карьера ему дается, что говорит о довольно приземленном мышлении. Поэтому я решила с ним поближе познакомиться. Долго рассказывать все подробности, но сошлись мы в вопросах хозяйствования и делопроизводства. Я хоть и не специалист в таких делах, но кое-что знаю. Так мы и стали общаться. Вот уже два с лишним года переписываемся, подшучивая над тем или иным ляпом работы чиновников. Мне кажется, что он тебе очень подойдет.

— Ты настолько ему доверяешь? — Александр посмотрел на нее подозрительным взглядом.

— Саш, я… знаешь, он очень специфический человек. Для него идея имеет огромное значение, ради нее он готов на многое.

— Идеалист? Фанатик? Ты, верно, шутишь?!

— Нет. Не шучу. Идеализм действительно не очень хорошо. Но не в данном случае, так как для него идея-фикс — Россия. Спокойный, рассудительный, ответственный, очень аккуратный — думаю, эти качества вкупе с патриотическими настроениями являются тем, что тебе нужно.

— Он сейчас на Кавказе? — спросил Александр совершенно нейтральным тоном.

— Нет, сейчас он в Москве. Навещал Ермолова.

— Хм… интересно. А с ним как он познакомился? — Саша старался продолжать выдерживать совершенно невозмутимый вид человека, который лишь из вежливости интересуется судьбой незнакомого человека.

— Во время обучения в Академии он был прикомандирован к Ермолову в помощь, по просьбе Алексея Петровича к Алексею Ираклиевичу. Во время добора личного состава в полк из числа кадровых солдат и офицеров был большой конкурс, и сам Алексей Петрович не справлялся.

— Он проживает у Ермолова?

— Нет, на съемной квартире.

— Хорошо. Завтра с утра жду вас в гости. — Александр выдержал паузу. — Ты довольна?

— Более чем. — Она встала с кушетки и сладко потянулась. — В таком случае я немедленно выдвигаюсь Павла Григорьевича обрабатывать. Он же должен проникнуться всей оказываемой честью.

— А служба при цесаревиче его устроит? — Саша удивленно поднял бровь.

— Я же говорила, что он человек с определенными идеологическими предрассудками. Ты бы знал, какие слухи о нем ходят в столице. Но если Паша проникнется, то вернее и преданнее человека найти тебе будет сложно.

Весь оставшийся день, хорошо отдохнувший и расслабившийся Александр работал над единой системой измерений и чуть было не забытой табели о рангах для нового экспериментального корпуса.

Начнем по порядку. Итак, единая система единиц. Не будучи слишком хорошо подкованным специалистом в теоретической физике, Саша решил просто восстановить по памяти все, что знал о СИ. Само собой, с поправками на конъюнктуру. В частности, метр был определен как одна сорокамиллионная часть земного меридиана, причем проходящего через Пулковскую обсерваторию, а не Париж. В конце концов она с 1841 года была нулевым меридианом на всех картах Российской империи. Дальше цесаревич по памяти описал остальные базовые единицы, которые можно было в текущих условиях вводить. То есть пять, а не семь штук, так как определять моль и канделу было крайне затруднительно из-за неразвитого теоретического аппарата. Как вы понимаете, Саша не остановился на базовых единицах и добавил второстепенные, получив суммарно четырнадцать элементов новой системы, вылавливая их определения из памяти. Единственным серьезным отличием от оригинала стал «герц», так как для его названия послужила не фамилия ученого, а перевод на немецкий язык слова «сердце». Самый, так сказать, естественный колеблющийся предмет в теле человека. Причина проста — не успел еще Герц в свои шесть лет ничего натворить в мире науки. На этом и закончил, потратив на все часа полтора, перейдя от мук воспоминания к мукам творчества.