Читать книгу "В России жить не запретишь - Сергей Донской"

– Если вы собираетесь откручивать винты своим ужасным ножом, то вряд ли я смогу быть вам полезной.

– Почему? – удивился он. Плечи Алисы приподнялись и опустились.

– Потому что я опять брякнусь в обморок, – призналась она.

Бондарь нахмурился:

– Мне некогда возиться с кисейными барышнями. В обмороки падай без меня, пожалуйста.

Клинок завертелся юлой, выкручивая винты на крышке системного блока. Затем к работе подключилась Алиса. Не прошло и двух минут, как на протянутую ладонь Бондаря легла черная коробочка.

– Это так называемый винчестер, – услышал он. – Жесткий диск, содержащий информацию. Его можно установить на любой другой компьютер.

– Сколько времени понадобится, чтобы получить доступ к информации? – спросил Бондарь, бережно укладывая винчестер внутрь рюкзака.

– Понятия не имею. Честно говоря, не думаю, что я справилась бы с этой задачей.

– Зачем же взялась?

– Меня подставили.

– Подруги? – Бондарь понимающе усмехнулся. Он мало что знал о женской дружбе, но подозревал, что это нечто вроде вынужденного симбиоза смертельно ядовитых змей разной породы.

Алиса вскинула голову и, глядя ему в глаза, отчеканила:

– Не подруги, а муж.

По воздействию это напоминало неожиданный удар в солнечное сплетение. Во всяком случае, на мгновение у Бондаря перехватило дыхание, а во рту появился привкус желчи. Чтобы хоть немного сбить эту горечь, он изрек самое банальное из всего, что пришло ему на ум:

– Милые бранятся – только тешатся.

– Мы не милые, – тихо возразила Алиса. – Мы просто законные супруги. В наших паспортах стоят соответствующие штампы, вот и все.

– Вот и все, – откликнулся эхом Бондарь, в паспорте которого тоже стоял соответствующий штамп. Не следовало забывать об этом. Если делать стойку на каждую девицу в маечке с просвечивающимися сосками, то на работу не останется ни сил, ни времени. – Вот и все, – приговаривал Бондарь, тщательнейшим образом проверяя застежки и крепления рюкзака, который почему-то упорно не желал запрыгивать на плечи. Пришлось подхватить рюкзак за лямку и так поволочить его к выходу, свет за которым успел приобрести предзакатный оттенок.

– Вы даже не попрощаетесь? – звонко спросила Алиса.

Бондарь обернулся. Ее одинокая фигурка выражала полное отчаяние, но с места она так и не сдвинулась, видимо, не приучившись бегать за мужчинами покорной собачонкой.

– Чао, бамбино, сорри, – брякнул Бондарь, взмахнув рукой.

Собственный ернический тон показался ему пошлым, неуместным. Он хотел было объяснить Алисе, что не имеет права брать ее с собой, что таскаться по горам с девчонкой в босоножках на платформе – безумие чистейшей воды, что вертолет прилетит только за ним, а не за его случайными знакомыми… Но он ничего не успел сказать, потому что Алиса опередила его. Не просьбой. Не жалобным возгласом. Все, что она произнесла, это:

– Чао. Но я не бамбино.

– Не понял? – напрягся Бондарь.

– Я не бамбино, не мальчик, хотя и девочкой меня назвать нельзя. – Алиса изобразила на лице нечто вроде беззаботной улыбки. – Замужняя женщина, как-никак. При законном супруге, который заслал меня в гости к чеченским террористам.

– Долго ты там собираешься стоять? – заорал на нее Бондарь.

– А где я должна стоять? – опешила Алиса.

– Нигде. Ты должна идти за мной следом, не отставая от меня ни на шаг. Или ты предпочитаешь остаться здесь?

– Вы берете меня с собой?

– Я должен тебе это тысячу раз повторить? – язвительно осведомился Бондарь. – Не дождешься. Я повторять не люблю и не буду.

Прихватив чеченский автомат с подствольным гранатометом, он выбрался из землянки под открытое небо, едва сдержав желание отфутболить круглую, как мячик, жабу, метнувшуюся ему под ноги. Ах, какие мы милосердные! Жалеем жаб, жалеем посторонних девушек! Еще неизвестно, как отреагирует Конягин на сообщение о том, что Бондарь возвращается не один, а в обществе подозрительной спутницы. Но не бросать же ее здесь на верную погибель? Или же бросать как можно скорее?

– Ты где? – рявкнул Бондарь, обнаружив, что за его спиной никого нет.

– Здесь, – донеслось из землянки. – Никак не могу перешагнуть через… через его ноги.

– Ты Ворона имеешь в виду? Он же мертвый!

– Потому и не могу, что мертвый, – виновато откликнулась Алиса.

Пришлось возвращаться обратно, брать ее на руки и выносить наружу. Бондарь не слишком удивился, обнаружив, что от вызволенной из плена девушки пахнет отнюдь не майскими розами, но ноздри его непроизвольно сжались, и это не осталось незамеченным.

– Отпустите, – потребовала Алиса, как только они оказались на осыпающихся ступеньках, ведущих наверх. – Немедленно отпустите.

При этом она задрыгала ногами так яростно, что Бондарь едва не потерял равновесие.

– Да пожалуйста, – буркнул он, разжимая объятия.

Едва удержавшаяся на ногах Алиса поспешно отдалилась на пару шагов и предложила:

– Теперь ведите.

– Командую здесь я, – предупредил Бондарь. – Вот некоторые из моих инструкций, требующие неукоснительного соблюдения. Держаться за моей спиной не далее как в двух метрах. Не пищать, не спотыкаться, не ныть.

– Есть, товарищ командир! – Алиса браво выпятила грудь и приложила к виску сложенную козырьком ладонь. При виде ее Памеле Андерсон следовало бы обрядиться в бесформенный балахон и никогда больше не позировать со своим знаменитым бюстом наголо.

– Руку к пустой голове не прикладывают, – проворчал Бондарь, глаза которого машинально покосились не на руку и не на голову девушки, а на ее маечку, натянувшуюся так туго, словно под ней спрятали пару воздушных шариков. – Отставить разговоры. За мной.

Он стремительно двинулся вперед, не собираясь делать поблажек едва поспевающей за ним Алисе. Он был зол на нее, зол на себя, зол на судьбу, которая свела их в столь неподходящее время, в столь неподходящем месте. Лишь когда они добрались до берега реки, которую предстояло перейти вброд, Бондарь снизошел до разговора со своей запыхавшейся спутницей.

– Босоножки сними. Намокнут – идти не сможешь. Скользко.

– Слушаюсь и повинуюсь. – Выполнив распоряжение, Алиса спросила, глядя на быстрое течение, серебрящееся в почти полной темноте: – Тут глубоко?

– Воробью по колено, – успокоил ее Бондарь. – А теперь закрой рот. Звуки над рекой далеко разносятся, особенно вечером.

– Молчу, – прошептала Алиса. – Ой, какая вода холодная… Ой, мамочки.

– Ш-ш!

Примерно до середины речушки дошли без шума, а потом за спиной Бондаря раздался такой отчаянный плеск, словно его спутницу схватил огромный аллигатор, норовящий уволочь ее на дно. Стремительно обернувшись, он увидел, что Алиса раз за разом погружается в воду с головой, упираясь в каменистое дно руками. Ее розовая юбчонка стояла над водой колом. Выныривая, девушка издавала звуки, напоминающие перестук кастаньет – это клацали ее зубы. Загребая воду ногами, Бондарь бросился к ней, схватил за плечи и поставил вертикально.