Читать книгу "Архангел - Роберт Харрис"

— Включая и «Робот»?

— Включая и «Робот».

— Мерзавец.

Теперь Ольга снимала Мольденхауэра и Сондерса. Они застенчиво стояли рядом, и Келсо впервые понял, что они гомики. Почему он не замечал этого раньше? Вся поездка — сплошные сюрпризы...

— Да бросьте вы, профессор. Нечего мной возмущаться. И тем более Эйдлменом. Это же сюжет для статьи. Чертовски интересный сюжет. И он становится все лучше. Вы не только нашли этого беднягу, висевшего в шахте лифта с членом во рту, вы еще и рассказали милиции, что проделал все это не кто иной, как Владимир Мамонтов. Больше того: расследование уже прекращено по указанию Кремля. Во всяком случае, так я слышал. А что же тут смешного?

— Ничего. — Келсо невольно заулыбался, вспомнив о блондине-шпионе. («Мы не хотим, чтобы московские журналисты налетели, как стая волков...») — Что ж, могу сказать про вас, мистер О'Брайен, лишь одно: у вас хорошие контакты.

О'Брайен развел руками.

— Нет ни одного секрета в этом городе, который нельзя было бы купить за бутылку виски и пятьдесят баксов. И, должен вам сказать, наверху просто кипят от ярости! Информация вытекает, как из прохудившегося ядерного реактора. Не любят они, когда им говорят, что надо делать.

Шофер автобуса загудел. Сондерс залез в салон.

Мольденхауэр вытащил носовой платок, чтобы помахать на прощанье. Келсо видел сквозь стекло лица и других историков, похожих на рыб в аквариуме. Он сказал:

— Хватит, отдайте чемодан. Мне же надо ехать.

— Не можете вы сбежать вот так, профессор. — Но фраза прозвучала пораженчески, и на этот раз Келсо ухватил ручку чемодана. — Да ну же. Непредсказуемый, одно маленькое интервью! Один краткий комментарий! — Говоря это, он шел за Келсо, как назойливый нищий. — Мне необходимо интервью, чтобы подкрепить статью.

— Это было бы безответственно с моей стороны.

— Безответственно? Глупости! Вы не желаете говорить, потому что хотите все оставить себе! Ну, так вы сумасшедший. Тайны не получится. Вся эта история взорвется в газетах, если не сегодня, то завтра.

— А вы, естественно, хотите иметь ее сегодня, раньше всех?

— Такая уж у меня работа. Перестаньте же, профессор. Не будьте такой жадиной. Мы ведь не слишком отличаемся друг от друга...

Келсо подошел к дверце автобуса. Она открылась с пневматическим вздохом. Изнутри раздалось нестройное ироническое «ура».

— До свидания, мистер О'Брайен.

Но тот не сдавался. Он залез на первую ступеньку.

— Вы посмотрите, что тут творится. — И он сунул в карман плаща Келсо свернутые газеты. — Посмотрите. Это же Россия. Здесь ничто не ждет до завтра. Всего этого завтра может уже не быть. Вы... а, черт!

О'Брайену пришлось спрыгнуть со ступеньки, чтобы его не прижало дверью. На прощанье он в отчаянии изо всей силы хлопнул рукой по корпусу автобуса.

— Здравствуйте, доктор Келсо, — ледяным тоном произнесла Ольга.

— Здравствуйте, Ольга, — сказал Келсо.

И пошел в глубь салона. Поравнявшись с Эйдлменом, он остановился, и Эйдлмен, который, должно быть, наблюдал за его перепалкой с О'Брайеном, отвел взгляд. А за грязным стеклом репортер, сунув руки в карманы, шагал к отелю. Белый носовой платок Мольденхауэра качался на ветру.

Автобус тронулся. Келсо отвернулся от Эйдлмена и, спотыкаясь, направился к своему обычному месту позади всех.

Минут пять он лишь смотрел в окно. Он понимал, что надо все записать, пока не забыл. Но не мог за это взяться — пока еще не мог. Ибо сейчас все мысли возвращались к одной и той же картине — к висевшему в шахте лифта телу.

Как туша в лавке мясника...

Он похлопал по карманам в поисках сигарет и извлек газеты, которые дал О'Брайен. Келсо швырнул их на сиденье рядом с собой и постарался о них забыть. Но через две-три минуты уже стал вглядываться в перевернутые заголовки, затем нехотя взял газеты в руки.

Они не представляли собой ничего особенного — просто пара листков на английском языке, которые можно бесплатно взять в вестибюле каждого отеля.

«MoscowTimes». Российские новости: президент снова болен, или снова запил, или и то и другое. Маньяк-убийца в Кемерове, как полагают, уничтожил и съел восемьдесят человек. «Интерфакс» сообщает, что тысячи детей спят каждую ночь на улицах Москвы. Горбачев снимается еще в одном ролике, рекламирующем «Пиццу-Хат». На станции метро «Нагорная» обнаружена бомба, которую подложила группа, протестующая против намерения убрать тело Ленина из Мавзолея на Красной площади.

Зарубежные новости: Международный валютный фонд грозит задержать выплату семисот миллионов долларов займа, если Москва не сократит дефицит своего бюджета.

Новости деловой жизни: процентные ставки выросли в три раза, цены на бирже упали наполовину.

Религия: девятнадцатилетний монах, имеющий десять тысяч последователей, предсказывает конец света. В Черноземье по всему району носили икону Божьей Матери, которая плакала кровавыми слезами. В Царском Селе живет святой человек, который говорит на нескольких языках. Среди староверов, целителей, шаманов, чудотворцев и затворников есть люди, которые объявляют себя возрожденным Христом... Все это очень похоже на времена Распутина. В стране полно лжепророков и предсказаний кровавых времен.

Келсо взял другую газету — «Exile», издаваемую специально для молодых людей, приехавших, подобно О'Брайену, с Запада и работающих в Москве. Тут ни о какой религии речи нет, зато все о преступлениях.

«Молодежь из деревни Каменка Смоленской области, где местный колхоз развалился, а государственным служащим не платят целый год, летом околачивается около шоссе Москва — Минск и нюхает бензин, который покупает по рублю за пол-литра. В августе двое из таких потребителей бензина — Павел Михеенков одиннадцати лет и Антон Маляренко тринадцати лет — решили перейти от своего излюбленного мучения кошек к другому развлечению: они привязали пятилетнего Сашу Петроченкова к дереву и заживо сожгли. Маляренко выслали в его родной Ташкент, а Михеенков остался в Каменке без наказания: его пребывание в исправительной колонии стоило бы пятнадцать тысяч рублей, а у поселка на это нет денег. Матери жертвы, Светлане Петроченковой, сказали, что убийца ее сына может быть выслан, если она наберет для этого денег, а если не сможет, то ей придется жить с ним в одной деревне. Как сообщили в милиции, Михеенков с четырех лет регулярно пил водку с родителями».

Келсо быстро перевернул страницу и увидел рекламу московских ночных заведений. Бары для гомиков: «Траншея», «Три обезьяны», «Странный народ»; стриптизы: «Невада», «Распутин», «Интим»; ночные клубы: «Бухенвальд» (где обслуживающий персонал одет в нацистскую форму), «Булгаков», «Утопия». Келсо нашел рекламу «Робота»: «Нигде больше вы не встретите такой обстановки, отвечающей размаху новых русских, как в «Роботе»: полный разгул, оглушительная музыка, девицы-мотыльки и простаки. которые их содержат, строжайшая охрана, черноглазые владельцы, попивающие «эвиан». Можете позабавиться и посмотреть, как кого-нибудь пристрелят».