Читать книгу "Живописец смерти - Джонатан Сантлоуфер"

Кейт вспомнила, как однажды Элена пришла к ней в слезах (она училась тогда в девятом или десятом классе) и рассказала, что Мендоса, сожитель матери, неожиданно начал к ней приставать. Это длится уже несколько месяцев, и мать не собирается вмешиваться. Кейт тогда помогла Элене уйти из дома, сняла для нее эту квартиру на Шестой улице. Теперь ее вдруг обожгла мысль: если бы Элена осталась дома, то, возможно, была бы сейчас жива. Она с негодованием отбросила эту мысль и добавила в список Мендосу. Подумала немного и подчеркнула.

Кейт сделала глубокую затяжку и разочарованно загасила сигарету.

К черту «Мерит», — с таким же успехом можно затягиваться и «Тампаксом». Нет, нужно купить настоящие сигареты, потому что этих я выкуриваю в два раза больше и все без толку.

Кейт очень хотелось наладить хорошие отношения с членами группы. Морин Слаттери ей понравилась. Она даже узнала в этой молодой женщине-детективе немного себя, прежнюю. Держится слегка вызывающе, но по крайней мере не фальшивая. Морин уже помогла Кейт, передала ей распечатки номеров телефонов, по которым звонила Элена. Там были, конечно, и ее номер, и Уилли. Остальные необходимо проверить. Они могут оказаться важными.

А Браун? Наверное, пора нанести ему визит?

— Это ваша жена? — Кейт показала на фотографию в рамке на столе Флойда Брауна. — Симпатичная женщина. И я вижу, очень аккуратная, потому что вы всегда в чистой свеженакрахмаленной рубашке.

— Да, она у меня заботливая, — проговорил Браун, стараясь подавить улыбку. Затем подтащил к себе материалы дела о гибели Пруитта. — Скажите, пожалуйста, были у него враги?

— Сколько угодно. Боюсь, листа бумаги не хватит, чтобы всех перечислить. О мертвых плохо не говорят, но это не тот случай. Уильям Пруитт был лицемер, сноб, а возможно, даже аферист.

— Это человек вашего круга, то есть с Парк-авеню.

— Я живу в Уэст-Сайде, — сказала Кейт, не уточняя насчет Центрального парка.

— А почему он аферист?

— Думаю, Пруитт причастен к покупке краденых произведений искусства.

— Этого здесь нет. — Браун показал на папку.

— Неудивительно, потому что я обнаружила это совсем недавно.

— Каким образом?

Кейт улыбнулась и рассказала Брауну о любопытной беседе с матерью Пруитта и о пропавшем запрестольном образе.

— Я рискнула предположить, что его взял убийца.

— Значит, найдя эту штуковину, мы найдем убийцу. Так? — Браун сделал пометку и вытащил из папки страницу. — Вот показания некоего Ричарда Ротштайна. Это однофамилец?

— Муж. Незадолго до гибели Пруитта он встречался с ним на заседании музейного совета.

Браун посмотрел ей в глаза.

— Но ваш муж его не убивал.

— Ричард? Билла Пруитта? — Кейт коротко рассмеялась. — Знаете, он ничего мне об этом не говорил. Нужно спросить.

— Спросите, — произнес Браун и откинулся на спинку стула. — Я смотрел ваши передачи. Вместе с женой.

— Спасибо.

— Я не сказал, что они мне понравились. А только то, что я их смотрел. — Он пристально вглядывался в нее, а затем забарабанил короткими пальцами по краю стола.

Кейт ждала. Она знала, что Брауну сейчас нелегко. Еще бы, опытный. детектив с более чем двадцатилетним стажем вдруг вынужден работать с ней, о которой не знает ничего, кроме того, что она когда-то работала в полиции, а сейчас имеет связи в высших кругах.

На его месте я бы тоже не радовалась.

— Вы рассказывали кому-нибудь еще о своих теориях?

— Никому, кроме Тейпелл.

Браун поморщился.

— Если пресса пронюхает о маньяке, это будет очень плохо. Особенно теперь, когда еще не утихли страсти после Снайпера.

— Если бы люди не были падки на такого рода новости, их бы не печатали. — Кейт рассматривала папку Пруитта. — Кстати, ушиб челюсти Пруитта свежий?

— Ничего определенного сказать не могу.

— А отчет коронера?

— Его пока нет. Там какая-то заминка. Придется немного подождать.

— Посмотрим, — сказала Кейт.

18

У коронера действительно что-то не ладилось, но звонок от шефа полиции Тейпелл открывает все двери.

На пластиковой карточке было крупно написано: РАППАПОРТ, САЛЛИ. Она была приколота, слегка перекосившись, к нагрудному карману лабораторного халата медицинского эксперта между пятнами винного цвета. Скорее всего это не вино, подумала Кейт, а засохшая кровь. Раппапорт было где между тридцатью и сорока. Рост средний, худая, цвет лица такой, как будто она года два не видела дневного света.

— Извините, что заставляю вас задерживаться.

— Вы шутите? — Раппапорт пожала плечами. — Я только начала смену.

— Кладбищенскую?

Медицинский эксперт нахмурилась.

— Извините, — сказала Кейт. — Неудачный каламбур[36].

Коридор, ведущий в главный зал, где производятся вскрытия, от пола и примерно до половины был выкрашен в унылый серо-зеленый цвет, а дальше до потолка в белый с сероватым оттенком. Салли Раппапорт шагала впереди по зеленоватому плиточному полу, поскрипывая толстыми подошвами кроссовок «Адидас».

Помещение было похоже на старую римскую купальню. Многочисленные арочные проходы достаточно большие, чтобы Лиз Тейлор в образе Клеопатры могла совершить триумфальный въезд в Рим. Гладкие белые плитки, нержавеющая сталь. Холод такой, что изо рта идет пар. Запах формалина в двадцать раз крепче, чем на уроке биологии.

Кейт, разумеется, бывала в морге, и не раз. Но в Астории он размещался на территории районной больницы. Небольшой зал, в котором стояли три или четыре дешевые тележки — носилки на колесиках. Здесь таких можно было бы поставить целую дюжину.

Раппапорт провела Кейт мимо двух тележек с телами под зелеными синтетическими покрывалами, из-под которых высовывались восковые нога с синими венами. Она протянула Кейт маску, закрывающую нос и рот, а другую надела сама. Пригладила вьющиеся каштановые волосы, скрепленные двумя голубыми пластмассовыми заколками в форме рыб. Раньше такие продавались в универмаге «Вулворт»[37]. Кейт не знала, существует ли он сейчас, и подумала, что Раппапорт, наверное, еще девочкой купилаэти заколкиу какого-нибудьуличного торговца и сохранила до сих пор.

Казалось бы, какое ей сейчас дело до заколок в этом холодном доме смерти, когда она собирается увидеть тело девушки, которая была для нее самым близким существом, фактически дочерью? Черт возьми, не стоит задавать этот вопрос психотерапевту. И без того ясно. Пластмассовые заколки? Прекрасно. Все, что угодно, лишь бы отвлечься.