Читать книгу "Испытание киллера - Лев Пучков"

„Попался!“ — злорадно крикнул кто-то в голове, когда я, не убирая с плеча всклоченной головы губернаторши, встретился глазами с Оксаной и на автопилоте сделал ей ручкой. В следующую секунду я резко отвернулся, покраснел, как пожарный щит, и зло прошипел губернаторше:

— Пригнись! Нас засекли! — На что последняя отреагировала весьма беспечно: она зевнула во весь рот, продемонстрировав кипенно-белые зубы рекламной кондиции и томно проворковала:

— Да т хер с ими! Пусть себе!

„СААБ“ слегка сбавил скорость, дождался, когда наша тачка поравняется с ним, и пошел бампер в бампер по соседнему ряду. Оксана так активно вертела головой, рассматривая нас с губернаторшей, что я испугался, как бы у нее от этого не случилось косоглазия. Можете мне не верить, но такое со мной произошло впервые. Я чувствовал себя так, будто жена застукала меня с любовницей та тахте в положении „ноги партнерши сплетены на затылке партнера“ за пять-шесть фрикций до семяизвержения.

— Слышь — ну сделай хоть что-нибудь! — тоскливо попросил я водилу, который уже давно все понял и теперь сочувственно крякал через каждые сто метров, давая косяка на „СААБ“.

— Ну и что я тебе, родной, с такой тачкой сделаю? — виновато пробормотал он, красноречиво стукнув ладонями по баранке. — Обогнать — никак, сбавить до предельной — нельзя, автострада как-никак…

— Ну так сверни в первый попавшийся отворот! — слегка приободрился я, заметив несколько прилегающих к автостраде шоссе. — Только резко, чтобы она не успела перестроиться и дальше проскочила!

— Попробуем, — пообещал водила, щас до рынка доберемся — там нерегулируемый перекресток.

У оконечности фруктового рынка таксер резко притормозил, едва не схлопотав в зад от трусившего за нами „Москвича“, и вильнул влево, пристроившись за рычавшим рефрижератором, медленно набирающим обороты. „СААБ“ проскочил далее по автостраде.

— Готово дело! — победно воскликнул водила. — Теперь ей придется по кольцу минут двадцать шкандыбать — мы за это время куда угодно укатим!

— Ага! — вяло обрадовался я. — Разработка откладывается на неопределенное… — И осекся. „СААБ“, проехавший за поворот метров на триста, стремительно пятился задом по крайнему левому ряду, повергая в паник водителей сзади идущих машин, которые отчаянно сигналили и сдавали вправо, пытаясь избежать столкновения. Поравнявшись с поворотом, „СААБ“ зарулил налево и стремительно рванул у нам.

— Ну! — заорал я. Водила резко перегазовал, метнулся за рефрижератором вправо-влево, ища наиболее оптимальный вариант обгона, — в этот момент „СААБ“ поравнялся с такси и резко принял влево, поджимая свою левую переднюю дверь к нашей правой передней фаре.

— Подрезала, сука! — отчаянно вскрикнул водила, из всех сил пытаясь выровнять машину, неудержимо заворачивавшую влево, на овощную палатку. „Бум! Бум!“ — глухо стукнули по днищу бордюры.

— Ай! — испуганно крикнула губернаторша, и наша тачка совместно с „СААБом“ с разбегу ввалилась в овощную палатку, разметав в разные стороны яблоки, сливы и прочие дары плодоносных долин южного Азербайджана.

Открыв дверцу, я выбрался наружу и вытащил за собой перепуганную губернаторшу. Снаружи было нехорошо. Таксишная „Волга“ наполовину находилась за разрушенным прилавком — степень серьезности повреждения авто определить было весьма сложно, поскольку капот был целиком похоронен под грудой свежедавленных фруктов, ящики с которыми минуту назад стояли ровными рядами в глубине палатки. Палатки, как таковой, не существовало — от нагрузки она лопнула по уровню крыши, и теперь посреди кучи фруктов одиноко возвышался чудом сохранившийся шест, угрожающе раскачивающийся в разные стороны. Под грудами полотна что-то шевелилось, стонало и даже невнятно ругалось. Я разобрал достаточно отчетливое „Гищдаллах!!!“ и облегченно вздохнул: овощной рынок „держали“ мамеды (так в Новотопчинске дразнят азербайджанцев), община которых в криминальном мире области имела солидный вес, так что, задави мы кого-нибудь из этой братии ненароком, пришлось бы потом покупать танк. Или какой там, в задницу, танк! Вертолет! И быстренько крутить лопастями, уматывая в безбрежную даль.

„СААБ“, как ни странно, не пострадал совсем. Оксана, проявляя завидное самообладание, сдала машину назад, выехала на шоссе и только после этого покинула салон.

— И где ты эту грязную шлюху подцепил, а?! — грозно крикнула психоаналитичка, приближаясь и неинтеллигентно тыча пальцем чуть ли не в глаз моей юной спутнице. — На какой помойке ты ее подобрал?!

— Я это… Ну, я там… — растерянно пробормотал я, пожимая плечами.

— За шлюху ответишь! — увесисто произнесла губернаторша и неожиданно шлепнула Оксану ладошкой по указующему персту.

— Ай! Палец сломала, прошмандовка! — звонко вскрикнула Оксана, тряся правой рукой и одновременно толкая губернаторшу левой.

— Я тебя урою, паскуда! — неожиданным басом взревела губернаторша и бросилась на Оксану, норовя вцепиться ей в горло.

— Девчата, девчата! — встревоженно вскричал я, встревая между двух прекрасных тел и пытаясь их рассоединить. — Прекратите!

— Плати за тачку, дура! — раздался где-то рядом визгливый голос взъерошенного таксера. — Полтора лимона гони, идиотка, — фонари, радиатор, крылья — на фуй! Да какой там полтора — все четыре гони!

— Девчата, девчата! — тоскливо кричал я, пытаясь растащить рычащих, аки тигрицы, прекрасных дам, собиравшихся нешуточно растерзать друг друга на куски.

— Твой рот е…ль, тура! — возникла рядом исцарапанная физиономия хозяина палатки — широченного кучерявого мамеда в порванной рубашке. — Палатка — двенадцать „лемон“, прюкты-мрюкты — дывадцать „лемон“! Моральный тудым-сюдым ущерб — тоже дывадцать „лемон“!

— Мы заплатим! — кричал я таксисту. — Все восстановим, дорогой! — Это — мамеду. — Девчата, девчата! — Это сцепившимся и визжащим, как стадо диких койотов, дамам.

— Бабки давай, тура! — яростно вопил мамед, рванув на груди рубашку. — А то мен сана кечаль гет на куски — клянусь-э! — на куски порвать буду!!!

Отчаянно подпрыгнув на месте, я оторвал Оксану от губернаторши и грубо толкнул ее в сторону „СААБа“, крикнув:

— Садись, заводи мотор! Сейчас ведь сбегутся, действительно на куски порвут! — после чего ухватил за плечи Ольгу и жарко нашептал ей на ухо: — У них тута пулеметы, гранатометы — щас начнут мочить! Хорош придуряться — уматывать надо!

Словно в подтверждение моих слов к месту происшествия начали неторопливо подтягиваться торгаши — все сплошь нехилые мамеды, вооруженные разнокалиберными колюще-режущими предметами явно не заводской кондиции.

— Мы тебе заплатим, обязательно заплатим, дорогой! — вторично пообещал я несколько притихшему при виде намечавшейся массовки таксеру и рванул вслед за выпавшим из моего поля зрения мамедом — хозяином порушенной палатки, который успел прочно ухватить Оксану за руку и теперь тащил ее прочь от „СААБа“, ругаясь сразу на трех языках.