Читать книгу "Атаман. Тест на прочность - Максим Гарин"

Навстречу вышел человек в фуражке и непонятном кителе, прищурился на неурочного гостя.

— Пустишь переночевать?

— Заходи.

Приблизившись к крыльцу, Терпухин различил табличку с нерусской надписью. По всем признакам она напоминала те, которые вешают на государственные учреждения. Впрочем, хозяин дома имел явно славянскую внешность и говорил без акцента.

— Что тут за надпись, можешь перевести?

— Таможня.

Вот уж чего Атаман не ожидал: он привык совсем к другим таможенным пунктам.

— А где дорога?

— Везде, — по-прежнему односложно ответил хозяин дома. — Сам ты как приехал?

— Что верно, то верно: везде. Работе не помешал?

Желания подколоть собеседника Атаман не имел. Просто очень уж хмуро вел себя таможенник.

— Какая тут работа? Раз в неделю заблудится кто-нибудь.

— Тебе, значит, досмотреть меня положено?

Дело недолгое — багажа практически нет.

— Прекрати. Садись вон ближе к печке, обсохни. Дождя вроде нет, а у тебя сырое все.

— Транспорт такой, с открытым верхом.

В чугунной печке-буржуйке весело приплясывали огненные язычки. Кроме их слабых отсветов комната освещалась более ровным огнем керосиновой лампы. На столе лежали конторская тетрадь, толстый справочник по товарной номенклатуре и ксерокопии постановлений таможенного комитета.

Звали таможенника Петром Вельяминовым.

Мало-помалу мужик разговорился, рассказал, как живет.

— Помнишь Верещагина из «Белого солнца пустыни»? Примерно так. Плюс в том, что басмачей нету — нечего им пока здесь ловить. Минус в том, что он с женой жил, а я разведенный, он России служил, а я другой стране.

— Удивительно, как тебя взяли. Обычно своих на таможню ставят.

— На хлебные места. А здесь таможня появилась по недоразумению. Что стоит проехать мимо — пока сухо, куда ни кинь глаз, везде дорога.

Ну а как начнется грязь или потом зимой, когда снегу наметет, — никто не проедет.

— Ну и с кем же ты работаешь? — спросил Терпухин, наблюдая, как от камуфляжных штанов поднимается пар.

— Если груз далеко пойдет, отправителю желательно иметь проштампованную декларацию.

На прошлой неделе подъезжал один с партией выделанных шкур. Хотел все оформить как положено. Но таких мизер.

— А как насчет мотоциклистов? Может, видел случайно или слышал хотя бы? Здесь у вас и тихо, и ровно, как стол. Идеальные слышимость и видимость.

— Случаются и мотоциклисты. Эти заглядывают в надежде заправиться или подремонтировать что-нибудь. Последний по счету на той неделе.

— Что за машина? Крутая? — навострился Атаман.

— Круче некуда. Годов примерно пятидесятых — вся раздолбанная, с коляской. Казах старушку вез в больницу, я еще удивился, как он душу из нее не вытряс на такой колымаге.

— А твой транспорт где?

— У меня велосипед. Самая, между прочим, надежная штука в здешних условиях. Конечно, от «Лэнд-Крузера» я бы тоже не отказался. Но о чем говорить, если здесь у меня света нормального нет.

— Может, в Россию податься стоит?

— Пробовал уже. Взятку за гражданство платить не из чего. Нормальной работы не дают. Да еще и смотрят в каждом кабинете с подозрением: вдруг заразу какую привез?

Хлынул ливень, отдельные струи на стекле быстро слились в сплошной поток. Атаман еще раз мысленно поблагодарил ребят за покупку.

С тяжелым, полностью укомплектованным мотоциклом он бы сейчас замучился.

— Есть здесь близко хотя бы гравийка?

— Километров десять еще на север — и как раз выедешь. Только почва в ту сторону глинистая. Если дождь до утра будет хлестать, пройдет только гусеничный трактор.

— Тогда лучше не задерживаться, пока совсем не развезло.

— Напрасно, выходит, обсыхал?

— Все равно спасибо.

* * *

Следователь Парамонов отправился уже в третью по счету командировку, связанную с делом бородатого мотоциклиста. На этот раз в Магнитогорск, на Южный Урал. Вроде бы кто-то, похожий на Гоблина, мелькнул сперва на севере Казахстана, потом в сопредельном российском районе.

По факсу пришло несколько фотографий впечатавшегося в грязь следа. Рисунок не совпадал с прежним, но это не говорило ни о чем. При беспрерывных разгонах и торможениях, при езде по любому бездорожью колеса на «Харлее» наверняка менялись часто.

Прибыв на место, Парамонов попросил найти ему человека, который взялся бы для виду заказать аварию на дороге.

— Вряд ли кого найдем, — усомнились местные сотрудники. — Надавить мы, конечно, можем. Но потом страх выдаст.

— Чего им бояться? Если Гоблин клюнет, мы его гарантированно накроем. Мстить никто потом не будет — он ведь отморозок, одиночка.

— Не только в нем дело. Заказать ведь надо конкретную фигуру. Просто дать приметы тачки не годится, Гоблин заподозрит неладное. Закажешь конкретного человека, потом вдруг дойдет.

Получишь заклятого врага.

— Давайте проверим, поговорим.

Своих полукриминальных бизнесменов менты Магнитогорска отлично знали. У одного, второго и третьего по счету реакция была одинаковая: что угодно, только не это.

— А кого-нибудь из авторитетов не сосватаете? — попросил коллег Парамонов.

— Купится ли Гоблин? Обычно у настоящего авторитета своих возможностей хватает.

Большая часть городских авторитетов состояла в негласных осведомителях. Показали Парамонову несколько личных дел — пусть выберет на свой вкус. Приезжий следователь меньше читал, больше вглядывался в: лица на фотографиях.

Вот лицо почти профессорское: высокий лоб, благородное серебро в волосах, очки с тонкой золотистой оправой. Вот лицо натурального бандита, похожего скорее на рядового исполнителя: мелкие глазки под мощными надбровными дугами, тяжелый подбородок, уродливые, будто вывороченные наружу ноздри. А это лицо серого неприметного человечка — так часто выглядят кровавые маньяки. Тонкие губы, оттопыренные уши, редкие усы, какими они бывают у подростков.

Как угадать, кто из них лучше подойдет для своей роли? Как сделать правильный выбор?

В конце концов Парамонов выбрал этих троих, просто потому, что они были совсем разными.

— Только вам лучше понаблюдать со стороны, — посоветовали местные сотрудники. — У каждого из них свой куратор, они имеют дело только с ним. Опасаются утечки насчет своего сотрудничества.