Читать книгу "Меморандум киллеров - Фридрих Незнанский"

— Если уже не смылся! — хмыкнул Лыков.

— То-то и оно, что пока еще здесь, хотя надежды договориться у него уже нет, — возразил Слонов. — В принципе он не мой кадр, но если бы ты не возражал… а почему его, собственно, не обуть, если подсуетиться именно сейчас, понимаешь? Я считаю, вопрос можно поставить конкретно: хочешь без потерь выйти из игры? Плати. А почему нет? Имеешь возражения — отдашь все, но уже не нам, а тем, кто станет подбивать бабки, насколько ты сам обул налоговые органы. А пока покантуешься на нарах.

— Хороший ход, Тима, — похвалил Лыков. — А не опоздаем?.

— Я велел на всякий случай глаз с него не спускать. А то Игорек, который там все с художниками кантуется, не поспевает за всем уследить. Но он, надеюсь, не будет в обиде. Если ты ему скажешь. Ну как?

— Скажу — действуй. Помощь нужна?

— Пяток бы бойцов, когда брать буду. Только не наших, чтоб не светились.

— А если мы иначе сделаем? — Лыков на минуту задумался. — Если я задействую пацанов Лени Благуши? У него братва крутая. Ну отстегнем им десяток тонн, зато и у тебя потом никаких забот не будет со свидетелями, как?.. Давай, я не тороплю, подумай. А как решишь, только чтоб уже без проколов, я тут же достану Леню. До завтра времени хватит?

— Вполне. Но у Мустафы охрана, как бы не пришлось…

— Дашь браткам незамазанные стволы, из этих, из новых. А Мустафу предупреди сразу, что базар будет жесткий. Не в его интересах выставлять контраргументы, нам ведь сажать его ни к чему — просто «замочим» и закопаем.

— Тогда я прямо с утра… ага?

— Договорились, приглашай следующего…

За Слоновым кабинет посетили двое оставшихся оперативников. За каждым числился его административный округ, работа была непыльная, но требующая определенной скрупулезности — никого не забыть, ни к кому не явиться по ошибке дважды, соблюдать предельную вежливость, чтобы не возникло вдруг сомнения: а правильно ли мы делаем, что отстегиваем ментам? Правильно, правильно… Да потом, и собственные служебные обязанности никто же не снимал с каждого из сотрудников уголовного розыска. Одно другому не должно было мешать. Старайся! И народ, надо признаться честно, видел Лыков, старался. Может, еще и по той причине, что деньги-то получали, что там ни говори, с уголовного элемента. Нет, были и другие собственные источники, но это — совсем другая тема, не к данному случаю и не к конкретному застолью…

Итак, одни конверты были сложены в сейфе, это, выражаясь языком тех же клиентов, общак, средства из которого идут на общественные нужды. Отпускные сотрудников, дополнительные деньги к командировочным и так далее, включая отдельные вливания при проведении некоторых операций. Иной раз ведь легче приплатить, чтобы взять потом вдесятеро больше, чем жадничать и обходиться в результате жалкими крохами. Тут тоже своя политика…

Розданы премии, порадовавшие ребят. И теперь можно было переходить к водным, в смысле, винноводочным процедурам, ну и плюс к тому, чем собирался сегодня поощрить коллег Вадим Михайлович сверх премии.

— Мы закончили с вами, — сказал Лыков, поднимая рюмку коньяка — каждый за столом пил исключительно то, что хотел, а выбор был достаточно широким, — на том, что коллектив готов подставить плечо своему командиру. Я вас правильно понял?

В ответ посыпались веселые реплики, подтверждающие сказанное.

— Тогда я вам отвечу, друзья мои… Вы все абсолютно правы, а против правды, как известно, не попрешь. Как сказано, тут, среди нас, чужих нет. И все мы, по большому счету, равны друг перед другом. На том и держимся, к слову говоря. А вот я, каюсь, ребята, перед вами, со всеми этими передрягами в последнее время как-то оторвался от родного коллектива. И готов, то есть прямо немедленно, исправить это нелепое положение. А первым моим взносом в наше товарищество будет… Вот я сейчас спущусь к подъезду, приведу одну дамочку, при виде которой у вас, знаю, уже давно слюнки текут. И скажу, как Стенька Разин, о котором сами упомянули: чтобы не было раздора между вольными людьми, забирай ее, ребята, а за любые последствия понесу ответственность только я один. И больше никто. О чем заявляю официально.

Есть вопросы? — и, не дав еще никому сообразить, продолжил: — Знаю, есть. Отвечаю. Я хочу соединить приятное с полезным. Наказания тоже ведь бывают разные, верно? Ну вот, кто-то обожает шоколад, а если его брюхо до упора набить одним шоколадом, что получится? Или, скажем, любит баба трахаться. Ну так любит, что спасу нет! И прямо-таки страдает, пока в нее… Ага, Боря, — ухмыльнулся он на однозначную реплику Ряхина, — пока, понимаешь, не спикирует такой могучий орел, как ты. Вот я и спрашиваю вас, други мои: почему ж не облегчить красивой женщине одним разом все ее страдания? Причем если уж облегчать, так облегчать, и чтоб на всю катушку! Не халтурить, не манкировать и не линять, братцы.

— Нуты, конечно, великий шеф… повар! — как-то сладострастно хмыкнул Ряхин. — Это ж надо, такое угощение сообразить!

— Парни, я никого не заставляю, каждый волен отказаться. А добавлю только одно. Это вам не старенький, традиционный «субботничек», в которых все мы помаленьку участвовали в свое время. Здесь, как ты правильно заметил, Боря, блюдо высшего класса приготовления. И на любой вкус. В общем, есть блестящий повод оторваться. И всем вместе, и порознь, как кто пожелает. И — кто как пожелает!

— Шеф, извини, — спросил задумчивым голосом Толя Волошин, — а ты твердо уверен, что после такой пищи ни у кого из нас потом несварения желудка не будет? Что без вони обойдется?

И все сразу притихли.

— Ну, во-первых, я вам уже дал стопроцентную гарантию. А во-вторых, я уверен, что ваше удовольствие будет зависеть исключительно от ваших собственных фантазий. И желания. Вам-то что? Развлечение. А что будет потом с объектом вашей радости — это уж предоставьте думать мне. Уверяю вас, что ее безвременная кончина от переизбытка счастья мне тоже, как и вам, не нужна. Впрочем, о чем мы говорим? Да и что такое для бабы всего-то каких-то четыре мужика?

— Здрасте! А сам чего же? — ухмыльнулся Тимка.

Слонов, напомнив тут же старый анекдот. — Помните, мужики, как двое базлают? Ты меня уважаешь? — А то! — А бабу мою будешь? — Да ты, Вась, чего? — А-а, брезгаешь, падла?.. Вот и я говорю, себя-то, шеф, почему не посчитал? Брезгаешь?!

— Да вы чего?! — сделал вид будто испугался Лыков. — Она мне уже давно вот где, ребята! — Он пятерней рубанул себя по горлу. — Только увижу и — фюить! — на полшестого! А между прочим, ты, Тима, кликан-то свой — Слоник — получил еще в училище. И не по фамилии, мне ж хорошо известно, а за свой уникальный прибор. Особой одаренности, как, совсем не в укор тебе, однажды созналась хорошо известная всем Риту ля…

— Буфетчица, что ль, бывшая? — слегка напрягся и даже чуть нахмурился майор Слонов, мужик хоть и неяркой внешности, но жилистый, поджарый, сильный и, по признанию некоторых женщин, служивших в МУРе, непревзойденный в койке. — И ты, значит, тоже успел отметиться? Ну, блин! А меня уверяла… А как замуж-то просилась! — В густом, низком голосе Слонова послышались нотки сожаления. — Да ведь и я уж… чуть было… Скажи, а?