Читать книгу "Принц на черной кляче - Анна Ольховская"

Понятно, что после такого «отдыха» домой Сергей возвращался совершенно разбитым. И где-то с месяц приходил, что называется, в норму.

А здесь, в этой глуши, он впервые за последние годы почувствовал, как освобождается от накопившегося негатива душа, как раскрываются легкие, сжавшиеся от тяжелого воздуха мегаполиса, как кружится голова от избытка кислорода, как…

– Черт! – От сильного толчка, которого он совсем не ожидал, Сергей не смог удержаться на ногах и упал. – Клава, ты что, с ума сошла?! Чего ты несешься африканским носорогом!

– П-почему носорогом? – пролепетала лежавшая на нем девушка.

– Потому что только он так ломит сквозь заросли – не разбирая дороги.

– Извини, я нечаянно… Я… я просто не заметила… я тебя искала… я…

– Может, для начала ты слезешь с меня? – усмехнулся парень, хотя на самом деле ему вовсе не хотелось, чтобы Клава выполнила его просьбу.

Потому что от прикосновения ее упругого тела, разгоряченного бегом и не только – Сергей мгновенно почувствовал мощнейшую сексуальную энергию, клокотавшую в совсем еще юном и неопытном (это Тарский тоже почувствовал) теле. И от такого безумного коктейля мгновенно возбудился.

Что не могло остаться незамеченным лежавшей на нем Клавой.

Девушку буквально сдуло с мужчины, она покраснела так, что даже слезы из глаз брызнули, все мучившие ее на протяжении последнего времени постыдные картины исчезли, сгорев в огне смущения.

Она попыталась что-то сказать, но горло перехватило так, что получился лишь заячий писк. В голове шумело, эмоции и чувства бурлили так, что управиться с ними Клава все равно не могла.

Оставалось только одно – молчать, пока хоть немного не придет в себя.

А Сергею сейчас больше всего хотелось, чтобы эта девушка куда-нибудь исчезла. Или просто ушла, лишь бы побыстрее. Чтобы он смог спокойно встать и так же спокойно окунуться в ледяную воду Белого моря. Можно даже в одежде – быстрее подействует.

Но девчонка не исчезла. И не ушла. Она продолжала торчать в паре метров, пылая щеками и хлопая переполненными слезами глазами.

И по-прежнему сводя с ума адским смешением невинности и вызывающей сексуальности.

Такой вызывающей и чувственной, какой Сергей не встречал даже у помешанных на сексе дамочек. У них это была наработанная сексуальность профессионалок, а у этой фермерской дочки, самой обычной с виду деревенской девахи, все было естественным, подаренным природой.

Или все же не природой – ведь еще утром, за завтраком, да и днем Тарский ничего такого не почувствовал, девушка как девушка, аппетитная, конечно, но не настолько, чтобы ради нее забить на предупреждение ее папашки.

А сейчас Сергей с трудом удерживался от совершенно необдуманного, нелогичного поступка – схватить эту глупышку в охапку и завалить прямо тут, на берегу.

– Слушай, – подняться он не решался, поэтому начал разговаривать сидя, положив руки на согнутые колени, – шла бы ты отсюда, а?

– Почему?

– По кочану! Уходи, пожалуйста!

– Но я хотела…

– Не надо!

– Чего не надо!

– Не надо про хотела!

– То есть тот нож, что папка нашел на Олешином острове, тебя не интересует?

– Нет! – раздраженно гаркнул Сергей, но потом до него все же дошел смысл сказанного. – Погоди, какой еще нож? Тот, который пропал?

– Он не пропал, это я его взяла.

– У отца сперла?

– Ничего не сперла! Просто решила вернуть на место.

– На какое еще место?

– На Олешин остров. Он чужой, он не наш, и пусть вернется домой!

Клава опять словно со стороны наблюдала за собой – как ловко и уверенно она врет! Говорит так естественно, что Сергей верит каждому ее слову. И все больше интересуется, забыв о ее дурацкой неуклюжести!

– Что значит – не наш?

– Ну как тебе сказать… Понимаешь, он сделан из такого странного материала… Он не похож ни на что, это и не металл, и не камень, это вообще непонятно что. И такое холодное, что невозможно держать в руках!

– Слу-у-ушай. – Глаза парня разгорелись, он резво вскочил с земли, забыв обо всем на свете (собственно, уже можно было забыть). – А покажи мне этот нож! Где он?

– Уже на месте.

– Что, на острове?

– Да.

– Тогда поплыли!

– Ой, нельзя, ты что!

– В смысле? На остров нельзя?

– Нет. Мне с тобой нельзя оставаться наедине слишком долго, мамка велела тебя просто найти и домой отвести, пока не заблудился. Вот завтра папка вернется, ты его попроси тебя на остров отвезти. А я расскажу, где клинок искать.

– Нет, так неинтересно! Профессор у меня сразу находку отберет, а я хочу сам ею владеть! Это мой шанс! Клавочка, – снова подпустил бархатных ноток в голос Сергей, – ты ведь хочешь мне помочь? Я ведь тебе нравлюсь? Знаешь, ты мне тоже с первого взгляда очень понравилась!

Вот оно! Магическое действие волшебного ножа! Ура-а-а-а-а!

– Хорошо, – еле слышно пролепетала Клава, смущенно отводя взгляд. – Я отвезу тебя на остров. Надо только за лодкой сходить.

– Так пойдем!

Глава 31

Само собой, Клава отвела своего мужчину туда, где хранилась лодка ее отца. Не хватало еще чужие брать! Ей лишние скандалы ни к чему, своего, семейного хватит.

Если Сережа попросит у родителей ее руки, то особого скандала и не будет. Ну да, ученый в папкину схему поставки крепких мужских рук на ферму никак не вписывается, но ему и двух зятьев от старших дочек хватит, а она, Клава, никогда не хотела на всю жизнь заточить себя в деревне! Она будет жить в городе, как и мечтала, в самой Москве! И у нее будет самый красивый муж на свете! Который будет носить ее на руках, говорить нежные и ласковые слова, баловать, покупать всякие там женские штучки-дрючки: шубы, сапожки, украшения.

И сельская девка Клавка превратится в роскошную белокурую красавицу по имени Клаудиа! И Сережа будет гордиться такой женой!

Что? С ее крепенькой фигуркой и натруженными ладошками довольно сложно стать настоящей Клаудией? Ни фига подобного, а салоны красоты на что? И всякие там пластические хирурги? Все можно подправить, были бы деньги!

А деньги будут. Потому что этот кинжал явно стоит очень дорого, потому что редкая вещь! И это будет ее приданым!

Девушка так погрузилась в океан мечты, что едва не прошла мимо спрятанной в кустах отцовской моторной лодки. Но все же не прошла, успела заякориться за глубокий след от волочения на песке.

– Ты на моторке когда-нибудь плавал? – повернулась она к шедшему почему-то метрах в двадцати спутнику.