Читать книгу "Аромат крови - Антон Чиж"

– Позвольте адрес.

Ляля назвала переулок недалеко от набережной Фонтанки и, стрельнув глазками, спросила:

– Не проводите меня до «Помпей»? Мне только собраться. С вами пройтись под ручку – одно удовольствие.

Но чиновник полиции был слишком занят, чтобы прогуливаться с барышнями. Тем более – с такими хищными. Срочные дела призвали его.

Дверь в квартиру была нараспашку. Из кухни раздавались звуки, каких не могло быть: кто-то смачно и яростно жевал. Нет – чавкал и перемалывал пищу, словно сказочный дракон закусывал вкусной девушкой. Но вместо чудовища нашелся добрый друг. Что, в общем, одно и то же.

За кухонным столом восседал Тухля, словно владыка маленькой империи. Перед ним расстилался пир – на бумажках, в баночках и просто в газетной обертке. Запеченная курочка, домашние котлетки, вареная картошка с укропчиком, соленья и маринады, холодная говядина и кровяная колбаса. И это неполный список.

– Увы-эге! – выдавил Тухля набитым ртом, что означало великодушное: «Присоединяйся».

Медлить нельзя, иначе достанутся крошки. Ощупав себя изнутри, Родион не нашел ни капельки аппетита. На еду по-прежнему смотреть тошно. А звуки челюстей откровенно раздражали.

Откуда взялось это изобилие? Тут и логику беспокоить незачем. Обнаружив утром кухню, чистую от припасов, Тухля побежал к маменьке, не удосужившись и дверь захлопнуть. Назад он вернулся как баржа, груженная товаром. Любящая мать дала все, что нашлось в закромах. Закон жизни: нет такого брошенного мужчины, которого тут же не накормит другая женщина.

Милый друг, не вдаваясь в философию, уплетал обед, как видно выданный на двоих. Нагло уплетал, причмокивая. Бедный желудок робко спросил хозяина: «А может, и мы?», но его одернули. Вместо еды Ванзаров ждал прихода умных мыслей. Сейчас они были ох как нужны. Давно замечено: чем меньше ешь, тем больше думаешь. На сытый желудок мысли становятся досадной помехой пищеварению. Но в этот раз мудрость оплошала.

– Не торопись, жуй тщательно, – сказал Родион, наливая воду из крана. Пахло железом и какой-то дрянью, но другой нет. Не отнимать же у большого ребенка бутыль клюквенного морса.

– Очень зря, – беззаботно ответил друг.

Смотреть на это издевательство было скучно. И Ванзаров решил повеселить себя:

– Хочешь, Тухля, по твоему лицу все расскажу о твоей великой любви?

– Мня? Лювофыфно…

– Жена отправилась в гости. Ты вышел прогуляться по свежему морозцу. И вдруг недалеко от дома встретил девушку. Нет, не девушку – виденье. Она была сказочно хороша, особенно ее необыкновенные глазки. Между вами проскочил будто разряд молнии. Ты весь окаменел и потерял разум. И с ней творилось нечто подобное. Она взяла тебя под руку, вы стали гулять вместе, ты чувствовал жар ее губ, вы о чем-то говорили, но это было неважно. Вам обоим стало понятно, что это – судьба. Вы должны принадлежать друг другу. Целиком и безраздельно. Прямо сейчас. Она так хотела. А ты был на все готов. Такого с тобой еще никогда не случалось. Это была она – великая и бездонная любовь…

Тухля замер, кусок котлеты не попал на зубок, застряв на полпути.

– Ты предложил снять номер в гостинице, их много в округе… Но она захотела видеть, как ты живешь, чтобы познать твой внутренний мир и характер. Уже не думая ни о чем, ты повел ее в свою квартиру. И там вы жадно бросились в объятья. Она тянула в спальню, но ты с невиданной страстью повалил ее прямо на ковер. И дальше случилось невероятное чудо, какого с тобой никогда не было. В особый восторг тебя привела татуировка на спине: гончие бегут за лисой, но она спряталась в пещерке. Так, что хвостик торчит и виляет, когда надо…

Вилка выпала из руки друга.

– Потом она стала прощаться. Ты умолял ее о новой встрече, она обещала, что вскоре это обязательно случится, и ушла. Было это вчера между двенадцатью и четырьмя часами дня. Только вот соседи все видели…

Выплюнув недожеванную котлетку, Тухля прошептал:

– Ты, полицейский! Ты следил за мной! Это гадко, Пухля… Как ты мог! Не смей пачкать мою любовь грязными лапищами… Она единственная и великая!

Родион не стал добивать друга: какая разница, какой он по счету – сорок первый или шестьдесят девятый. Великой любви, как оказывается, нет. Остальное не так важно.

– У вас назначена встреча сегодня под вечер?

– Не твое дело, полицейский! Но каков ты, оказывается!.. Как узнал?

– Не ходи на свидание, друг мой Тухля. Ее там не будет. Можешь о ней забыть.

– Не может быть! Ерунда! Я увижу ее!.. А почему она не придет?

– Прости, Тухля, только логика и ничего личного. Жуй тщательно…

– А вот и не угадал! – закричал обжора. – Мы не просто гуляли, а покупали подарок ее дедушке.

– Неужели кусок мыла «Нежное»?

– Ты пошляк, Пухля. Мы купили большой поварской нож! Вот так.

– «Мы» или ты?

– Это не имеет значения!

– Упаковка с бантиком?

– Просто в бумагу завернули… Да о чем я?

– Извини, она назвала свое имя?

– Ее зовут как песня: Ладушка!.. Ладунька!.. Лада!

– Какого цвета у нее глаза?

– Волшебного! Не помню я таких мелочей… Да и пасмурно было. Но откуда ты узнал про татуировку?

Разбираться с этой мелкой загвоздкой не хотелось. Надо логические цепи достраивать, а не заниматься пустяками. Но накатившая слабость приказала дать покой. Немедленно. Не удостоив друга ответом, Ванзаров приложил голову к подушке, и пиджака не сняв.

И сразу кто-то тронул за плечо. И стал трясти.

– Отстань, Тухля, только лег… Потом…

– Вставай, лентяй, к тебе пришли, – сказал далекий голос друга.

Раскрыв глаза, Родион взглянул на часы: около пяти! Провалился почти на два часа. Вот это фокус выкинул… В комнате кто-то шмыгнул.

Размазывая по лицу слезы вперемешку с соплями, Коля Гривцов легонько дрожал. Не от холода, одет в шинель, фуражка при нем, даже варежки теплые. Бравого оруженосца было не узнать.

– Что-то случилось? – спросил Родион, хотя и так было ясно.

– Беда, Родион Григорьевич, – всхлипнул Николя. – Я за вами. Пролетка ждет…

Из лепетания сквозь вздохи и утирания носа рисовалась странная картина.

…Гривцов выбрал широкое окно, что выходило во двор, и встал на караул около часа дня. Место выбрано удачно, пространство просматривалось целиком, только нижние двери, что под окнами, не попадали в поле зрения. Николя проверил, как было приказано, выход. Быстрее всего можно оказаться во дворе, пройдя по черной лестнице. Сжимая свисток в кулаке, он принялся ждать. Наблюдать оказалось скучнейшим занятием. Жители соседнего дома пользовались своим парадным входом, а в ранний час «Помпеи» еще не проснулись. Появлявшихся во дворе не набралось и пяти. Да и то работники концертного зала. Около трех стемнело. Двор погрузился в сумрак. Чтобы не оплошать, Коля махнул вниз и топтался на морозе, пока не окоченел. Но тут зажгли свет в коридорах, сияние больших окон прояснило тьму. И он вернулся на пост. Где-то в половине пятого с переулка донесся свисток городового. Коля решил, что это уличное происшествие. Но вскоре началась кутерьма. Прибежали еще городовые. Затем появились чиновники участка, и закрутилось.